Джордж Мартин - Туз в трудном положении

Кто бы это ни говорил, радости в них не слышно было. Спектор прижался ухом к стене – и когда он понял, кто именно спорит, его затошнило. Тахион. Голосок этого хера он ни с кем не спутал бы. А пилил он Хартманна. Спектор сел на крышку унитаза: оставалось только надеяться, что, пока он тут подслушивает, в номер никто не войдет.

Перед Тахионом разверзся кружащий голову провал вестибюля «Мариотта». Он отстраненно констатировал, что стиснул перила с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Просто перелезь через них. Протиснись под тросики страховки. Длинное падение в безмятежность. Возможность наконец отдохнуть. Больше ни за что не отвечать. Слезы жгли и без того воспаленные глаза, однако приступ отчаяния быстро миновал. Он – принц Дома Ильказам, и в его семье трусов не рождается.

Расправив плечи, он повернулся к двери номера Хартманна. Может, Хирам прав и существует какое-то разумное объяснение происходящего.

Однако ищейка Джей утверждает, будто видел: Хартманн с наслаждением наблюдал, как горбатый туз с руками, похожими на бензопилы, вспарывал живот Кахине в офисе «Хрустального дворца».

А прошлой ночью этот самый горбун попытался убить Сару и Джека.

«Он убил Анди, убил Кристалис и теперь собирается убить меня… меня… МЕНЯ!»

Он стукнул в дверь костяшками пальцев, и этот звук неожиданно громко разнесся по коридору. Откуда-то снизу приплыли звуки чужого веселья. Грег идет вверх, вверх, вверх!

А у меня времени нет, нет, нет.

Дверь открыл Карнифекс. Он казался каким-то съежившимся. В его зеленых глазах затаилось страдание.

– Мне нужно видеть сенатора, Билли.

Туз молча махнул рукой. Тахион вошел в номер. Грег сидел в кресле у окна, перекатывая между ладонями рюмку.

– Празднуете?

Сенатор чуть вздрогнул от неожиданности и вскинул голову.

– Нет еще, но, наверное, скоро уже можно будет. Где ты был? Я посылал Джека тебя искать. Мне хотелось, чтобы ты вместе со мной навестил Эллен.

Тахион всматривался в это спокойное лицо. В веселые морщинки у глаз. Выразительные губы, которые гневно сжимались, когда сенатор был свидетелем варварства в Сирии и Южной Африке. Телепатическая способность Тахиона дрожала, словно живое существо, однако он не давал ей воли: ему было безумно страшно проникнуть в разум, скрывавшийся за этим знакомым дружелюбным лицом.

Тахион чуть шевельнулся. Похоже, что его затянувшееся молчание раздражает Хартманна.

– Что с тобой, черт подери? Меня вот-вот выдвинут кандидатом от партии!

– Вели Рэю уйти.

– Что?!

– Вели ему уйти.

Хартманн перевел на охранника-туза взгляд, в котором ясно читалось: «Так и быть, пойдем ему навстречу». Билли кивнул и ушел.

– Ну, Тахи, что все это значит? Выпьешь?

Он выразительно приподнял бутылку.

– Ты – туз.

Грег отрывисто хохотнул.

– Право, доктор, ты перетрудился…

– Я проанализировал кровь с пиджака, который был на тебе в Сирии.

На мгновение его собеседник застыл, однако обращенное к Тахиону лицо осталось спокойным.

– Я это отрицаю. Решительно.

– Это зафиксировано в твоей крови.

– Это не мой пиджак. Чужая кровь. Сговор моих врагов.

– Чужая кровь. – Тахион покатал эти слова по языку, проверяя их на вкус. – Да, ты действительно запачкался в чужой крови, заказав убийство Кристалис.

– Я не имел никакого отношения к смерти Кристалис.

– Слишком много неувязок, сенатор. Проныра, Сара… И все расползается по швам.

– Им никто никогда не поверит. Как и тебе.

– У меня есть результаты анализа крови.

– И ты о них никогда не объявишь! – Хартманн ухмыльнулся, прочитав на лице Тахиона подтверждение своей правоты. – Даже если допустить, что это правда… а это неправда.

Он снова наполнил себе рюмку и удобнее устроился на диване, излучая уверенность в себе.

– Одно прикосновение моей способности – и ты будешь мне полностью открыт, – предостерег Тахион. – Я смогу в тебя заглянуть. Прочесть про тебя всю правду.

Лицо политика исказила открытая паника. Он вскочил с дивана. Рюмка упала на ковер, по которому расплылось темное пятно.

– Это безумие. Ты сошел с ума. Рэй! РЭЙ!!!

Тахион ударил его. Резко. Два быстрых удара в живот. Гнев охватил такисианца, словно некая физическая сила. Его трясло от ярости и разочарования. Грег отшатнулся, сгибаясь и прижимая руки к животу, ловя трясущимися губами воздух.

Способность Тахиона рванулась вперед, схватила человека и заставила выпрямиться. Он видел ужас в глазах человека, беспомощно застывшего в мысленной хватке такисианца.

Он оказался в гнилом углу. На него взирали глаза-щелочки, горящие ненавистью и яростью. Немыслимое создание. Кукольник. Он выл и бился в корчах, пока Тахион с хирургической точностью срезал год за годом, словно лоскуты распадающейся кожи. Читал историю смерти, боли и ужаса.

Лихорадочное насыщение, когда младенец и Гимли падали в темноту. Жадные глотки боли и страха Эллен. Прилив похоти, когда освобожденный от всех тормозов джокер хватал женщину и зверски ее насиловал. Кровавое пиршество в Берлине, когда обезумевшая и непредсказуемая марионетка Маки Мессер крошила своих бывших соратников. Горячо, мокро и солоно. Эмоции Маки, целующего член Грега. Подкуп, а затем убийство лаборанта, проводившего ему анализ крови. Хруст костей: это Роджер Пеллмен бьет камнем Андреа Уитмен в лицо. Вкусно. Вкусно. Ощущение оргазма. Раздувшееся и разжиревшее создание кормилось беспомощными, одинокими и испуганными.

Эмоции и воспоминания оказались настолько сильными, что Тахион ощутил ответное напряжение собственной плоти, хотя к горлу у него подкатывала тошнота. Он завопил, негодуя из-за того, что эта тварь, это чудовище способно призвать его собственные самые темные стороны.

Кукольник захохотал: мерзкая спираль лилового и красного. Тахион превратил себя в клинок, хрусталь с серебром. Кинулся на монстра. Загнал его назад в логово. Воздвиг клетку из пламени. Это был самый пугающий и мощный конструкт из всех, с какими приходилось сталкиваться Тахиону.

Вернувшись в собственное тело, Тахион ощутил, что провонял потом и что его тело сотрясает крупная дрожь. Хартманн развалился на диване.

– Ты никогда не станешь президентом. Никогда!

Грег медленно встал – его движения были полны угрозы. Он навис над миниатюрным такисианцем.

– Тебе меня не остановить. Как ты остановишь меня… нас… малыш?

Ответ напрашивался сам, но Тахион удержался и не позволил себе произнести его вслух. «Убив тебя». Нет, именно этого он сделать не может. Внезапная смерть потребует медицинской экспертизы, а это приведет… к катастрофе.

Резко повернувшись, он ушел из номера.

Спектор уперся в стену кулаком с такой силой, что даже кости хрустнули. Ухватившись за ручку соседней двери, он попытался ее повернуть. Безуспешно. Глубоко вздохнув, он взял кейс и вернулся обратно в спальню. Снова положив портфель на кровать, он отчаянно потер себе переносицу.