Аластер Рейнольдс - Префект

Когда он проснулся и начал рыться в воспоминаниях, пережитое на астероиде Нервал-Лермонтовых воспринималось как случившееся вчера, а не несколько часов назад. Самого астероида больше не существовало. Столкновение с полным топлива кораблем превратило его в облако пыли и обломков, которые рассеются и будут долго осыпать колючим градом липкие противоударные щиты анклавов Блистающего Пояса. Даже имей «Доспехи» нужные средства, искать в этом облаке улики для судебной экспертизы – дело малоперспективное. Клепсидра осталась единственным свидетелем чудовищного преступления, совершенного против команды ее корабля.

Однако больше всего Дрейфус беспокоился не о Клепсидре.

Едва пройдя сквозь скафандростену крейсера, Дрейфус стал донимать Тиссена, усталого смотрителя стыковочных узлов.

– Талия Нг, моя помощница, уже вернулась?

Тиссен заглянул в свой компад. Под глазами у него были круги, красные, словно выжженные клейма.

– Нет, Том, еще не вернулась.

– Она летит обратно?

– Вот сообщение. – Тиссен показал стилосом строчку на компаде. – По данным ЦКТ, ее катер не расстыковался с Домом Обюссонов. Похоже, Талия Нг еще там.

– Давно она пристыковалась?

– По данным ЦКТ… восемь часов назад.

Дрейфус знал, что доступ к начинке центра голосования у Талии только на шестьсот секунд. Даже если возникли проблемы, ей следовало давным-давно улететь домой.

– После попытки младшего префекта Банкала кто-нибудь пробовал с ней связаться?

– Таких данных у меня нет, – растерялся Тиссен.

– Талия на вверенном вам катере, – загремел Дрейфус. – Разве вы не обязаны следить за ней в оба?

– Извините, префект.

– Не извиняйтесь, – прорычал Дрейфус. – Просто выполняйте свою работу. – Дрейфус схватился за поручень и поплыл к выходу.

– Если думаете, что у вас тяжелый день, наш попробуйте, – посоветовал Спарвер Тиссену.

Со стыковочных узлов два префекта и их гостья-сочленительница переправились в колесо стандартной гравитации, а оттуда – в медкрыло. Клепсидру поручили заботам доктора, ехидного типа по фамилии Мерсье, который, как твердо надеялся Дрейфус, не станет задавать лишних вопросов. Внешностью и манерами Мерсье напоминал педанта-ученого, специалиста по естественным наукам из какого-нибудь дремучего века. Одевался он безупречно – носил белую рубашку и галстук, глаза всегда прятал за очками-полумесяцами с зеленой тонировкой, окружил себя копиями деревянной лакированной мебели, создавал раритетные медицинские инструменты и жуткие наглядные пособия. Канцелярскую работу он любил неимоверно – вплоть до того, что отчеты писал от руки, пользуясь диковинным черным стилосом, который называл авторучкой. Однако, чудачествам вопреки, он был не менее компетентен, чем доктор Демихов, его коллега из соседней Лаборатории сна.

– Это моя свидетельница, – объяснил Дрейфус. – Ее нужно осторожно осмотреть, восстановить после истощения и обезвоживания, потом оставить в покое. Я вернусь через пару часов.

Клепсидра наклонила лысую голову с гребнем и прищурилась.

– Я по-прежнему пленница? – спросила она.

– Нет, вы гостья, под моей защитой. Как только обстановка стабилизируется, я сделаю все возможное, чтобы вы вернулись к своему народу.

– Если позволите воспользоваться передатчиком средней мощности, я свяжусь с Гнездом сейчас же.

– С одной стороны, это кажется наилучшим выходом, но с другой… Кто-то был готов убивать, чтобы вы не заговорили. Ваших товарищей уничтожили. Значит, едва выяснится, что вы здесь, убийства начнутся снова.

– Тогда мне нужно улететь. Немедленно.

– У нас вам опасаться нечего.

– Наверное, я могу вам доверять, – сказала Клепсидра Дрейфусу, словно рядом больше никого не было. – Поймите, сочленителю очень важно доверять обычному человеку. Некогда такие, как вы, совершали чудовищные преступления против таких, как я. Многие, будь у них шанс, совершили бы их снова. Пожалуйста, не давайте повода пожалеть, что доверилась вам.

– Не дам, – пообещал Дрейфус.

В цилиндрическом анклаве Дом Обюссонов сгущались сумерки. Свет, который лился в полосы окон и отражался зеркалами, постепенно тускнел – окна утрачивали прозрачность. Еще немного – и будет темно, даже когда орбита выведет анклав к дневной стороне Йеллоустона.

Смотровая площадка центра голосования имела форму кольца и располагалась на высоте пятьсот с лишним метров. С такой высоты Талии казалось, что тени подкрадываются, словно стая кошек. Она еще различала светло-серую ленту дорожки, по которой «разведчики» из садово-парковой зоны пробирались к отгораживающей полярную полусферу стене. Но мрак наступал, серый цвет темнел и сливался с ним. Еще немного – и в ночи растворятся даже концентрические круги оконных полос. Тогда ни тропки, ни оконечности не разглядишь. Марш-бросок к стыковочному узлу, еще несколько часов назад казавшийся осуществимым, сейчас поражал бессмысленностью. Даже идти навстречу толпе, обуянной яростью и жаждой мести, было бы чересчур рискованно. Но сейчас Талия знала, что сгущающийся мрак кишит роботами и выполняемые ими протоколы не требуют сохранения человеческой жизни.

«Те, кто у меня под защитой, не должны видеть мой страх», – успокаивала себя Талия, прежде чем повернуться к товарищам по несчастью. В Дом Обюссонов она прилетела как префект «Доспехов», и снижать планку ни в коем случае нельзя. Однажды она уже подвела местных, даже дважды, если считать ошибку с центром голосования, из-за которой и начался сыр-бор. На третий прокол она не имеет права.

– Ну, что у вас дальше по плану? – поинтересовался Келлибо с сарказмом, не уловить который было невозможно.

– Сидеть тихо и ждать, – ответила Талия.

– Здесь?

– Здесь безопасно, – проговорила Талия, проглотив «пока». – Ничуть не хуже, чем в других местах.

– Чего именно будем ждать? – спросил Келлибо.

Талия предполагала, что, едва они укроются в шаре, садовник начнет ее высмеивать.

– Помощи от «Доспехов», гражданин. Она уже в пути. Вы и глазом моргнуть не успеете, как внутрисистемник состыкуется с Домом Обюссонов.

– Горстке префектов со всеми роботами не справиться.

Талия потрогала жужжащие останки хлыста. Рукоять была неприятно горячей, словно ее только что вынули из печи.

– Не волнуйтесь, они явятся не с пустыми руками. Нам нужно лишь продержаться до их прилета. Это наша часть здания.

– Продержаться? – насмешливо повторила Пола Тори. Толстуха устроилась на скамейке из инертного вещества у перламутрово-серого столба центра голосования. – Вас послушать, это не сложнее, чем поезда дождаться.

Талия подошла к Тори и опустилась на колени, чтобы заглянуть в глаза.