Уильям Гибсон - Периферийные устройства

– Я с тобой, – сказала Такома и встала. Диванчик не издал ни звука.

– Нам с Уилфом надо поговорить. Трейлер маленький.

– Я не буду входить. Извини, но, если ты уходишь из двора, мне придется перераспределить ребят и дроны.

– Ясно, – ответила Флинн. – Спасибо.

Они спустились с веранды, и Флинн зашагала по лужайке, которую Недертон видел в лунном свете. Теперь трава выглядела иначе – редкая, неравномерно зеленая, местами пожухлая. Флинн обогнула угол дома. Такома о чем-то говорила по беспроводной гарнитуре – наверное, отдавала указания ребятам и дронам.

– Завтра нам на вечеринку, – сказала Флинн. – Расскажи мне про Даэдру и про ту девушку, которую я должна буду изображать.

– Я ничего не вижу, – пожаловался Недертон.

Планшет с камерой был зажат у нее под мышкой. Флинн вытащила его и развернула вперед: он увидел невысокие деревья и утоптанную тропу.

– Куда мы идем? – спросил он.

– К трейлеру Бертона. В лощине. Он живет здесь с тех пор, как вернулся из морской пехоты.

– Он там?

– В «Сольветре». Он бы не обиделся.

– Где Такома?

Флинн развернула «Полли». Он увидел Такому, идущую сзади по тропинке. Развернула обратно.

– Как ты познакомился с Даэдрой?

– Меня пригласили раскрутить проект, в котором она участвовала в качестве знаменитости. Пригласила Рейни. Она тоже занимается пиаром. Вернее, занималась. Недавно ушла с работы.

Деревья по обе стороны, тропинка извилистая.

– Завидую, что у нее есть выбор, – сказала Флинн.

– У тебя тоже есть. Ты им воспользовалась, когда думала, что агент Лоубир хочет применить тусняк против религиозных фанатиков.

– Да фигня это была. То есть не фигня, конечно, я бы сделала, что обещала. Но очень скоро бы нас всех убили. Нас здесь, по крайней мере.

– Что это там впереди?

– Трейлер Бертона. «Эйрстрим» тысяча девятьсот семьдесят седьмого года.

Год в столетии, еще более раннем, чем то, в котором она несла его по тропе, показался Недертону немыслимым, невозможным.

– Они все так выглядели?

– Как так?

– Как будто у ассемблеров испортилась программа.

– Это гермопена. Дядька, который поставил его сюда, залил все снаружи. Для тепла и чтобы вода не просачивалась. А вообще они блестящие и обтекаемые.

– Если понадоблюсь, я здесь, – сказала сзади Такома.

– Спасибо.

Флинн взялась за ручку на помятой металлической двери, утопленной в личиночную оболочку покрытия. За дверью оказалось помещение, которое Недертон помнил по их первому разговору. Зажглись маленькие огоньки, цепочками, в чем-то желтовато-прозрачном. Такое же тесное пространство, как в дальней каюте гобивагена, только ниже. Узкая кровать с металлической рамой, стол, кресло. Кресло двинулось.

– Кресло движется, – сказал Недертон.

– Хочет, чтобы я на него села. Черт, совсем забыла, как эта сволочь раскаляется.

– Сволочь?

– Трейлер. – Она поставила его на стол. – Надо приоткрыть окно.

Заскрипела рама. Потом Флинн открыла белый шкафчик, стоявший на полу, достала сине-серебристую металлическую с виду емкость, закрыла шкафчик.

– Теперь моя очередь не предложить тебе выпивку. – Она потянула за кольцо на емкости, отпила из получившегося отверстия.

Кресло снова двинулось. Флинн села в него, лицом к Недертону. Оно загудело, заскрипело, умолкло и замерло.

– Ладно, – сказала Флинн. – Так у вас любовь?

– У кого?

– У тебя с Даэдрой.

– Нет, – ответил он.

