Райчел Мид - Гнев истинной валькирии

– Потрясающе, – пробормотал Великий Ученик, наклоняясь ближе к ее лицу. – У нас здесь тоже есть красивые женщины, знаете ли. Но многие из них – и многие из нас – отмечены тем, что вы называете «Каином».

– А как вы это называете? – спросил Джастин – что-то его вдруг разобрало любопытство.

– Справедливость Нехитимара. На то, чтобы вирус опустошил столько земель, была его высшая воля – дабы напомнить гордецам, кто есть истинный правитель дольнего мира. На людей пала справедливая кара, которую мы рады были принять как божественное наказание, и те, кто унаследовал отметины, носят их с гордостью.

Отнюдь не все, если присмотреться внимательней. Мэй прекрасно видела следы от пластических операций на лице священника и знала, что Джастин тоже их заметил.

– Ваша страна приняла вакцину, когда мы ее изобрели, – светским тоном напомнил Джастин.

– Хм. – Тут Великий Ученик покосился на Джастина. – Я бы не назвал это «приняла». Наша страна ее купила – причем по безобразно завышенной цене. А случилось это только тогда, когда ваша страна сочла возможным ее продать – то есть далеко не сразу. Но, уверяю вас, вы бы ничего не «изобрели», не будь на то воли Нехитимара. Срок покаяния подошел к концу, и он помиловал нас. Мы не пытались избегнуть кары, заключая нечестивые союзы с другими странами ради мерзкого блуда с чужаками – несмотря на впечатляющие результаты такого спаривания.

Мэй знала, что законы об обмене генофондом стали камнем преткновения в отношениях будущих РОСА и Аркадии. Аркадийцы решительно отвергли идею смешивания своего населения с азиатским, хотя ученые настаивали, что межэтническое скрещивание повышает устойчивость к «Мефистофелю» и «Каину». Однако она и не подозревала, что аркадийцы называют это «мерзким блудом» и «нечестивыми союзами».

– Но посмотрите на нее. – Великий Ученик уперся в Мэй пристальным взглядом и положил ладонь ей на щеку. Мэй оцепенела. – Ты, женщина, родилась не от насильственного спаривания, оскверняющего кровь и плоть. И кожа твоя совершенна. Воистину благословенны родители твои и род их! – Он резко повернулся к Джастину: – Она ваша?

Джастин не мог оторвать глаз от руки Великого Ученика на щеке Мэй:

– Можно и так сказать.

– Оставьте ее на ночь, и я сделаю вас богатым. Золото и драгоценные камни имеют хождение в наших странах.

Джастин, к удивлению Мэй, ответил прямо и без дипломатических экивоков, быстро и даже грубо:

– Нет.

– Здесь принято поступать с наложницами именно таким образом, – возразил Великий Ученик. – Нехитимар заповедал нам, что их тела дозволено делить между собой всем верующим и неверующим, как в данном случае.

Джастин молчал. Тогда священник вздохнул:

– Полагаю, что сейчас вы бросите банальную высокомерную фразу вроде «джемманские женщины не продаются!»

– Нет, – спокойно произнес Джастин. – Сейчас я скажу, что я не расположен ни к кем делиться.

Воцарилась гробовая тишина – но всего лишь на мгновение: Великий Ученик отнял руку от лица Мэй и гулко расхохотался. Та вздрогнула от неожиданности. Священник выпрямился, и Джастин выдохнул, хоть и с осторожностью.

– Я вас прекрасно понимаю! Но не будем спорить из-за какой-то женщины, когда решается судьба великого дела! Нести слово Нехитимара людям – моя главная забота! – Напоследок он обвел Мэй долгим взглядом. – Но мой вам совет: прикройте наложницу, когда будете уходить из моих апартаментов.

Вскоре за ними явился Хансен, и к этому времени Мэй была уже должным образом ограждена. Великий Ученик радушно распрощался с ними, не жалея пышных комплиментов, и Мэй с Джастином покинули храм. По пути к машине они молчали.

– Ты как? – спросил он Мэй, когда автомобиль тронулся.

– Лучше о себе подумай! – отрезала она. – Ты был таким, словно…

Джастин покачал головой и перебил ее:

– Давай поговорим позже, когда приедем.

Мэй прикусила язык и уставилась в окно. Вечерело, Дивиния тонула в полумраке. Мэй хотелось поскорее вернуться в усадьбу Карла. Пусть ей придется трудиться по хозяйству, зато она сможет сбросить душный кокон и убрать плотную завесу с лица! Внезапно машина затормозила на светофоре в очень бедном квартале. Мэй оживилась и воскликнула:

– Что это?

И показала вперед. Джастин присмотрелся и заметил маленькое угловое здание с красным бархатным флагом над дверью. Ни окон, ни вывесок.

– Салон, – кратко ответил он.

– Где они держат девочек… для продажи.

– Если вывешен красный флаг, значит, у них есть девушки, достигшие половой зрелости. Раньше ими нельзя торговать, им должно исполниться тринадцать.

– Тринадцать? Этот возраст надо расценивать как меру предосторожности? – сердито буркнула она.

– Правительственные чиновники пытаются что-то предпринять. Точнее, сделать вид, будто они кого-то защищают. А еще я слышал, что в глубинке в салонах и этих правил не придерживаются.

Мэй сверлила здание взглядом, даже когда автомобиль тронулся с места. Однако после реплики Джастина про глубинку она вздрогнула и спросила:

– А сколько здесь салонов?

– В Аркадии? – пожал плечами Джастин. – Куча. Только здесь и в пригороде не меньше дюжины.

Мэй оглянулась на ветхое здание с красным флагом, и память услужливо подсунула ей образы из видения. А вдруг ее племянницу держат за этими самыми облупленными стенами? Но, может, Джастин прав насчет количества салонов в столице и в ее окрестностях. А что тогда говорить об остальной стране? Мэй затошнило. В том полусне ей явилась дочь сестры, и был дан знак – она очутилась в одном из таких заведений. Но в каком именно? Аркадия – большая страна. А если нужный салон вовсе не в столице? И где гарантия, что племянница попала в «цивилизованное» заведение, которое соблюдает местные правила?

Доехав до усадьбы Карла, они обнаружили, что джемманская делегация еще не вернулась с экскурсии. Карл тоже отсутствовал, но его сыновья и жены с любопытством глазели на Джастина и Мэй, пока те брели через двор к гостевому флигелю. Среди них стояла и старшая жена Карла, Хэрриет. Она несла ведра воды от колодца: аркадийцы принципиально отказывали своим женщинам в благах прогресса. Все, естественно, ради пресловутого «укрепления характера». Кстати, в особняке имелся водопровод, и ванна с туалетом отлично работали. Но для того чтобы приготовить пищу, женщинам приходилось таскать ведра через всю усадьбу. Затем воду выливали в продвинутую и сложную систему фильтрации и очистки, и от этого сама затея выглядела еще обиднее и комичнее. Мэй пока не сталкивалась с подобными обязанностями, а Вал не жалела красочных эпитетов для описания работы, конечно, когда подруг никто не слышал.

Хэрриет заступила им дорогу и встала, чуть отвернувшись от Джастина и уважительно глядя в сторону.