Грег Бир - Город в конце времен

Возникало впечатление, что она находится внутри некоего пузыря, невидимого защищающего сосуда, который продвигался месте с ней. Возможно, пузырь был следствием действия камня, словно воздушная пленка, которую захватывает с собой жук-плавунец, ныряя в пруд. Защита могла исчезнуть в любой момент, и тогда темный восковой лед забьет ей вены – а из слепых глазниц проглянет нечто иное…

Джинни оглянулась – без причины – просто ничего не могла поделать со своей давней привычкой. Серый воздух за спиной не рассеивал резкий голубоватый свет, что струился со склада – из единственного здания, которое не было смято или рассыпано подобно домику из детских кубиков. Мысленно она пожелала удачи всем, кого оставляла.

Контуры склада таяли слишком быстро, словно с каждым шагом она делала дюжину. Новый способ передвижения: поношенные кроссовки превратились в сапоги-скороходы…

Джинни вскинула руки, проверяя, не взлетит ли, однако ничего не произошло. Придется продолжать на своих двоих. Грунт изменился: потрескавшийся асфальтобетон уступил место мягкой серой пыли, затем чему-то более темному и твердому – узловатым натекам древней лавы, только тонким и хрустящим. Девушка надеялась, что мелкая серая пыль, что взмывала клубами из-под разломанной корки, не проглотит ноги – или ее саму.

Некоторые мысли по ходу этого странного путешествия наталкивались на протест обитающей в ней рациональной, практичной молодой женщины, которая пыталась втолковать Джинни, что уход со склада не просто глупый поступок – он хуже самоубийства, – а с другой стороны, она же уверяла, дескать, ничто из происходящего не является реальным. В сломанном, сплющенном и апатичном мире Терминуса – тонкой лаковой пленке между жизнью и смертью – должен иметься ответ на сумасшествие, своего рода нора, дверца, люк, через который можно пролезть, вытащить саму себя на настоящий солнечный свет, в настоящую ночь, пройтись под настоящими звездами, настоящей луной…

В настоящем сне с нормальными грезами. И в настоящем городе – а не в этом фарше…

Джинни оторвала взгляд от мутных клякс своих ступней и огляделась. Город остался позади. Серо-бурый воздух подсветился красным от восходящей пламенной дуги, которая охватывала перегоревший уголек – жалкие останки солнца. Появился и глухой рыкающий звук, под ногами тряслась земля. Сам грунт, казалось, восставал против того, что ныне сходило за день.

Вдалеке Джинни приметила призрачный намек на пучок света, обмахивающий местность, – не прожекторный луч, а будто лезвие огромного меча, рассекающего небо.

Это мне знакомо. Свидетель.

Зрелище заставило ее остановиться. Девушка обратила внимание, что нервно ломает руки: претенциозный жест из книг, который, как она раньше полагала, ей был совершенно несвойственен. Впрочем, от этих повторяющихся движений, от ощущения своих сильных, цепких пальцев вернулось и некоторое спокойствие.

И без того хмурые брови сдвинулись еще теснее, на лбу и на щеках прорезались морщины и складки, пока, наконец, лицо не показалось ей физиономией старухи. Наверное, здесь сам воздух заставляет быстрее стареть. Не исключено, что ее вот-вот нагонит Терминус и резко оборвет линию жизни – в подражание угрюмым, молчаливым норнам [18].

Случиться может что угодно.

А посему она продолжила упрямо шагать вперед.

На середине крыши раздался скрип, скрежет и гулкое буханье – Эллен открыла покосившуюся дверь и на прощание еще разок наподдала ей ногой.

– Нет, вы только подумайте! Мы на секундочку отвлеклись, а девчонка… – раздраженно выпалила женщина, выскочив на деревянные поддоны, дорожкой устилавшие кровлю, – и ошеломленно поперхнулась. Она резко втянула воздух сквозь зубы и вскинула руку, прикрывая глаза от бешеного северного сияния.

Джек не вымолвил ни слова, а бросился к двери на чердак. Плечами задевая за стены, он добрался до трапа и быстро, как обезьянка, полез вниз.

За ним последовал и Даниэль – правда, не столь поспешно. «И в этом пытаюсь найти себе выгоду», – подумал он с горьким укором. Эллен проводила его долгим взглядом. Можно сказать, не отрывая глаз, – ей не хотелось лишний раз видеть небо и то, что творилось под ним.

– Девушка убежала? – спросил Даниэль.

Лицо Эллен и так побледнело от потрясения, а тут еще это. Она сердито сложила руки на груди.

– Вам, между прочим, полагалось ее оберегать.

– Мы пойдем за ней, – сказал Даниэль. – Все равно складу долго не протянуть.

В ГОРОДЕ

Ведьмы не узнавали ни одной улицы.

Всю городскую застройку словно разломали и сложили в некую мозаику из несовпадающих кусков хронологии. Единственными более или менее знакомыми зданиями были книжные магазины; некоторые, десятилетиями стоявшие с опущенными стальными жалюзи, вновь выходили поблекшими вывесками на пустые улицы. Однако напоминали они скорее скорлупу: без книг и покупателей.

Агазутта, Фарра и Мириам передвигались тесно сбитой группой, негромко перебрасываясь вымученными шутками – последняя психологическая поддержка, что им осталась, – но при этом не могли скрыть страх при виде мерзости, в которую превратился их некогда прекрасный город.

– Никогда не думала, что все так обернется. Надеялась умереть в собственной постели, – сказала Мириам.

– Одна и никем не любимая? – Агазутта кисло улыбнулась. – Может, так оно и лучше.

– За себя говори, – ответила Мириам.

– А я что делаю?

– Девочки! – Фарра потянула их к серому, выщербленному углу дома. – Это ведь Пятая авеню.

– Господи боже, мы так далеко зашли? – удивилась Мириам.

– Не уверена, что сейчас означает «далеко», – сообщила Агазутта.

Они остановились, поеживаясь под мертвой рукой пыльного, пронизывающего ветра.

– Кажется, северный квартал. – Фарра протерла глаза от песка и еще больше нахмурилась. – Что теперь?

– Я тоже кое-что узнала по дороге, – сказала Мириам. – Мы только что миновали Центральную библиотеку.

– Нам своих книг недостаточно? – съязвила Фарра.

Мириам:

– Думаю, так далеко удалось пройти как раз благодаря нашим зеленым книжицам. Предлагаю подняться на верхний этаж и из окон взять ориентиры.

– А я предлагаю идти на восток, вон в ту сторону, – махнула рукой Фарра. – Если это до сих пор восток. Оттуда рукой подать до автомагистрали.

– Мой дом к северу, – предложила Агазутта.

– Вряд ли получится, – посетовала Мириам. – Становится все холоднее и холоднее.

Она подняла воротник консервативного пальто из серой шерсти – стандартная одежда для Сиэтла.

Агазутта повернулась к ближайшей витрине: рама треснула, за пыльным стеклом – чернильная тьма. В пыли отчетливо видны следы пальцев и ладоней, как если бы до этого здесь проходили люди, на ощупь искавшие путь во мраке – прежде чем исчезнуть.