Аластер Рейнольдс - Пропасть Искупления

С той минуты как Рашмика поняла, что ей придется вместе с собором преодолевать Пропасть по мосту, она часто мечтала, чтобы тот обрушился до ее прибытия. Но воображение всегда рисовало каскад из острых обломков, достигающую самого дна завесу из блестящих самоцветов, колдовской стеклянный лес, в котором очень легко остаться навсегда.

– Что произошло? – спросил настоятель.

– Разве это важно? – повернулась к нему Рашмика. – Сами видите, моста больше нет. Пересечь в этом месте Рифт не удастся, надо остановить собор.

– Разве ты не слышала, девочка, о чем я говорил? – поинтересовался настоятель. – Собор не остановится. Он просто не может остановиться.

Хоури встала, за ней Васко.

– Нам тут больше делать нечего. Аура, ты идешь с нами.

Рашмика отрицательно покачала головой. Старое имя звучало для нее непривычно.

– Я не уйду отсюда без того, за чем пришла.

– Она права, – раздался тонкий металлический голос.

Повисла пауза. Людей напугал не сам новый голос, а его источник. Все как один повернулись к резному скафандру. Внешне скафандр не изменился: тот же тусклый серебристо-серый цвет окислов, тот же сплошной узор, будто созданный рукой сумасшедшего, те же грубые, толстые сварные швы.

– Она права, – повторил скафандр. – Куэйхи, нам пора прощаться. Ты получил корабль, о котором так мечтал, и теперь можешь изменить обращение Хелы, да хоть вообще ее остановить. А нас отпусти. Мы никак не связаны с твоими планами.

– Вы еще ни разу не говорили вслух, даже наедине со мной, – прошептал Куэйхи.

– Когда ты перестал нас слушать, мы обратились к девушке. С ней общаться было проще: мы можем проникать прямо в ее голову. Правда, Рашмика?

– Лучше зовите меня Аурой, – храбро ответила она.

– Хорошо, пусть будет Аура. Это ведь ничего не меняет, верно? Ты проделала долгий путь, чтобы нас найти. И нашла. Настоятель должен отдать нас тебе, потому что у него нет причин поступить иначе.

Грилье затряс головой, словно спохватился, что его глупо разыгрывают:

– Скафандр говорит. Скафандр говорит, а вы себя ведете так, будто это происходит каждый день.

– Так и есть, – проворчал Куэйхи. – Кое для кого из нас.

– Это тени? – спросил Грилье.

– Мы посланники теней, – ответил скафандр. – Разница невелика, но она существует. Требуем немедленно эвакуировать нас с «Пресвятой Морвенны».

– Вы останетесь здесь! – отрезал Куэйхи.

– Нет, – сказала Рашмика. – Настоятель, вам не нужен этот скафандр, а нам он совершенно необходим. Тени помогут справиться с ингибиторами. И этот скафандр – единственное средство связи.

– Если вам так нужны тени, отправьте к Халдоре еще один зонд.

– Мы не уверены, что во второй раз будет какой-то результат. Ваш успех, возможно, был случайным. Нельзя поставить все на случайность, которая может не повториться.

– Прислушайтесь к ней, – торопливо заговорил скафандр. – Она права: мы ваша единственная связь с тенями. Берегите нас как зеницу ока, если рассчитываете на нашу помощь.

– И какова цена вашей помощи?

– Она ничтожна по сравнению с угрозой полного истребления. Нам нужно только разрешение перейти в вашу брану. Разве это много?

Рашмика прошлась взглядом по всем лицам, чувствуя себя свидетелем защиты в зале суда:

– Тени пройдут, если мы позволим работать масс-синтезатору. Эта машина находится в искусственном ядре Халдоры. Она изготовит тела для теней, а их сознание просочится через балк и войдет в новые оболочки.

– Снова машины, – вздохнул Васко. – Мы бежали от одних машин, а теперь вынуждены договариваться с другими.

– Ничего не поделаешь, так уж сложилось, – проговорила Рашмика. – Машинами они стали только потому, что у них не было выбора. Ты даже не представляешь, через что им пришлось пройти.

В ее памяти воскресли гипнопедически впитанные яркие образы из истории теней: целые галактики, раскрашенные в изумрудные тона гибельным светом; солнца, словно зеленые лампы.

– Когда-то они были похожи на нас, – сказала она. – Очень похожи.

– Это бесы! – вскрикнул Куэйхи. – Демоны, а вовсе не люди! Они даже не машины.

– Бесы? – снисходительно переспросил Грилье.

– Неужели не ясно, что они присланы совратить меня, увести с пути истинного? Подорвать веру в чудо, запачкать мозги фантазиями об иных вселенных. Вызвать сомнения в том, что исчезновения суть промысел Божий. Чтобы я оступился в час величайшего из моих испытаний. Это не совпадение, уверяю вас: чем ближе к воплощению мои замыслы касательно Хелы, тем сильнее терзают меня бесы.

– Тени боятся, что вы уничтожите их, – сказала Рашмика. – Они совершили ошибку, пытаясь обратиться к вам как к разумному индивиду. Если бы они притворились ангелами или чертями, наверняка было бы больше толку. – Рашмика склонилась над настоятелем, почуяла дыхание старика, кислое, как из запущенного винного погреба. – Для вас они бесы, настоятель, не спорю. Но нам они все равно нужны.

– Это бесы, – повторил Куэйхи. – И потому я не могу отдать их вам. Нужно было уничтожить их много лет назад, но у меня не хватило мужества.

– Прошу вас, – повторила Рашмика.

Койка снова просигналила. На ложе настоятеля снова раздался звонок. Куэйхи собрал губы в куриную гузку и закрыл глаза не то в экстазе, не то в ужасе.

– Свершилось! – воскликнул он. – Корабль в фиксаторе. Я добился своего.

Экраны показали им все, что происходило в ложементе. «Ностальгия по бесконечности» горизонтально покоилась на опорах, приготовленных для нее Куэйхи, словно пойманное в сеть сказочное морское чудовище. Пластины и клешни сжали корабль в сотнях мест, мастерски приспособившись к рукотворным и иным неровностям корпуса. Урон, который субсветовик нанес себе при снижении, был хорошо виден, и на миг Куэйхи усомнился, что корабль способен послужить его целям. Но сомнения немедленно рассеялись: «Ностальгия» выдержала и нагрузки на подлете к ложементу, и последнюю, самую грубую процедуру стыковки, с треском и скрежетом улегшись на опорах. «Упряжь» была сконструирована таким образом, чтобы погасить инерцию огромной массы, и тем не менее в момент контакта все датчики нагрузок перешли в красный режим. Однако опоры выдержали – пусть не все, но достаточное количество, – и точно так же не подкачал корабль. У него не был поврежден «хребет», двигатели не сорвались с кронштейна. Субсветовик справился с самой тяжелой частью работы, и, чего бы ни потребовал Куэйхи в дальнейшем, таких перегрузок уже не будет.

Куэйхи сделал всем знак подойти ближе:

– Видите, корма приподнята, чтобы направить выброс над поверхностью Хелы. Угол подъема небольшой, но это очень важно.

– Как только вы запустите двигатели, – сказал Васко, – корабль улетит вместе с ложементом.