Патрик Ли - Страна призраков

Уже наступило утро, но ночью Пэйдж долго не могла уснуть – прислушивалась к шагам в коридоре, к разговорам за дверью, напряженным и приглушенным, так что она различала не все слова. Одно повторилось несколько раз – может быть, рабочее название какого-то проекта или операции. Самым полным, самым близким к контексту оказался короткий, из двух реплик, диалог, на несколько децибел превысивший обычный уровень.

– Похоже, они изрядно разволновались. Как думаешь, его не собираются закрывать?

– Умбру? Ни в коем разе.

Умбра. Пэйдж уснула, мысленно проигрывая как это слово, так и весь диалог, и теперь, проснувшись, снова повторяла его, пыталась связать услышанное с тем немногим, что знала до поездки в Вашингтон.

Она опустила голову на пол, глядя на город, раскинувшийся за окном в мягком желтом свете.

Они, конечно, убьют ее. В этом не было никаких сомнений. Вопрос лишь в том – когда. Наверняка сегодня. Как только удостоверятся, что никакой ценности она не представляет. К этому времени они, вероятно, уже поговорили с президентом и пришли к выводу, что она рассказала ему все, что знает. В конце концов, она же сама попросила о встрече с ним, а значит, выложила все.

Пэйдж старалась не думать об этом. Какой смысл? Она думала о Бетани. Удалось ли ей выбраться из Пограничного города со вторым цилиндром?

Вообще-то она рассказала президенту не все, а самое главное, не упомянула про второй цилиндр. Об этом просто речь не зашла. Второй цилиндр она оставила в Пограничном городе, руководствуясь самыми общими принципами осторожности и прагматизма. Принципами, которые в обобщенном виде сводятся к простой фразе: в жизни всякое случается. Увы, слишком часто случается что-то дерьмовое.

Если Бетани выбралась, то она, скорее всего, уже связалась с Трэвисом. Может быть, сейчас они где-нибудь в Атланте и пытаются разобраться, что представляет собой цилиндр. Понять его основную функцию нетрудно. Но вот остальное… Сообразят ли они, что делать дальше, если она сама этого не знает?

И поймут ли, как мало времени у них осталось?

В отеле «Ритц-Карлтон», на Вермонт-авеню, Трэвис и Бетани сняли президентские апартаменты на десятом этаже – платила за все Рени Тернер, поступившая в этот раз вопреки обычному правилу снимать жилье подешевле. Номер площадью 1800 квадратных футов открывался окнами на юг и запад, так что наблюдению за многоэтажкой ничто не мешало. Видели они и угол девятого этажа над кольцевой транспортной развязкой. Дальше, за интересующим их зданием, как на ладони лежала вся Вермонт-авеню, вплоть до Белого дома с трепещущим под ветром флагом на крыше.

Усевшись на кожаном диванчике, они открыли на полу рюкзак, достали цилиндр и положили на подушку между собой. Жар от него шел, как от остывающего движка.

Трэвис впервые получил возможность рассмотреть объект при ярком свете. Цилиндр был изрядно потерт, местами поцарапан и напоминал некий инструмент, многие годы служивший какому-нибудь не отличавшемуся бережливостью столяру или плотнику. В «Тангенсе» обращаться с ним таким образом определенно не могли. Трэвис сам видел, с какой осторожностью относится к объектам тамошний персонал. Для того – или тех, – кто пользовался цилиндром раньше, он был всего лишь инструментом, таким же, как дрель или радиальная пила для человека.

Трэвис посмотрел на ярлычки, приклеенные Пэйдж или кем-то еще рядом с тремя кнопками. В машине он к ним не присматривался.

Вкл.

Выкл.

Выкл. (задержка – 93 сек.)

Задержка… Что бы это могло значить? Он не стал ломать голову – прежде чем задаваться таким вопросом, нужно выяснить предназначение цилиндра.

Единственной, кроме трех кнопок и их символов, видимой деталью объекта была линза в одном его конце. Совершенно черная, размером с монету в 25 центов.

– Так вы говорите, что эта штука пришла из Бреши в паре с другой, такой же?

Бетани кивнула.

– И это случилось несколько дней назад?

– Нет, нет. Они появились давно. Думаю, где-то в восемьдесят восьмом.

Он посмотрел на нее, ожидая объяснений.

– Они были запечатаны. Знаете, что такое запечатанные объекты?

Трэвис знал. Однажды Пэйдж устроила ему настоящую экскурсию по Главной лаборатории Пограничного города. Помимо прочего, она рассказала и о запечатанных объектах и даже показала некоторые из них. Появлялись они нечасто и обладали, как правило, большей мощностью. Брешь выбрасывала их в защитной упаковке, напоминавшей жесткие пластиковые контейнеры, которыми продавцы обычно отпугивают магазинных воришек. Каждый запечатанный объект был по-своему уникален, причем не только в отношении цвета и размеров упаковки. Некоторые открывались легко: от электрического разряда, при определенной температуре или просто под воздействием физической силы. С другими приходилось повозиться. Лаборанты порой бились с ними неделями и даже месяцами, проводя серии экспериментов, каждый из которых был, образно говоря, выстрелом вслепую. Их подвергали воздействию всевозможных химических соединений, световых волн разной длины, воздушному давлению в вакуумной камере. Некоторые так и не раскрыли своих секретов. Пэйдж показала лимонно-желтый ящик размером со шлакобетонный блок. Бесшовный. Без каких-либо деталей. Матовый. Из Бреши появился на Рождество в 1979-м. Прошло тридцать лет, и никто по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что там внутри.

– В первый раз я попала в Пограничный город в апреле этого года, – продолжала Бетани, – и поначалу выполняла самые разные поручения, что было частью стандартной подготовки. У них принято, чтобы каждый сотрудник умел делать все. Две недели назад меня направили в Главную лабораторию, и в первый вечер я два часа просто смотрела на эти диковинки. В них было что-то завораживающее. Как разложенный и оставленный кем-то пасьянс. Смотришь и думаешь, может, я увижу то, что пропустили другие.

Трэвису было знакомо это чувство, хотя он никогда не испытывал его в лабораториях Пограничного города. Оно посещало его в те далекие годы, когда он приходил на место преступления после того, как эксперты сняли все отпечатки, все сфотографировали, а тела увезли.

– Мое внимание привлек контейнер вот с этим. – Бетани указала на лежащий между ними цилиндр. – Размером чуть больше двух таких, положенных рядом. Белый, в форме пилюли, но немного сплющенный. Ровно посередине поперечный, как линия талии, шов. Казалось, возьми его обеими руками, потяни в разные стороны, и он раскроется.

Она немного помолчала, словно не зная, как перейти к следующей части. Или же сомневаясь, что он поверит ей.

– Вы меня разыгрываете, – сказал Трэвис.