Вероника Рот - Четыре. История дивергента

– Но я борюсь с этим, – продолжаю я.

– Почему это твое первое побуждение? – спрашивает она.

– Страх не вырубает, а пробуждает тебя. Я видел это. Завораживающее зрелище.

В каждом пейзаже страха ее глаза – лед, сталь и синее пламя. Маленькая невысокая девушка, вооруженная до зубов. Ходячее противоречие. Мои пальцы скользят по ее подбородку, дотрагиваются до ее шеи.

– Иногда мне просто… хочется увидеть это снова. Хочется увидеть тебя пробужденной.

Она касается моей талии и тянется ко мне. Или тянет меня к себе, не могу сказать точно. Ее руки водят по моей спине, и я хочу ее так, как никогда не хотел – не какое-то бездумное физическое влечение, а настоящее, особенное желание. Не кого бы то ни было, а именно ее . Я глажу ее спину, волосы.

На сегодня хватит.

– Мне следовало бы плакать? – произносит Трис.

Я не сразу догадываюсь, что она говорит об Эле. И хорошо, потому что, если бы она захотела рыдать от моих объятий, мне пришлось бы признать, что я ничего не смыслю в романтике. Хотя, возможно, так и есть.

– Со мной что-то не так?

– По-твоему, я знаю все о слезах? – бормочу я.

Какие-то мысли приходят без спроса ко мне в голову и исчезают спустя несколько секунд.

– Если бы я его простила, как по-твоему, он был бы сейчас жив?

– Не знаю, – шепчу я и кладу руку на ее щеку, мои пальцы касаются ее уха. Она и вправду маленькая. Но мне это не важно.

– Я чувствую себя виноватой, – говорит Трис.

Я тоже.

– Ты не виновата, – еле слышно отвечаю я, и наши лбы соприкасаются.

Ее дыхание оставляет тепло на моем лице. Я был прав, это лучше, чем держать дистанцию, гораздо лучше.

– Но я должна была. Должна была простить его.

– Возможно. Возможно, все мы чего-то не сделали, – соглашаюсь я и, не раздумывая, выкладываю ей альтруистическую истину. – В другой раз чувство вины напомнит нам, чтобы мы лучше старались.

Она молниеносно отстраняется, и я чувствую знакомый порыв нагрубить ей, чтобы она забыла все мои слова и не задавала мне лишних вопросов.

– Из какой фракции ты вышел, Четыре?

Я думал, тебе известно.

– Неважно. Теперь я здесь. Хорошо бы и тебе это накрепко запомнить.

Я не хочу просто быть рядом с ней. Я отчаянно хочу поцеловать ее, но сейчас не время. Я касаюсь губами ее лба, и мы оба замираем.

Нет пути назад. Только не для меня.

Кое-что, что сказала Трис, не дает мне покоя целый день. «В Альтруизме ничего подобного никогда бы не случилось!» Поначалу я обдумывал ее слова. Она не понимает, какие они в действительности . Но я ошибаюсь, а она права. В Альтруизме Эл бы не умер, и на нее бы там тоже не напали. Может, они и не кристально чистые, какими я считал их раньше (или хотел в это поверить), но они совершенно точно не злые.

Закрыв глаза, я вижу карту сектора Альтруизма – ту самую, которую я нашел в компьютере Макса. Она напечатана на моих веках. Я в любом случае предатель, вне зависимости от того, предупрежу я их или нет. Если я не могу быть верен своей фракции, то к чему я тогда стремлюсь?

Какое-то время я продумываю план, как все устроить. Если бы Трис была обычной девушкой из Лихачества, а я простым парнем-лихачом, я бы позвал ее на свидание, мы бы пошли к пропасти, и я бы выпендривался своими знаниями местности. Но подобный расклад кажется мне слишком примитивным, особенно после того, что мы сказали друг другу, и после того, как я заглянул в самые темные уголки ее разума.

Возможно, здесь и заключается проблема – все развивается очень однобоко, потому что пока лишь я знаю ее. Я понимаю, чего она боится, что любит и ненавидит, а ей почти ничего обо мне неизвестно. Ведь я говорил ей настолько туманные факты, что их можно вообще не брать в расчет. Теперь, когда я осознал, что делать, остается решить самый важный вопрос – каким образом это сделать.

Я включаю компьютер в комнате пейзажа страха и устанавливаю его так, чтобы он отзеркалил мою программу. Затем я беру два шприца с сывороткой для симуляции из хранилища и кладу их в маленькую черную коробочку, которую храню специально для этой цели. Я отправляюсь в спальню неофитов, гадая, как застать ее в одиночестве, – мне не нужны лишние свидетели.

Но потом я замечаю ее с Уиллом и Кристиной. Они как ни в чем не бывало стоят у перил. Надо позвать ее и предложить прогуляться, но я не могу. Наверное, я сошел с ума, раз собираюсь пустить ее в свою голову. Я позволю ей увидеть Маркуса, узнать мое имя и тайны, которые старательно прятал от окружающих.

Я медленно иду к Яме, внутри у меня все переворачивается. Когда я добираюсь до холла, на городской улице уже загораются огни. Я слышу ее шаги на лестнице. Она пошла за мной. Я верчу в руках черную коробочку.

– Раз уж ты здесь, – изрекаю я небрежно, что выглядит нелепо, – можешь войти со мной?

– В твой пейзаж страха?

– Да.

– Разве это возможно?

– Сыворотка подключает к программе, но пейзаж определяет программа. И сейчас она настроена на то, чтобы провести сквозь мой пейзаж.

– И ты позволишь мне это увидеть?

Я отвожу глаза.

– А иначе зачем мне идти? – заявляю я, а мой живот болит все сильнее. – Я хочу кое-что тебе показать.

– Ладно, – соглашается она, и мы идем в комнату симуляций.

Потом я открываю коробочку и достаю первый шприц. Она наклоняет голову, и я впрыскиваю ей сыворотку, как и всегда во время испытаний. Но теперь, вместо того чтобы сделать себе инъекцию, я протягиваю коробку ей. В конце концов, так я представляю себе свидание.

– Раньше я этого не делала, – предупреждает она.

– Сюда. – Я тычу пальцем в нужное место.

Она немного трясется, вонзая иглу. Я чувствую знакомую боль, но она меня давно не беспокоит. Я делал себе инъекции тысячи раз. Я смотрю на лицо Трис. Все. Нет пути назад. Пора увидеть, из чего мы оба сделаны. Я беру ее за руку, а может, она берет меня за руку, и мы вместе оказываемся в комнате пейзажа страха.

– Посмотрим, поймешь ли ты, почему меня зовут Четыре.

За нами закрывается дверь. В комнате темно.

– Как тебя зовут на самом деле? – тихо спрашивает Трис.

– Попробуй понять и это.

Симуляция начинается.

Над нами – бескрайнее голубое небо. Мы оказываемся на крыше здания в самом центре Города. Стекла блестят на солнце. Все выглядит красиво, пока не начинается ветер, жесткий и сильный. Я обнимаю Трис, потому что знаю, что здесь она спокойнее меня. Мне тяжело дышать, но пока я держусь. Спустя минуту я уже задыхаюсь от порывов воздуха, а от высоты мне хочется свернуться в клубок и спрятаться.

– Нам надо спрыгнуть, да? – уточняет Трис, и я понимаю, что не могу скорчиться здесь, спрятав голову в ладони. Мне нужно встретиться со своим страхом лицом к лицу.