Патрик Ли - Страна призраков

– «Арика флайтс», – пробормотал Гарнер.

Трэвис кивнул.

– В Юме мы не видели, как это пишется. В записи же это звучит немного неразборчиво – потому-то мы и ошиблись.

– Стало быть, в том случае, если что-то пошло не так, все должны были собраться в Юме, откуда избранные вылетели в эту самую Арику, в Чили.

– С уверенностью можно говорить лишь о месте сбора и перелете. Сколько людей они перебросят в Арику, сказать сложно. Сотни рейсов, около недели времени – так можно переправить десятки тысяч. Возможно, даже больше. Или меньше. Относительно этих деталей мы можем лишь строить предположения.

– Так насчет чего же я ошибался?

– Насчет того, что и все мы, с самого начала.

Гарнер ждал.

– Мы спрашивали себя, с того самого момента, как увидели лежащий в руинах округ Колумбия, какая глобальная катастрофа могла вызвать такие разрушения. Увидев Юму, мы задавались таким же вопросом: что за кризис мог заставить людей – миллионы людей – покинуть свои дома и собраться в месте, где не всем, возможно, удастся выжить.

– Я и сейчас ставлю перед собой эти вопросы, – признался Гарнер.

– И ставили бы еще долгое время, – сказал Трэвис, – потому что ответов на них не существует. Спрашивать нужно о другом.

– О чем же?

Трэвис ответил не сразу. Какое-то время он смотрел в окно, на проносящиеся мимо темные леса. В нескольких милях впереди мерцали размытые огни базы.

– Подумайте, что нам известно об Айзеке Финне, – сказал он наконец. – Мы знаем, что когда-то он был практически святым. Едва достигнув совершеннолетия, подвергал себя всевозможным опасностям, от многого отказывался, пытаясь хоть как-то уменьшить масштабы людских страданий. Мы знаем, мыслит парень нестандартно. Он ушел из Корпуса мира, организовал собственную группу и бросил на борьбу все ресурсы, которые смог привлечь. Даже такие, как психологический профайлинг населения. И все в попытке искоренить худших и собрать вместе лучших. Тех, кто отличался добротой, заботой о других, неприятием насилия. Нам известно, что все его усилия никакого конкретного результата не дали, и к тому времени, как началась резня в Руанде, он понял, что с него хватит, и из игры вышел. Или же только сделал вид, что вышел.

– Ничто из этого не противоречит той теории, с которой все мы согласились чуть раньше, – заметил Гарнер. – Что Финн и его жена предложили использовать основанные на КНЧ системы для восстановления порядка в зонах конфликтов – по крайней мере, до тех пор, пока миротворцам не удастся их стабилизировать. И что Финн все еще работает над реализацией этой цели. И я согласен, да, это чертовски нестандатно.

– Так и есть, – сказал Трэвис, – но я полагаю, что в действительности он хочет гораздо большего, и на гораздо более долгую перспективу. И занимается этим не один. Они по-прежнему работают вместе.

– Они?

Трэвис кивнул:

– Одра имитировала свою смерть. Я слышал, как Финн оставлял ей голосовое сообщение, перед тем как сесть на самолет.

Впервые за все время на лице Гарнера отобразилось искреннее изумление. Теперь он больше походил на человека, готового выслушать собеседника.

– Вы сами, сэр, говорили, что предположение о каком-нибудь сбое у спутников в данном случае не работает. Мы бы отключили их или же просто сбили. Нет ни единого шанса на то, что они могут выйти из-под контроля и оказывать на людей пагубное воздействие на протяжении целого месяца.

– Верно. Значит, вы поняли, что пойдет не так?

– Ничего не пойдет не так. Мы с самого же начала ступили на не тот путь, выискивая несуществующую ошибку.

– Как-то не улавливаю вашу мысль, – сказал Гарнер.

Трэвис посмотрел на него:

– Когда вчера Финн в своем офисе открыл цилиндр, я находился по ту сторону возникшего прохода. Вне его поля зрения, но достаточно близко, чтобы расслышать его слова. Стоя у радужки, он посмотрел на лежащий в руинах Вашингтон и сказал: «Господи, работает».

– Имея в виду цилиндр.

– Так подумал и я. Но я ошибался. Мне следовало все понять по тому, как он это произнес. В его голосе не было удивления. Скорее в нем прозвучало некое благоговение. Даже гордость. Такой тон был бы у Орвила Райта [5], доставь вы его в час пик в аэропорт Ла Гуардиа.

Трэвис отвернулся и посмотрел на приглушенные огни появившихся за окном предместий.

– Глобальная катастрофа не была ошибкой в плане Финна, – сказал он. – Это и был его план. Его истинная цель.

Какое-то время они оба молчали.

– Не могу сказать, что понимаю его мотивацию, – наконец нарушил тишину Трэвис. – Как и мотивацию любого человека, который отправляется в зону конфликта, чтобы попытаться как-то помочь людям. Мне, наверное, никогда не постичь ход его мыслей. Но, полагаю, это тот случай, когда человек полностью разочаровался. Потерял всякую надежду. Думаю, для каждого из тех, кто этим занимается, рано или поздно наступает момент, когда действительно осознаешь масштаб проблемы и то, что ты не всесилен. Возможно, я заблуждаюсь, но могу поспорить, что лучше сравнить с трещиной в бетоне, чем с последней каплей. В случае с Финном, если я прав насчет всего остального, для него это было даже чем-то большим. Думаю, он потерял надежду в нечто гораздо большее, чем просто в Руанду. Думаю, уезжая оттуда, он видел перед собой картину всего человеческого общества. Быть может, ему даже хотелось как-то перезагрузить этот мир, покончить с ним и запустить заново. Возможно, он был не единственным, кого посещали подобные мысли, но Финна от других отличало то, что рядом с ним был тот единственный человек на земле, кому это по силам.

Что-то изменилось в выражении лица Гарнера. Трэвис увидел, что он пытается как следует все осмыслить.

– О, боже… – прошептал экс-президент.

– Финн отнюдь не глупец, – сказал Трэвис. – Как и Одра. Еще до того, как они передали статью в «Индепендент», они, должно быть, знали, что использование КНЧ-спутников для наведения порядка в зонах конфликтов станет политически заразительным примером. Но сомневаюсь, что это была их главная цель. Полагаю, та статья должна была взбудоражить общество, заставить людей обсуждать эту тему, особенно власть имущих, людей, потенциально способных заинтересоваться подобной технологией. Главное было – ввести мяч в игру, вынудить кого-нибудь действительно построить КНЧ-спутник, потому что это был критически важный пункт их истинного плана. Когда же статью отклонили, а отец Одры наложил на нее вето, они, должно быть, решили, что нужно действовать самим. У Одры имелось множество причин, чтобы оставить Гарвард и пойти работать в «Лонгбоу аэроспейс». Вернуться к прежнему проекту, обзавестись связями в промышленной среде, в то время как Финн заводит полезные знакомства среди политиков, и тому подобное. И в какой-то момент она выбила из них согласие на производство нужных ей спутников, которые в документах проходили как обычные спутники связи. Думаю, она и смерть свою фальсифицировала, чтобы ее роль в работе над проектом осталась скрытой. За эти годы ей многое предстояло сделать, и отвечать на вопросы касательно этой программы ей совсем не улыбалось.