Дэвид Брин - Бытие

И пассажиров. Тех, кто готов потратить немного времени в недорогой роскоши.

Тор перенесла внимание на длинную величественную тень «Духа», скользящую по пригородам, такую огромную, что цветы начинали закрываться и птицы засыпали, как будто наступила ночь. Не нуждающийся в двигателях небесный лайнер почти бесшумно плыл над холмами и долинами, не такой быстрый, как реактивный самолет, но полет на нем обходился гораздо дешевле, а с борта открывались прекрасные виды; ему не мешали ни слои углерода, ни бремя озона. Переключив очки на максимальное увеличение, Тор скользила взглядом по буксирному тросу «Духа», тянувшемуся вдоль восточного экспресса вслед за буксиром «Умберто Нобиле».

Что привлекло ее внимание в этом аппарате легче воздуха? Да, конечно, у большинства оболочка позволяет программировать им любой внешний вид. Пролетая над населенным пунктом, даже над возникшей ниоткуда деревней, конвой грузовых судов может переключаться с одной яркой рекламы на другую: с местной сувенирной лавчонки на заказ по почте товаров из Бразилии. Порой, когда заказов на рекламу нет, дирижабли могут превращаться в облака… или в летящих свиней. В конце концов, капризы – новейшая валюта. На вир-уровнях все это делают.

Но только с цеппелинами можно занять своими капризами все настоящее небо.

Тор покачала головой.

Нет. Дело не в этом. Даже серые и однообразные, их нельзя не заметить. Молчаливые, гигантские, абсолютно спокойные, цеппелины демонстрируют ту грацию, то изящество, которого люди не знают в своей лихорадочной, безумной жизни.

Она грызла покрытый активными элементами ноготь – думала об Уэсли, который на причале ждал ее прибытия, и пыталась представить себе его лицо, – когда ее отвлек голос наверху.

– Хотите еще что-нибудь, мадам, до прибытия в Федеральный округ?

Тор взглянула на слугу – почти квадратный доставочный ящик, – который цеплялся за собственный тонкий рельс, не мешая проходить пассажирам.

– Нет, спасибо, – машинально ответила Тор – привычка к вежливости, выработанная многими поколениями. Молодежь научилась не обращать внимания на автоматических слуг, обращаясь к ним, только когда что-то требуется. Тор находила это странным: ведь ир становились все умнее.

– Не знаете, когда мы прибудем?

– Конечно, мадам. Сейчас мы замедляем ход по причине усиления мер безопасности. Поэтому можно ожидать некоторой задержки при пересечении кольцевого пути. Но для тревоги нет оснований. Благодаря попутному ветру в Аппалачах мы идем с опережением графика.

– Хм. Повышенные меры безопасности?

– Из-за конференции по Артефакту, мадам.

Тор нахмурилась. Она надеялась, что Уэсли пройдет на причал без затруднений. У них отношения и так напряженные, без дополнительных раздражителей. Он обычно сердится и негодует, когда его просвечивают и прощупывают сотрудники службы безопасности – гражданские служащие, которые обязаны проверять любой багаж и выискивать какой-либо непорядок.

– А при чем тут конференция по Артефакту? – удивилась Тор. – Все это уже должны были учесть. Меры безопасности не должны сказываться на времени прибытия.

– Нет оснований для тревоги, – повторил слуга. – Мы получили приказ всего две минуты назад. Немного сбросить скорость.

Посмотрев наверх, Тор заметила следствие уменьшения скорости – изменилась высота полета. Трос «Духа» чуть провис из-за того, что наземный локомотив сбавил ход.

«Высота 359 метров», – сообщил информант в углу левой линзы.

– Не хотите пересесть в связи с прибытием в национальную столицу? – продолжал слуга. – Когда станет виден Молл, об этом объявят, но вы можете занять хорошее место для обзора заранее. Дети и пассажиры, летящие впервые, конечно, пользуются преимуществом.

– Конечно.

Туристы уже устремились в главную обсервационную гостиную. Родители в ярких саронгах и широких патагонских брюках вели детей, у которых по последней моде были поддельные антенны и эрзац-чешуя – в подражание одному из чужаков, обнаруженных на борту Объекта Ливингстона… по какой-то причине именуемого еще Гаванским артефактом. Созывалась большая конференция, чтобы установить, подлинный это случай первого контакта или просто розыгрыш. Но поп-культура уже сделала свой выбор.

Артефакт – это круто.

– Говорите, сигнал тревоги пришел две минуты назад? – удивилась Тор. На периферии ее очков еще ничего не появилось. Но, возможно, она слишком избирательно настроила фильтр. Быстрыми нажатиями на зубные имплантаты она уменьшила избирательность.

И сразу на краях линз показались алые полосы, которые неприятно колыхались, предлагая различные ссылки.

Ого!

– Не тревога, мадам. Всего лишь предварительные предосторожности…

Но внимание Тор уже устремилось в другом направлении. С помощью нажатий на зубы и субвокальных команд она заставила очки просеивать во всех вир-слоях данные, связанные с ситуацией в сфере безопасности. Сенсоры следили за каждым поворотом ее зрачков, повинуясь выбору Тор и предвосхищая его; плясали и вспыхивали данные.

– Могу я убрать мусор и все ненужное? – поинтересовалось сервисное приложение, распахнувшее свое вместилище, как голодную пасть, готовую принять еду. Несколько мгновений программа напрасно ждала. Потом, заметив, что ее внимание поглощено другим, неслышно закрылась.

– Нет оснований для тревоги, – язвительно пробормотала Тор, сканируя каналы поступления данных. Кто-нибудь должен убрать это клише из репертуара ир во всех устройствах. Ни один человек старше тридцати лет не может не вздрогнуть, услышав эти слова. Из всех лживых утверждений, сопровождавших День ужаса, это худшее.

Некоторые любимые агенты Тор из Сетки уже докладывали.

Коппель – подытоживающая программа – проверял общественные, корпоративные и правительственные сообщения, сопоставляя их. В большинстве содержалось то же тревожное клише.

Гэллап – программа, исследующая общественное мнение, – просеивал мнения. Люди явно не верили официальным сообщениям. По шкале в тысячу единиц рейтинг сообщения «нет оснований для тревоги» оценивался в восемнадцать и продолжал падать. Тор почувствовала, как у нее свело живот.

Бернстайн занялся сплетнями и слухами. Как обычно, их оказалось слишком много, чтобы один человек – или даже целый штат – мог за ними уследить. Но на этот раз поток сообщений прорвал даже сложные фильтры Общества скептиков. У «Медиакор» дела обстояли не лучше: ее статус члена журналистского сообщества дал ей только номер в очереди в исследовательский отдел и обещание ответить «через несколько минут».

Несколько минут?

Это начинало походить на сознательную дезинформацию с целью потянуть время и затушевать любые истинные сведения. Гангстеры, террористы и прочие мерзавцы на собственном опыте узнали, что самые тщательно разработанные планы может погубить тупой исполнитель, отвлеченный какими-нибудь посторонними мыслями. Многие замыслы проваливали зауряднейшие приспешники, допустившие утечку в самый последний момент. Чтобы предотвратить это, руководители и главари с началом операции выпускают каскады эрзац-признаний – спам фальшивых сообщений, генерируемых искусственно и накрывающих весь спектр возможного саботажа или катастрофы.