Пол Андерсон - Щит Времени (сборник)

Он продиктовал новость в записывающий блок.

– Пожалуйста, дайте информацию о реальном положении дел и указания относительно моих действий, – произнес он заключительную фразу.

Вольстрап установил курс на штаб-квартиру Патруля в Риме и время, примерно то же самое, что и сейчас, только в 1200 году. К той поре другой филиал должен обустроиться и вжиться в окружающую среду, в мир, который пока еще не ввергнут в кризисы и бедствия вроде завоевания Константинополя латинянами.

Он коснулся кнопки на корпусе. В воздухе раздался хлопок, и цилиндр исчез.

«Пожалуйста, возвращайся поскорее! Прошу, принеси добрую весть».

Цилиндр прилетел обратно. Руки Вольстрапа дрожали так, что он не сразу смог включить дисплей.

– У-у-устное сообщение, – едва вымолвил он, заикаясь.

На Вольстрапа обрушился кошмар.

– Структуры, способной принять меня, нет. Никто не принял меня ни по одному каналу коммуникаций Патруля. Я вернулся по заданному курсу, – объявил механический голос.

– Понятно. – Вольстрап медленно поднялся на ноги.

«Патруль Времени больше не охраняет будущее, – подумал он без тени сомнения. – И никогда не охранял. Мои милые сердцу родители, братья, сестры, старинные друзья, юная возлюбленная, родина, все, что породило меня, никогда не будет существовать. Я – Робинзон Крузо во времени…

Нет, – мелькнуло у него в мыслях минуту спустя. – Те, кто явился сюда, в прошлое, до рокового часа, все еще существуют – так же как и я. Мы должны отыскать друг друга и объединиться для восстановления разрушенного. Но каким образом?»

Проблеск догадки вывел Вольстрапа из оцепенения. У него еще оставались коммуникационные модули. Через них он мог связаться с другими в этом мире. А потом… Он не мог думать о том, что ждет его, во всяком случае сейчас. Планы такого рода не входили в компетенцию рядового служащего Патруля. Никто, кроме данеллиан, не знает, как поступить. А если и они исчезли, то надо разыскать агента-оперативника… Если такие еще остались…

Эмиль Вольстрап встряхнулся, как человек, выбравшийся из приливной волны, которая чуть было не утащила его, и принялся за дело.

Дыхание осени коснулось предгорий. Холод струился в воздушных потоках, несущихся с горных склонов в предрассветную пору, и ложился инеем на траву. Чаща распадалась здесь на сосновые рощи, маленькие и большие; пихты были еще по-летнему темны, но ясень уже пожелтел, а дуб едва задели коричневые мазки. Перелетные птицы – лебеди, гуси, мелкая дичь, – сбившись в громадные стаи, улетали в дальние края. Олени-самцы оспаривали свои права. На юге, подпирая снежными вершинами небеса, возвышалась стена Кавказа.

Лагерь бахри бурлил. Люди разбирали шатры, нагружали повозки, запрягали быков и лошадей, юноши с помощью собак сгоняли овец в гурты. Все готовились к переходу на зимовье в долину. Тем не менее царь Тулиаш немного проводил странника Денеша до места, где они могли спокойно распрощаться друг с другом.

– Дело не в том, что есть в тебе некая тайна и ты воистину обладаешь диковинной властью… – откровенно признался царь.

Он был высок ростом, с темно-рыжей шевелюрой и бородой, со светлой кожей, выделявшей его из окружения. Облаченный в простого покроя одежды – накидку, отороченную мехом, шаровары, кожаные чулки, – царь нес на плече бронзовый боевой топор, отделанный золотом.

– Просто ты понравился мне, и я хотел, чтобы ты подольше оставался с нами.

Денеш улыбнулся. Худощавый, тонколицый, с пепельными волосами и карими глазами – он на две ладони возвышался над своими спутниками. Тем не менее Денеш явно не принадлежал к ариям, которые несколько поколений назад взяли власть над здешними племенами. Он, правда, и не строил из себя мудреца.

– Чудесные месяцы пролетели так быстро, благодарю тебя, – ответил он, – но я уже говорил тебе и старейшинам, что меня позвал мой бог.

Тулиаш сделал почтительный жест.

– Тогда я прошу Индру-Громовержца, чтобы он послал своего стража Марута охранять тебя в пути, покуда распространяются его владения. Я высоко ценю твои дары, истории, поведанные тобою, и песни, которые ты пел для нас.

Денеш опустил вниз свою секиру:

– Благополучия во все времена, о царь, и всем твоим потомкам!

Он поднялся на колесницу, которая медленно катилась сбоку. Возница уже сидел на месте – юноша, похоже, из какого-то племени, жившего в этих местах издревле, – коренастый, с крупным носом и копной пышных волос. Бахри, среди которых они долгое время жили с хозяином, считали его молчуном.

Лошади, услышав команду возницы, пустились рысью вверх по склону холма. Тулиаш провожал взглядом колесницу, пока та не скрылась из виду. Он не опасался за Денеша. Дичи много, высокогорья мирные и гостеприимные, и вряд ли кто рискнет напасть на путников, снаряженных подобно завоевателям с севера. Кроме того, Денеш, хотя и не демонстрировал своей силы, очевидно, был колдуном. Вот если бы он остался… бахри могли бы изменить решение и пересечь горы…

Тулиаш вздохнул, поправил топор на плече и вернулся в лагерь. Предстоят годы тяжелых сражений. Племена, платившие дань, разрослись так, что пастбища стали тесны им. Теперь царю приходится вести половину подданных вокруг внутреннего моря и затем на восток, чтобы они завоевали себе новые земли.

Ездоки в колеснице не проронили лишнего слова. Постепенно они приноровились к ее раскачиванию, и тогда на людей вдруг нахлынули воспоминания, мысли, надежды с горьким привкусом сожаления. Час спустя они достигли таких мест в горах, где царили лишь ветер и пустота.

– Это нам подходит, – сказал по-английски Кит Денисон.

Акоп Микелян остановил лошадей. Они тяжело храпели. Колесница хоть и была легкой, но подъем высоко в горы во времена, когда еще не изобрели сбрую, стремена и подковы, быстро утомил лошадей.

– Несчастные животные, нам следовало остановиться раньше, – сказал Акоп.

– Мы должны быть уверены, что за нами никто не следует, – отозвался Денисон. Он спрыгнул на землю. – Такое ощущение, словно на родину вернулся. – Затем, увидев выражение лица Микеляна, спохватился: – Извини, я забыл.

– Все в порядке, сэр. – Помощник Денисона тоже сошел с колесницы. – И у меня есть куда поехать.

Патруль завербовал его на службу в 1908 году, вскоре после массовой резни армян на озере Ван. Поиски туманных следов происхождения армянского народа вдохновили Микеляна, история армянского народа стала смыслом его жизни. Помолчав немного, он усмехнулся:

– Например, Калифорния тридцатых годов. Уильям Сароян был тогда очень популярен.

Денисон кивнул: