Джордж Мартин - Хроники тысячи миров (сборник)

Дрожа, она прижалась к влажному ковру, зная, что не сумеет передвинуться даже на сантиметр.

По другую сторону двери тело замерло неподвижно. Скуттер задрожал, а потом со скрежетом начал короткими резкими рывками отползать назад, освобождая проход.

Пси-способности… Меланта прокляла их и заплакала. Как бы она хотела иметь эту силу, оружие, которое позволило бы ей взорвать оживленный телекинезом труп, освободиться от опасности. «Я была улучшена, – с отчаянием подумала она, – но недостаточно». Родители подарили ей все, что было им доступно, но пси-способности были вне их досягаемости. Гены, которые отвечали за это, были астрономически редкими, рецессивными и…

…и вдруг ее осенило.

– Ройд, – сказала она, вкладывая в слова остатки своей воли. Лицо ее было мокрым от слез. – Рычаг… используй… телекинез… Ройд… передвинь его… телекинезом!

Его ответ был почти неслышим:

– …не могу… не я… мать… только… она… а я… нет…

– Да, не мать… – с отчаянием сказала она. – Ты всегда говоришь… мать. Забудь о ней… забудь… слушай… это не мать… ты ее клон… те же самые гены… у тебя они тоже есть… сила…

– Нет, – ответил он. – Никогда… должен быть… тот же самый пол…

– Неправда! Ты должен. Я знаю… я с Прометея. Ройд… не говори… прометейцу… о генах… передвинь его!

Скуттер прыгнул почти на полметра и повалился набок.

Дорога в кают-компанию была свободна. Тело Лесамера снова двинулось вперед.

– …пытаюсь, – сказал Ройд. – Нет… не могу!

– Она тебя вылечила, – с горечью сказала Меланта. – Успешней… чем ее… лечили… перед рождением… но это просто… подавлено… ты можешь!

– Я… не… знаю… как…

Труп подошел к ней, остановился. Бледные руки задрожали, подпрыгнули вверх. Длинные накрашенные ногти, кривые… Они потянулись к ней.

Меланта выругалась.

– Ройд!

– Про… сти…

Она плакала, дрожала и бессильно сжимала кулаки…

А потом вдруг гравитация исчезла. Где-то далеко раздался крик Ройда, а затем наступила тишина.

– Вспышки света становятся чаще, – диктовал Кэроли Д’Бранин, – а может, это только кажется, потому что я теперь ближе и могу их лучше видеть. Это вспышки синего и темно-фиолетового цвета, короткие и быстро гаснущие. Между нитями паутины. Думаю, это что-то вроде силового поля, а вспышки – частицы водорода, разреженной материи межзвездных пространств. Они касаются поля и на секунду вспыхивают видимым светом. Преобразование материи в энергию, по-моему, это именно оно. Мой волкрин кормится. Он заполняет уже половину вселенной и продолжает приближаться. Нам не удастся уйти. Агата покинула меня, она затихла, и кровь забрызгала ее шлем изнутри. Я почти вижу темное ядро, почти вижу. Странное дело, там, в центре, есть лицо, маленькое, крысоподобное, без губ, носа или глаз, но в некотором смысле это лицо, и оно смотрит на меня. Вуали движутся так пленительно! Вокруг нас повисает паутина.

О, свет, свет!

Труп взлетел в воздух, руки его бессильно обвисли. Меланту, крутящуюся в невесомости, начало вдруг рвать. Она сорвала с головы шлем, позволила ему упасть. Потом отодвинулась от рвотных масс, готовясь к неизбежной теперь атаке.

Однако тело Лесамера обмякло и застыло, в темноте кают-компании тоже ничто не двигалось.

Наконец Меланта немного успокоилась, неуверенно подплыла к трупу и толкнула его, легонько и осторожно. Он поплыл к противоположной стене.

– Ройд? – позвала она.

Ответа не было.

Тогда она протиснулась сквозь вырезанное в стене отверстие.

И нашла Ройда. Он висел в воздухе, по-прежнему в черном массивном скафандре. Она встряхнула его, но он не шевелился. Дрожа, она осмотрела скафандр, потом начала его расстегивать.

– Ройд, – говорила она, – ты чувствуешь? Я здесь, Ройд, ты чувствуешь? – Скафандр поддавался легко, и она отбрасывала в сторону его части. – Ройд, Ройд!

Он был мертв. Его сердце не выдержало. Она сжимала его, била, пытаясь вселить в него новую жизнь, но все напрасно – он умер.

Меланта отодвинулась от него, ослепленная слезами, оперлась о пульт и взглянула вниз.

Он был мертв.

Однако рычаг гравитационной сетки был установлен на ноль.

– Меланта, – позвал мягкий голос из стены.

Я держу в руках хрустальную душу «Летящего сквозь ночь».

Она темно-красная, многогранная, большая, как моя голова, а на ощупь ледяная. В ее пурпурной глубине пылают, а иногда кружатся две маленькие искорки.

Я вползла внутрь системы, ничего не повредив, осторожно обошла все предохранители и кибернетические сети и положила ладони на этот большой кристалл, зная, что именно в нем живет ОНА.

Я не могу решиться стереть ее душу с этого кристалла.

Дух Ройда просил, чтобы я этого не делала.

Прошлым вечером мы снова разговаривали на эту тему в кают-компании, сидя за бренди и шахматами. Ройд, конечно, не может пить, но присылает свою голограмму, которая улыбается мне и говорит, как ходить его фигурами.

В тысячный раз он предложил отвезти меня на Авалон или в какой-то другой мир. Если бы только я вышла наружу и закончила ремонт, заброшенный столько лет назад, «Летящий сквозь ночь» мог бы безопасно перейти на гиперпривод.

И в тысячный раз я отказалась.

Теперь он, без сомнения, сильнейший. Их гены идентичны, и сила тоже. Умирая, он также нашел способ записать свое естество в большом кристалле, и сейчас корабль живет ими обоими. Они часто борются между собой. Иногда она обманывает его, и тогда «Летящий» совершает странные, непредсказуемые вещи. Гравитация падает, растет или полностью исчезает, по ночам одеяла обертываются вокруг моего горла, из темных углов в меня летят различные предметы.

Однако такое случается все реже, и когда все-таки начинается, Ройд ее в конце концов нейтрализует, или это делаю я. «Летящий сквозь ночь» – наш корабль: его и мой.

Ройд утверждает, что достаточно силен, что я ему, собственно, уже не нужна и он сам может держать ее в узде. Может, и так, хотя сомневаюсь. Я все еще выигрываю у него девять из десяти шахматных партий.

Есть и другие вещи, которые нужно принимать во внимание. Во-первых, наша работа. Кэроли был бы доволен нами. Скоро волкрин нырнет в облако Вуали Грешницы, а мы летим за ним, изучая его, записывая, делая все то, чего ждал бы от нас старый Д’Бранин. Все находится в компьютере, а также на ленте и на бумаге – на случай если система будет когда-нибудь уничтожена. Интересно будет посмотреть, как волкрин отреагирует на Вуаль. Материя там значительно гуще в сравнении с убогой диетой из межзвездного водорода, которая была его уделом бесконечные века.

Мы пытались с ним связаться, но без результата. Не думаю, чтобы он вообще был разумным. Кстати, Ройд в последнее время решил последовать его примеру и напрягает все силы, пытаясь двигать «Летящего» с помощью телекинеза. Хоть это и странно, но иногда его мать помогает ему в этом. До сих пор все их усилия кончались ничем, но мы будем продолжать пробовать.