Энн Агирре - Анклав

Они кинулись вверх, на платформу, и первого же показавшегося над краем я с размаху треснула дубинкой по голове. Череп подался с влажным хрустом, из раны хлестнула кровь. Тварь упала и не поднялась. Невидимка убил следующего, но еще двое все же вылезли, и нам пришлось отступить – чем больше пространства для боя, тем лучше. Я не так уж часто встречалась с Уродами, но больше всего ненавидела их глаза: в них сквозило что-то остаточно человеческое, какой-то отблеск понимания и разумности – и все это как огонек посреди моря голода, безумия и страдания. Вот почему я старалась не смотреть в глаза набегавшему на меня Уроду.

Дневная пробежка и бессонница не пошли мне на пользу – я двигалась медленнее, чем обычно. Увернуться как следует не получилось, когти рассадили мне руку. Уйти я не смогла, поэтому просто напнула тварь – да так сильно, что услышала хруст ломающихся костей. И тут же с размаху ударила дубиной. Мне было не до финтов и трюков. «Нужно его прикончить, и побыстрее».

Я прикончила Урода.

– Извини, но поспать не получится, – сказал Невидимка. – Нам нужно идти дальше.

Он был, конечно, прав. К свежим трупам сбегутся другие твари. Я оторвала подол рубашки, кинжалами раскромсала его и перевязала рану на руке – надо остановить кровотечение. Обработка и лечение могут и подождать.

– Да какая разница…

Я подхватила рюкзак и спрыгнула с платформы. У нас впереди было два таких же дня. А потом все может стать еще хуже.

– Ты когда-нибудь был в Нассау?

– Один раз.

И он перешел на легкий бег.

– Ну и как там?

Вообще-то нам не стоило говорить – даже шепотом. Но меня терзало любопытство, а еще болтовня отвлекала от саднящей боли.

Невидимка пожал плечами:

– Да как везде. Как у вас, к примеру, только хуже.

Желание продолжить расспросы сразу же улетучилось. Мы бежали и бежали вперед, и тут я поняла, что у меня на руке его часы – не успела отдать. И хотя особой уверенности не было, мне показалось, что мы бежим почти час. Глаза словно песком засыпало, голова болела. Но выхода нет – надо уйти как можно дальше, пока силы не оставят окончательно. Где-то через час я споткнулась.

– Мы уже далеко, – пробормотала я. – Мне надо поспать.

Мы стояли в туннеле, но каком-то совершенно нехоженом. И Уродами в нем не пахло. Я доковыляла до каменного выступа, достаточно широкого, чтобы на нем улечься, и свернулась калачиком. Дома, на набитом тряпками тюфяке, спать куда как удобнее – настоящее уютное гнездышко. Но сейчас я могла уснуть где угодно. Даже на холодном камне.

– Часы давай, – протянул он руку.

Я сняла их с запястья и отдала. Голова кружилась от усталости и бессонницы. Да уж, мне не до размышлений – усну как убитая.

– Извини, совсем забыла про них…

Завернувшись в одеяло, я положила голову на локоть, прижала колени к животу и закрыла глаза. И плевать, если Невидимка решит меня разглядывать. Сон накатил, как высокая черная волна.

Приснился мне давешний мелкий со слепыми белыми глазами и изможденным лицом. Шея у него была перекручена, голова болталась под странным углом. Он, пошатываясь, подбирался ко мне, ощупывал воздух впереди вытянутыми руками. «А ведь я тебе верил…» Белые тонкие пальцы светились, как полированная кость, и шевелились, шевелились, пытаясь что-то отыскать.

«Они убили тебя».

«Это ты убила меня!» Он подобрался близко, очень близко, а я не могла пошевелиться и все смотрела, смотрела в эти странные белые глаза.

«А сейчас ты уже не сможешь меня убить. Мертвых нельзя убить…»

Меня растолкал Невидимка. Интересно, сколько я проспала? Казалось, и минуты не прошло, но вряд ли, он не стал бы меня будить, если бы не подошло мое время вставать на часы. Я глубоко вздохнула и поняла, что дрожу – брр, холод-то какой, даже одеяло не спасает… А может, это все сон – меня от страха аж пот прошиб, мокрая рубашка липла к спине. Я возилась со снарягой, а руки дрожали.

– Ты во сне вскрикивала и скулила. Хочешь поговорить об этом?

Я прикрыла глаза. Вот тебе и раз. Стыдобища… Пищала во сне, как младенец. Правильно он меня в нашу первую встречу салагой обозвал. Но лучше сказать все как есть – пусть Невидимка не думает, что мне снилась ерунда вроде Уродов. Или что мы слишком далеко от анклава ушли, и теперь у меня поджилки трясутся.

– Мне приснился тот мелкий.

Невидимка кивнул:

– Понятно. Сейчас как себя чувствуешь?

– Нормально. Наверное.

Я сделала небольшой глоток воды, чтобы унять дрожь, и поднялась на ноги.

– Еще восемь часов ходу?

– Надо постараться.

Вообще-то я всегда считала себя крепкой и сильной. Думала, что не уступлю другим Охотникам, даже ветеранам. Но в тот день я чуть не померла. Передышки мы делали совсем короткие – Уроды чуяли запах моей крови. Они шли за нами по туннелям, и их становилось все больше. Я держалась на одной силе воли, заставляя себя переставлять ноги. А под конец я даже и о ногах думать не могла – пустая голова звенела от усталости.

Я бежала, повинуясь ритму колотящегося сердца. Ноги наливались тяжестью, я то и дело спотыкалась о камни и рытвины. Невидимка темпа не сбавлял. Уж не знаю, что он там себе думал. Может, считал, что я крепкая и выдержу. А может, собирался бросить меня, если я упаду и не встану. Проверять не хотелось. Я выдержу. Выдержу. Не отстану.

Наконец мы остановились. Восемь часов миновали – время отдыхать. Невидимка отыскал пустую железную коробку-укрытие – прямо как та, в которой мы нашли мелкого. Но, в отличие от того ящика, наш не перевернулся – он стоял заброшенный на полосах железа.

Мы по очереди справили нужду чуть в стороне, а потом совместными усилиями сумели раздвинуть двери и пролезть внутрь. Створки тут же схлопнулись обратно – это создавало иллюзию безопасности. Хотя почему иллюзию – хоть какая-то защита от Уродов. Те не умели действовать сообща. Наверняка кто-нибудь один попытается влезть через дверь, а когда не получится, они примутся искать другие пути и поднимут шум.

Кстати, в этом ящике, помимо стульев, имелись еще и привинченные к полу скамейки. Я осмотрела убежище на предмет возможной опасности, но ничего такого не обнаружила. Только паутину и пыль. Рука саднила до невозможности, боль грызла мышцы уже у самого плеча. Сбрасывая сумку, я поморщилась.

– Давай-ка я осмотрю рану, – сказал Невидимка.

Я сползла по стене и нервно кивнула:

– Ну давай.

Он снял самодельные бинты. Я вывернула шею – мне тоже хотелось увидеть, как там и что. Вниз от плеча шли четыре параллельные красные царапины, разбухшие и кровоточащие. Я выругалась – в рану попала инфекция. Еще недалеко зашла, но все-таки. Если такое запустить, я лишусь руки. А потом и жизни. В анклаве бы с этим разобрались без проблем, но здесь… Меня пробрала дрожь.