А. Дж. Риддл - Ген Атлантиды

– Откровенно говоря, толком не знаю. Это какой-то лечебный линимент. Он вроде бы способен заживить что угодно. Я не знаю, как он действует, но факт налицо. Я себя поранил, не мог подняться на ноги и уже думал, что мне конец. И тогда компьютер открыл панель с тарелкой этого вонючего состава, а потом показал мне кино, как я его наношу, причем весьма реалистичное. Так я и сделал, и мне стало лучше, и весьма быстро. Скоро вы будете как огурчик. Возможно, уже через два-три часа.

– Правда? – Дэвид пригляделся к своим ранам.

– Может, и раньше. Впрочем, вы все равно никуда не спешите. А теперь поведайте мне, кто вы такой.

– Дэвид Вэйл.

– Организация?

– «Часовая башня», Джакартское отделение, – автоматически отрапортовал Дэвид.

Шагнув к Дэвиду, незнакомец выхватил пистолет.

Дэвид тут же сообразил, что такое он только что сказал.

– Нет-нет, я работал против Иммари, и лишь сейчас узнал, что «Часовая башня» была их организацией.

– Не надо мне лгать. Как вы меня нашли?

– Я и не находил. Я вовсе не искал вас. Послушайте, я даже не знаю, кто вы такой.

– Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?

– Через тоннели под Гибралтаром. Я нашел комнату с копьем…

– Как?

– С помощью дневника. – Дэвид покачал головой, пытаясь привести мысли в порядок. Из-за этой мази, как от насморка, соображать было трудновато. – Я получил его на Тибете от одного монаха. Вы что-нибудь о нем знаете?

– Разумеется. Это я его написал.

Вокруг Кейт послышалось шипение воздуха. Она по-прежнему не чувствовала собственного тела, но воздух был теплым – поначалу чуть-чуть, но становился теплее с каждой секундой. Кейт пыталась оттолкнуться руками от пола, но опять упала ничком. Она слишком устала. И позволила себе безвольно простереться в жестком скафандре.

Мало-помалу тепло наполнило весь скафандр, и чувства начали возвращаться к телу. Неведомые спасители повышали температуру ее организма. Изморозь на забрале шлема обратилась в капельки воды, которые начали сбегать ручейками, и вид пола постепенно проступал полосочками, будто картинку, порезанную шреддером, собирали заново, одна узенькая полоска за другой. Это металлическая решетка, вот только… сквозь нее ничего не видно. Нет, это сплошной металл с ямочками.

Перевернувшись на спину, Кейт уставилась в гладкий металлический потолок. Туман от дыхания становился все прозрачнее. По-прежнему было холодно, но по сравнению с убийственным морозом в наружном ледяном соборе – просто райское тепло. Где же она? В какой-то камере обеззараживания?

Кейт села. Она снова чувствовала пальцы и владела ими и принялась возиться с застежками на запястьях. Не без усилия, но перчатки все-таки удалось снять, и Кейт взялась за шлем. Десять минут спустя она окончательно выпуталась из скафандра, оставшись в тех вещах, в которых покинула Гибралтар. Осмотрела помещение. Оно хорошо освещено, футов сорок шириной и где-то вдвое длиннее. Позади себя она увидела циклопические ворота, через которые вошла – намного больше, чем дверь в другом конце. Кейт зашагала вглубь помещения, и меньшая дверь открылась. Женщина переступила порог, и возле потолка и пола вспыхнули огни. Каждый огонек по отдельности был очень слабым, но все вместе они проливали в серый коридор более чем достаточно света, напоминая цепочку бегущих огней в полу лимузина.

Кейт оказалась в гигантском Т-образном коридоре. В какую сторону пойти? Но прежде чем она успела принять решение, услышала приближающийся звук. Шаги.

Дэвид пытался разложить по полочкам сказанное этим человеком. Сознание мутилось от этой наномази, излечивающей раны на его плече и ноге и терзающей его обоняние омерзительным амбре.

Тот утверждает, что он – Патрик Пирс/Том Уорнер, отец Кейт и автор дневника. Он же американский военный, проложивший туннели для Иммари в обмен на соизволение жениться на дочери одного из их предводителей. Но этого просто не может быть, хронологически это полный нонсенс. Хотя… он ведь провел какое-то время в этих атлантских трубах приостановленной жизнедеятельности… Может, все-таки факты сходятся? Быть может, он в самом деле говорит правду?

Дэвид попытался сопоставить все, что ему известно.

С 1917 по 1918 год Патрик Пирс проходит реабилитацию после ранений Первой мировой и открывает сооружение атлантов под Гибралтаром, обнаруживает Колокол и провоцирует гибельную пандемию, преподнесенную миру как «испанская инфлюэнца». Умирает от пятидесяти до ста миллионов человек. В общей сложности на всех материках инфицировано до миллиарда человек.

В 1918 году Пирс помещает свою жену Хелену и своего нерожденного ребенка в трубу.

С 1918 по 1938 год Пирс против собственной воли становится членом руководящей верхушки Иммари, чтобы защитить свою жену и нерожденного ребенка. Завершает свои раскопки в Гибралтаре, но его тоже помещают в трубу, когда Конрад Канн отправляется в свою экспедицию – сперва на Тибет, чтобы добыть артефакты и вырезать Иммару, а затем в Антарктику, чтобы найти находящуюся там, по его мнению, столицу Атлантиды. Оттуда Канн уже не возвращается.

В 1978 году, сорок лет спустя, Мэллори Крейга, Патрика Пирса и Дитера Канна пробуждают, извлекая из труб. Жена Пирса по-прежнему мертва, но ребенок появляется на свет. Пирс нарекает ее Катериной Уорнер. Остальные берут новые имена: Патрик Пирс становится Томом Уорнером, Мэллори Крейг – Говардом Киганом, а Дитер Канн – Дорианом Слоуном.

В 1985 году Том Уорнер (он же Патрик Пирс) пропадает без вести – возможно, погибнув в ходе научного эксперимента.

Так правда это или нет? Мог ли Патрик Пирс/Том Уорнер скрываться здесь с 1985 года?

Если принять, что во время Первой мировой Пирсу было в районе четверти века, как говорится в дневнике, ему должно было быть около сорока пяти в 1938-м, когда он отправился в трубу… Получается, что к 1985-му ему около пятидесяти двух и… восьмидесяти сегодня. А человек перед ним куда моложе – вероятно, не старше пятидесяти.

Дэвид уже почувствовал себя лучше от мази. Он встал, и незнакомец поднял пистолет.

– Оставайтесь на месте. Вы же мне не поверили, так ведь?

Трудновато спорить, когда ты ранен, а у твоего противника в руках пистолет , подумал Дэвид. И со смущенным видом развел руками.

– Я вам верю.

– Не ловчите. И хватит мне лгать.

– Послушайте, я лишь пытаюсь сопоставить факты, дневник велся… с семнадцатого по тридцать шестой год…

– Я знаю хронологию дневника; как вы помните, я же его и написал. А теперь подробно изложите мне, как вы сюда попали.

Дэвид сел на кровать.

– Меня заманили в ловушку. Это сделал Мэллори Крейг, директор «Часовой»…