Энн Агирре - Анклав

Ждать теплой погоды было нелегко. Мы распределили обязанности, дни шли, мы рубили дрова, охотились, готовили еду и понемногу обустраивали наше убежище. В спальне нашлись сундуки, а в сундуках материя – мы ее пустили на тюфяки. Я разложила их у огня – прям как дома. Пустяк вроде, а приятно.

Теган день ото дня становилась сильнее. Работать по дому у нее получалось лучше, чем идти. А я – я скучала по привычным делам. По патрулированию. Но в такой холод какое патрулирование. Все хищные и опасные существа либо замерзли насмерть, либо потеряли наш след среди снегов.

Дичи стало меньше, и мы перешли на консервы. «Спам» оказался шматом скользкого мяса. Я поморщилась, глядя на это, но мы его нарезали, и обнаружилось, что мясо хорошо пахнет. И на вкус тоже ничего. Я подумала, что оно сохранилось таким свежим благодаря желе в банке.

Невидимка все больше уходил в себя – прям как в анклаве, когда мы только познакомились. Даже книжку нам читать перестал. А я стеснялась попросить, хоть и хотела знать, чем все кончилось. Ну раз уж человеку не хочется – что тут поделаешь… Я несколько раз брала ее в руки и трогала страницы. Надо же, какая старинная вещь…

Чтобы убить время, я взяла у Теган азбуку – ту самую, точно такую, как у ее мамы, – и принялась учить Ловчего чтению. Весьма способный, он через несколько дней уже знал наизусть алфавит, а потом быстро выучился читать. Засыпая, я то и дело слышала, как он бормочет:

– А – аист…

Сидя рядом с Ловчим, я часто ловила на себе взгляд Невидимки, но не решалась посмотреть ему в глаза. Если ему не хватает мужества высказаться откровенно, я ничем помочь не могу. Так что они с Теган ходили рубить дрова, пока я занималась с Ловчим.

Наконец, пришел момент, когда я честно призналась:

– Ну все. Больше я ничему тебя научить не смогу.

Невидимка, конечно, смог бы, но он не высказывал желания уделить часть своего времени занятиям с Ловчим. Тот закрыл книгу, убрал ее в сумку и встал:

– Я бы хотел отблагодарить тебя. Услуга за услугу.

– Как?

– Пойдем со мной.

Он повел меня в спальню – там было совершенно пусто. Мы сожгли и выкинули все, что осталось от прежних обитателей дома. Поэтому мы очутились в большой и просторной комнате – правда, холодной, не то что та, с очагом.

– Что будем делать?

Я давно его не боялась. Кем он был раньше там, среди развалин, сейчас не имело значения. Он поклялся начать все сначала и держал слово. Как по мне, так этого достаточно для доверия. Я как никто понимала, каково это – когда тебя не судят по прошлым поступкам. Никогда мне не забыть, как они убили того слепого мелкого. Часовые его уводили, а он испуганно молчал…

– Я вот решил показать тебе пару приемов. Ты дерешься хорошо, но предсказуемо.

Вот это здорово! Давненько я не тренировалась! А если и дальше буду сидеть без движения, совсем раскисну!

– Только без твоих кинжалов! А то я за тобой не успеваю.

– Хорошо, без кинжалов, – согласился он. – Покажу приемы для рукопашной.

Мы немного позанимались, но у меня ничего не получилось. Я еле двигалась, руки-ноги меня не слушались – короче, ужас. Ну и Охотница… Стыд-позор. Он зашел мне за спину, чтобы помочь встать в боевую стойку и показать, как держать руки. Я держала руки согнутыми, кинжалы смотрели вниз – с такой позиции отлично грудь распарывать.

– Что это вы тут делаете? – жестко спросил Невидимка.

Оказывается, он стоял в дверях.

– Тренируемся, – ответила я. – Хочешь размяться?

Он помотал головой и ушел.

Вскоре такие уроки вошли в привычку. И я все чаще успевала вслед за движениями Ловчего в поединках. А еще мне было приятно думать, что чем больше я тренируюсь, тем больше пользы от меня будет в пути. В конце концов, меня всю жизнь учили защищать людей. Вот я и защищаю.

После особо тяжкого боя я сидела, свесив голову на руки и пытаясь отдышаться. А потом посмотрела вверх и увидела, что Ловчий глядит на меня с улыбкой. Ничего себе! Раньше я такого за ним не замечала! Видимо, изумление отразилось у меня на лице, потому что он сказал:

– А ты молодец. Я серьезно говорю, голубка. Ты – молодец. Мне нравится с тобой драться.

Причем это «драться» он выговорил так, что я поняла – у слова есть второй смысл. Я красноречиво подняла бровь:

– Голубка?

– Ну, голубь. Птица такая.

Я осторожно подобрала колени к груди, когда он плюхнулся рядом.

– С чего это ты решил меня так назвать?

Ловчий откинулся назад и оперся на руки. В комнате стоял холод, дыхание вырывалось изо рта клубами пара.

– Я их видел в городе. Они вьют гнезда на заброшенных зданиях. Птички маленькие и хрупкие на вид, крылышки такие серенькие… зато они могут залететь высоко-высоко. Так высоко, что до них никакой хищник не доберется.

– Даже Волк… – тихо проговорила я.

Вот оно что. Вот что он имеет в виду. На вид я слабенькая, как все женщины. А потом – р-раз, и оказывается, могу постоять за себя. И мне понравилось сравнение: а что, красивая птица, летит высоко вместе с ветром. И я решила – голубка так голубка. Пусть зовет меня так, если ему хочется.

Когда снег начал таять, мы были готовы сняться с места и идти дальше. В домике мы долго прожили и были благодарны за этот кров и убежище от холода. Но нас было четверо, и когда мы сбивались к очагу для тепла, становилось тесновато.

А еще растянувшийся привал помог мне привыкнуть к солнцу – постепенно, без этой обжигающей жары. Теперь я спокойно переносила его. Во всяком случае, привыкла бодрствовать в дневное время.

Утром мы тронулись в путь, и я долго оглядывалась на служившее нам приютом здание. Мы превратили его в уютный, самый настоящий дом. Но не оставаться же здесь навсегда? Причем – вчетвером… Нет, пора уходить дальше, раз погода позволяет. Тем более Невидимка слабо представлял, как долго нам добираться до места. Возможно, долго, очень долго. Поэтому лучше поспешить.

Земля под ногами раскисла, пахло свежестью. Холодновато, но под несколькими слоями одежды почти незаметно. Терпимо. Мы вышли рано и спустились обратно к берегу реки. Вода просвечивала серебристым через высокие стволы деревьев.

Я всю зиму приставала ко всем с вопросами: а как называется это? А как то? Мои спутники терпеливо отвечали. Зато теперь я знала имена всех вещей, которые попадались мне на глаза. Путь предстоит длинный и нелегкий, но нам могут встретиться съедобные растения. Так сказала Теган. В реке играла рыба – по поверхности расходились круги. Ничего, прорвемся. Бывало и хуже.

Мы шли пять дней, и вот наступил шестой, и вдруг наша компания вышла к заросшей деревьями излучине. Деревья вообще часто встречались в этой местности, но эти собрались прямо в целое древесное поселение. Они стояли плотно, под ними лежали густые тени и целый ковер палой листвы и сухих веток. И пахло все это насыщенно – землей, влагой. Но не грязью, а как-то иначе.