Уильям Гибсон - Периферийные устройства

В городе, по крайней мере, хоть кто-то ездил. В основном, правда, сотрудники «ККВ», косящие под местных. Ни одного немецкого автомобиля. Те, кто торгует подержанными джипами, могли бы закатить шикарный корпоратив для рабочих на мексиканской фабрике.

– Ты всю жизнь рыжая? – спросила Флинн у Такомы, чтобы не думать про луканов.

– Нет. На день больше, чем работаю в «ККВ», – ответила Такома. – Пришлось обесцветить в ноль, прежде чем красить.

– Мне нравится.

– А моим волосам – нет.

– И контактные линзы тогда же надела?

– Да.

– Иначе вы с сестрой были бы так похожи, что люди бы замечали.

– Мы тянули соломинки, – сказала Такома. – Я проиграла, а не то бы она стала блондинкой. Она была блондинкой в детстве, оттого такая рисковая. Так что, может, оно и к лучшему, что не стала.

Флинн глянула на черный экран «Полли», гадая, где сейчас Уилф.

– А ты правда нотариус?

– Да. А еще дипломированный бухгалтер-ревизор. И у меня для тебя лежит бумага на подпись, чтобы превратить ополчение твоего братца из культа личности в зарегистрированную охранную фирму.

– Мне надо первым делом поговорить с Грифом. Без посторонних. Поможешь мне?

– Конечно. Советую пойти к Хуну. Там есть столик в нише, помнишь? Я попрошу его зарезервировать. Иначе ты не будешь знать, кто за ближайшей синей пленкой.

– Спасибо.

Машина остановилась за фабой, между двумя внедорожниками, из которых вылезали ребята Бертона, в черных куртках и все, кроме Леона, с «булками».

– Готова? – спросила Такома, глуша мотор.

Флинн подумала, что ни к чему не была готова с той самой ночи, когда взялась подменить Бертона. К такому не подготовишься. Наверное, как вообще к жизни.

Когда Недертон подошел к палатке Тлен, Оссиан уже ждал. Под мышкой у него был футляр палисандрового дерева. Угрюмый трехосный «бентли» куда-то делся.

– Тлен у себя? – спросил Недертон.

Перифераль Флинн стояла рядом и смотрела, как он говорит. Недертон разбудил ее, если так можно выразиться, после того как Тлен позвонила и попросила привести ее на встречу.

– Задерживается, – сказал Оссиан. – Скоро подойдет.

– Что это? – спросил Недертон, глядя на деревянный ящик.

– Изначально – футляр для пары дуэльных пистолетов эпохи Регентства. Пошли внутрь.

В шатре Тлен привычно пахло отсутствующей пылью. В полутьме светились агатовые шары дисплея. Недертон придвинул периферали стул, она села, глядя на Оссиана. Тот поставил палисандровый футляр на стол. Затем театрально, с видом продавца, расстегнул бронзовые защелки, выдержал эффектную паузу и откинул крышку.

– Временно деактивированы, – сказал он. – Впервые с тех пор, как покинули колясочную фабрику.

Ящик был обит внутри зеленым фетром. В одинаковых углублениях лежали два пистолета; ало-кремовый витой узор на коротких дулах придавал им сходство с леденцами или с игрушками.

– Как они так точно вошли в гнезда?

– Пришлось переделать внутренность футляра. Надо было в чем-то их транспортировать. Не хотелось просто класть в карман, при всей уверенности, что они деактивированы. Пришлось хорошо поломать голову, чтобы их выключить, но все получилось: ассемблеры вылетели всего один раз, при тебе. Зубов отправил «бентли» к специалисту. Пришлось клонировать пять метров кожи, чтобы починить обивку.

– Лоубир они нужны, потому что их трудно отследить?

– Скорее, потому, что это оружие террористов. Не огнестрельное. Убивает не снаряд за счет кинетической энергии. Направленное роевое оружие. На языке профессионалов – «мясоед».

– Это что же за профессионалы такие?

– Каждый ствол выпускает узкоспециализированные ассемблеры. Дальность – метров десять. Ассемблеры дезинтегрируют мягкие животные ткани, включая дорогую итальянскую кожу. Более или менее одномоментно, после чего саморазрушаются. Таким образом, они не представляют опасности для пользователя, точнее, для младенца, поскольку по исходной задумке единственный пользователь должен находиться в коляске.

– Но у них есть рукоятки, – заметил Недертон.

Рукоятки были того же кремового цвета, что стволы, но без алого и матовые, словно костяные, по форме – как попугаичьи головы.

– Рукояти и ручной спуск сделал твой Эдвард по спецификации Лоубир. А он неплохо шарит.

– Не понимаю, зачем вообще все это в коляске.

– Ты ведь не русский, верно? Прежде всего – эффект. Очень впечатляющее зрелище, что эта штука делает с человеческим телом. Видишь, как такое произошло с твоим товарищем-похитителем, и быстренько берешь ноги в руки. Если успеешь. Система самонаводящаяся. Увидев цель, она сразу посылает ассемблеры куда надо.

– Но ты же их полностью обезвредил?

– Временно. У Лоубир есть ключ.

– Зачем ей это?

– Спроси ее саму, – сказала Тлен, нагибаясь и входя в шатер. Что-то четвероногое испуганно скользнуло с ее щеки на шею.

– Когда мы ждем Флинн? – спросил Недертон и глянул на перифераль.

– Я рассчитывала, что она уже будет здесь, но мне только что сказали, она недоступна. Так что будем ждать. – Она что-то бросила Оссиану на хриплой разновидности птичьего языка, тот закрыл палисандровый ящик, и Тлен продолжила: – А пока мы вроде бы разрешили проблему неподкованности Флинн в экспертно-примитивистской бредятине.

– Как именно? – спросил Недертон.

– Думаю, это можно назвать фекально-имплантной терапией.

– Вот как? – Недертон взглянул на нее.

– Вживленный имитатор словесного поноса. – Тлен улыбнулась. – Тебе, я думаю, такая операция не понадобится.

Проход в «Суши-лавку» был даже не проход, а лабиринт для хомяка. Мэдисон выстроил две семифутовые стены из мешков с черепицей на таком расстоянии, чтобы между ними как раз можно было пройти. Они тянулись из отверстия в стене «Сольветры» через пустой соседний магазин к отверстию в следующей стене, через еще один пустой магазин, и заканчивались в дыре к Хуну на кухню.

Войдя с улицы, Флинн увидела Бертона. Он лежал под белой короной, очень бледный. Рядом под другой короной лежал Коннер.

– Не хочешь со мной махнуться? – спросила Кловис Такому. – Оба здесь почти и не бывают.

– Бертона заставили работать? – возмутилась Флинн.

– Никто ему руки не выкручивал, – ответила Кловис. – Сам был рад перебраться в другое тело. Коннер возвращается только пожрать и отоспаться.

Гриф, похоже, не знал, что у Флинн на уме. Для нее по-прежнему оставалось загадкой, что Лоубир могла слышать и что известно Грифу. Ей хотелось взглянуть на его руки, но он держал их в карманах.

В кухне висел густой пар от варящегося риса. Хун провел их в зал, где стояли купленные в секонд-хенде складные столы, выкрашенные в красный цвет, и оттуда в нишу, отделенную листом фанеры. Фанера была замазана той же краской. Над складным столом висел обрамленный постер «Китайских гангстеров», сан-францисской группы, которая нравилась Флинн в старших классах. Она поставила «Полли» на обшарпанный красный пол, под свой стул, и села напротив постера. Мальчишка – племянник Мэдисона – принес два стакана чая.