Райчел Мид - Клятва истинной валькирии

Наверное, это самое красивое здание в РОСА. Во всяком случае, ничего прекраснее она пока не видела.

– И вся эта красота – для чего? Бога-то нет. Странно…

– Почему? – удивился он – для него-то как раз ничего странного в этом не было.

– Просто меня по-другому воспитывали.

– В смысле? Вы поклонялись какому-то богу?

Какая странная формулировка…

– Да, в нашей семье так принято.

– А какому богу?

– Ну… эээ… ну, Богу.

Вперед вышел священник, и началась служба. Одежды его походили на те, что она видела на священниках в Панаме – такие же богатые, сложного кроя и выдержаны в цветах джемманского флага. Деннис наклонился к ее уху и прошептал:

– В выходные сама Анджела иногда служит.

Тесса не знала, кто такая Анджела, зато вздрогнула и испугалась, когда молодой человек придвинулся слишком близко. Это ей совершенно не понравилось. Может, потому что раньше с ней ничего подобного не случалось и она не знала, как себя вести.

Все встали и запели национальный гимн, а потом священник разрешил сесть. Он поприветствовал паству и начал читать проповедь. Собственно, это была даже не проповедь, а такой разговор или даже лекция. Но точно не проповедь в привычном смысле слова. Вспыхнули экраны, и на них пошли аккуратным списком строчки, и она почувствовала себя снова в школе.

Сегодня разговор шел о контрацепции и о том, как она необходима для эффективного функционирования общества. При Тессе секс никогда не обсуждали – и уж тем более в церкви. Она удушливо покраснела, к тому же еще и Деннис сидел рядом…

Звучный и хорошо поставленный голос священника заполнял весь собор:

– Общество, в котором детей планируют и заводят с определенной целью, есть общество высшего порядка. Мы не живем, как в провинциях, где толпы детей путаются под ногами у родителей, которые не могут себе даже позволить прокормить и одеть их.

Тесса могла бы обидеться, но она уже привыкла к ошеломленным взглядам, которыми ее награждали, стоило ей упомянуть, что у нее четыре сестры. Джемманских женщин обычно стерилизовали после того, как они рожали положенных двух детей – если, конечно, им не удавалось доказать, что их финансовое и социальное положение позволяет содержать больше отпрысков. Даже при таком раскладе четыре ребенка – это был абсолютный максимум. Никаких исключений. Джастин говорил, что касты постоянно требовали изменить эти законы и снять ограничения:

– Они почему-то уверены, что их не затронутые Каином представители должны постоянно увеличивать свое потомство.

– Закон есть дорога к порядку и процветанию! Правда, некоторые девушки позволяют себе пренебрегать им! – возгласил священник, для пущего эффекта вздымая руки. – Если вам известно, что кто-то нарушил закон о четырнадцатилетнем возрасте – немедленно сообщите об этом, исполните свой гражданский долг.

Тесса знала, что это за закон. Девушкам устанавливали контрацептивный имплант, когда им исполнялось четырнадцать лет – если, конечно, они не достигали половой зрелости раньше. Ни один легально практикующий доктор не посмел бы удалить имплант до достижения женщиной двадцатилетнего возраста – тогда она уже получала право беременеть. Едва не подскочив на скамье, Тесса осознала, что у нее-то импланта нет! И не то чтобы она пренебрегала законом – просто тему пока еще не затрагивали. А может, всем дела нет до неджемманских граждан. Для Тессы это был разговор из области сугубой теории. Сексом она в ближайшее время заниматься не планировала.

Закон о контрацепции принимало и одобряло все джемманское общество – поэтому священник не стал долго распространяться на эту тему. Паства уже верила в это, как в догму. Он просто показывал, что их вера – это благо, а также признак общества, стоящего на высшей ступени развития. Он также часто упоминал правительство и национальную идентичность. Постоянно указывал на то, как повезло им родиться в РОСА и жить под руководством мудрых национальных лидеров. Оглянувшись, Тесса увидела сплошь восхищенные, воодушевленные лица. Республика есть жемчужина среди жемчужин, и ей подобает слава, честь и поклонение.

Служба завершилась, как и началась, пением национального гимна. Тесса вышла из собора вслед за Деннисом.

– Я ошибалась, – пробормотала она. – Здесь есть бог. Это РОСА. Величественная и прекрасная, и граждане впадают в экстаз, думая о ней.

Деннис нахмурился:

– Ты о чем это?

Она покачала головой:

– Не важно. Спасибо, что взял меня с собой.

Она знала – он не поймет. Он всосал эту пропаганду с молоком матери и другой жизни просто не представляет. А ведь они вбивают в головы не то чтобы плохие идеи: самое главное, что священник был прав. Незапланированные беременности ведут к рождению лишних в семье детей, которых бросают родители. Однако преподносились эти идеи в весьма странной форме…

Деннис нерешительно улыбнулся, когда они спускались в подземку. Он уже и думать забыл, что она может быть членом потенциально опасной религиозной группы.

– Поппи сказала тебе, что на следующей неделе мы идем на концерт? На «Жизненную ясность».

Тесса поняла каждое отдельное слово, но не поняла фразу целиком:

– Какую ясность?

– Это группа такая. Потрясающая. Они будут давать концерт не в зале, а прямо на Вестфилд-плаза. Мы туда целой гурьбой пойдем. Могу за тобой заехать, вместе веселее.

– Ты приглашаешь меня на свидание? – спросила она.

Глупо и слишком прямолинейно, но ей показалось, что это все-таки лучше выяснить заранее.

Он пошаркал ногами и отвернулся:

– Ну… да. Но если ты не хочешь…

– Я хочу, – объяснила она. – Просто мне нужно разрешения спросить.

Судя по описанию, концерт будет такого рода, что в Панаме бы на него не пустили, и ей было ужасно любопытно. Хотя она и не вполне понимала, что такое жизненная ясность. Ничего опасного нет, тем более что Поппи тоже идет. Но, опять же, все внутри ее сопротивлялось при мысли пойти на концерт без компаньонки и без разрешения.

– Я тебе скоро скажу, смогу я или нет.

Это вполне удовлетворило Денниса, и он снова заулыбался:

– Ну и здорово.

Потом каждый из них отправился в свою сторону, Тесса шла к дому и думала. В голове роились сотни вопросов. Хоть бы Джастин вернулся домой пораньше, она его хорошенько расспросит по поводу происходившего в церкви. Он, конечно, такой же, как все здесь, – мозги промыты, и в голове одни звонкие слова из официальных лозунгов, но он хотя бы в состоянии понять, что она имеет в виду.

Он действительно – разнообразия ради – пришел домой рано. Сразу после ужина.

– Никуда не ездили, – объяснил он. – Занимались лицензиями в округе. Осталось съездить в два места – а потом неизвестно, что случится.