– Но была?

– Нет.

Флинн глянула него:

– Вы занимались этим делом?

– Да.

– Значит, любовь. Или ты урод.

Он задумался, потом сказал:

– Я очень ею увлекся…

– Увлекся?

– Она чрезвычайно привлекательна. Внешне. Но…

– Что?

– Я, наверное, урод.

Флинн снова глянула на него. Вернее, напомнил себе Недертон, на его лицо в планшете «Полли».

– Ладно, если ты это хотя бы понимаешь, ты уже лучше большинства здешних кадров.

– Кого?

– Парней. Элла, моя мама, говорит: чудны́х навалом, чýдных не видать. Хотя не такие уж они и чудны́е, просто заурядные.

– Я, наверное, чудной, – сказал он. – По крайней мере, мне хочется думать, я не такой, как остальные здесь. То есть там. В Лондоне.

– Но в общем, тебе нельзя было заводить с нею отношения, потому что вы вместе работали?

– Да.

– Расскажи мне.

– Про что?

– Как все было. А когда я перестану понимать, о чем ты, я тебя перебью и буду задавать вопросы, пока не разберусь.

Она глянула на него очень серьезно, но не сердито.

– Хорошо, – сказал Недертон.

Разговор с Уилфом на время отвлек Флинн от того, что она подумала про Грифа и Лоубир и во что сама не могла поверить. История его отношений с Даэдрой – такая обычная и человеческая, несмотря на кучу заморочек из будущего, – странным образом успокаивала.

Флинн по-прежнему толком не понимала, чем Даэдра зарабатывает на жизнь и как связана с правительством Соединенных Штатов. Выходило что-то вроде звезды софт-порно и одновременно перформанса, про который им рассказывали в предвыпускном классе на истории искусств, с примесью дипломатии. И еще Флинн так и не въехала, какова роль Штатов в мире Уилфа. По его рассказу выходило, они что-то вроде Коннера, только в масштабах государства и без чувства юмора. Впрочем, Флинн подозревала, что это уже и сейчас примерно так.

Из трейлера все трое отправились домой, где Дженис натушила зеленого горошка с ветчиной и луком. Ужинали за кухонным столом вместе с Леоном и мамой. Мама спросила Такому, как ее зовут и чем она занимается. Такома как-то очень ловко ответила, ничего толком не объяснив про свою работу. Флинн видела, что мама это поняла и не обиделась. Она вообще была в куда лучшем настроении, после того как убедилась, что ее не отправляют с Литонией в Северную Виргинию.

Обратно ехали таким же кортежем по совершенно пустой дороге.

– Должно быть больше машин в такое время дня, – заметила Флинн.

– Очень просто: сейчас легче перечислить, что в округе не принадлежит «Сольветре». Обе стороны дороги – твои. Из того, что «Сольветра» не купила, большей частью владеет «Мега», чем-то – частные лица, остальным – Матрешка.

– Кукла?

– Конкуренты. Так мы их называем в «ККВ». Штаб-квартира в Нассау, – видимо, туда они в первый раз вышли из будущего, как «Сольветра» в Колумбию.

Они въехали на окраину города, и Такома начала что-то говорить по беспроводной гарнитуре, заставляя конвой совершать неожиданные повороты, насколько вообще колонна такого размера может делать что-нибудь неожиданно. Видимо, цель была – подъехать к торговому центру сзади, не привлекая внимания луканов за желтой лентой, которую натянули подчиненные Томми из управы шерифа. Луканы вообще никогда не прорывались за желтую ленту, это как-то помогало им в судах. Многие даже специально получили юридическое образование, чтобы защищаться от исков, которые неизменно вчиняли им муниципалитеты. И еще они всегда протестовали молча, тоже из каких-то непонятных юридических соображений. Стоят, держат оскорбительные плакаты и ни слова не говорят, только в глазах горит злорадный огонь. Флинн грустно было думать, что люди могут так себя вести.