Энн Агирре - Анклав

Мы шли через ночь. Невидимка и Ловчий по очереди тащили Теган. Она пришла в себя и сообщила, что пойдет сама. Я покачала головой и пошла дальше. Давно я так не уставала… Похоже, жизнь на Поверхности сделала меня мягкотелой и слабой. Наш с Невидимкой поход в Нассау казался сном, небывальщиной… Тогда я держалась на одной силе воли. Вот и сейчас надо держаться и не раскисать. А ведь я даже им с Теган не помогаю!

А надо бы.

– Я, в принципе, тоже могу ее нести!

– Ты лучше вперед смотри, – отозвался Невидимка. – Пока не рассветет, во всяком случае.

– Ты как считаешь, далеко мы отошли? Может, уже можно остановиться на привал?

И принюхалась к воздуху – пахло хорошо, свежо даже: деревьями, травой, мускусом животного, оставившего на коре метку. Ну и немножко прелой листвой. А еще я почуяла кровь в открытой ране Теган. Это значило, что если по округе бродит кто-то голодный, этот кто-то учует кровь. «Плохо. Очень плохо». Охотница во мне снова проснулась и сказала, что девушку нужно бросить. Бесполезно. Не выживет. Незачем тащить ее дальше. Я заставила Охотницу замолчать, свирепо заскрипев зубами в ответ. Нет уж, спасибо, такое не для меня. Возможно, во мне и правда бьется сердце Производителя, но теперь мне ни капельки за это не стыдно.

Ответил Ловчий:

– Я думаю, лучше до рассвета не останавливаться. По крайней мере до рассвета, а то и дольше.

Теган заскулила, и ее забрал у Ловчего и положил себе на плечо Невидимка. Часов у меня не было, я совсем потеряла чувство времени и даже не понимала, куда мы идем. Я просто шла по дороге и изо всех сил всматривалась в темноту, чтобы загодя предупредить об опасности.

И надо же, прямо перед рассветом я их учуяла.

К нам приближались Уроды – ветер принес их характерную вонь. Я завертелась, высматривая тварей – откуда ж идут? Они показались сзади – выходит, выслеживали. «Все хуже и хуже». Мне так и хотелось разразиться мрачной, полной отчаяния и страха речью, но я проглотила все лишние слова и ограничилась деловым и четким:

– Уложите ее где-нибудь подальше. Сейчас будем снова драться.

Невидимка оттащил Теган к деревьям и осторожно опустил на траву.

– Лежи здесь. Никуда не ходи. Мы их остановим, они до тебя не доберутся. А если кто-то свернет в твою сторону, я его убью. Ты поняла меня?

Она покивала, распласталась на земле и замерла без движения. Прикидывается мертвой? Что ж, это мысль. Во всяком случае, пока мы будем драться, Уроды не обратят на нее внимания. К нам подбегала стая аж из двенадцати тварей. А у нас стало на одного бойца меньше. Нет, понятно, Теган дралась неважно, но хоть отгоняла их, размахивая дубиной. Они отвлекались на нее, а мы их резали одного за другим.

– Каждому по четыре Урода, – проговорил Ловчий.

Я встала в стойку, хоть и еле держалась на ногах. Буду драться кинжалами. Дубинка освободилась, но сил махать ею не осталось. Шансы на победу резко упали. А вот потери в этот раз могли оказаться поистине страшными.

Уроды уже налетали, и я собралась с духом для отражения первой атаки. Выживу – не выживу – какая разница, не отступать же. Этому меня научила Шелк. Железная женщина. Я крутанулась и вскрыла одному брюхо. Из раны повалились кишки, трава разом стала скользкой. Я отскочила, увернулась от атакующей твари – клацающая зубищами морда пронеслась мимо. Уроды очень злились – я видела это по налитым кровью глазам. Они знали, что мы поубивали их сородичей.

И тут мне вцепились когтями в бок. Боль ожгла тело, но тварь не успела разодрать меня как следует – я проткнула кинжалом лапу, и Урод вывернулся, раздирая мне кожу. Ничего, могло быть и хуже. Зато кишки на месте. Плевать на боль! И я всадила кинжал ему в грудь. Бей кулаком, выдирай лезвие. Так меня учила Шелк. Тварь рухнула, ее место заняли две другие.

Я устала, как я устала. И стала отступать, отступать, оскальзываясь на крови и кишках. А они подскочили с обеих сторон, и я свалила их парным ударом клинков, острием вниз, как учил Ловчий. Его уроки спасли мне жизнь, это точно. Я повернулась посмотреть, как там у них, и на моих глазах Ловчий с Невидимкой прикончили последнего Урода – одновременными ударами. Они оба были такие… свирепые. И красивые. А еще они дополняли друг друга, как луна и ночное небо. Несколько мгновений я так стояла и молча созерцала темного Невидимку и окутанную серебристым сиянием голову Ловчего, и сердце мое разрывалось от боли.

Прикрывая рану ладонью, я поплелась к месту, где лежала Теган. Она села, и лицо тут же перекосило от боли.

– Ну что, вы их всех убили?

– Всех, – ответил Невидимка. – Не думаю, что за нами кто-то еще гонится. А если и гонится, то не догонит.

Что-то мне в это не особо верилось. Мы в кровище с ног до головы, я и Теган ранены. А самое страшное – нам нужен отдых. Обязательно, непременно нужен отдых, ведь мы до крайности измотаны. Но если мы здесь остановимся на привал, они нас догонят и напрыгнут, пока мы будем мирно дрыхнуть. Но я понимала: Теган нуждается в утешении. И не стала опровергать заведомую ложь. Зато когда наши с Невидимкой взгляды встретились, я молча призвала его к ответу – это, мол, что такое за чепуха? Он лишь пожал плечами – ну, что поделаешь. Ты же сама все понимаешь…

Небо светлело, и я полезла в сумку за темными очками. У меня до сих пор с дневным зрением было не ахти. Возможно, оно так никогда и не выправится. Ну и ничего, буду принюхиваться и прислушиваться и так ориентироваться. Окровавленные пальцы дрожали и оставляли следы на дужках. Очки упали на землю. Я приложила ладонь к боку – а вдруг показалось, вдруг просто сильно больно, а рана пустяковая. Не хочу умирать, как тот Волк на ступенях библиотеки. Не хочу быстрой и милосердной смерти. А еще больше не хочу видеть, как Ловчий подойдет меня добивать – легко и непринужденно, не моргнув глазом.

«Иди вперед, не стой на месте, – сказала я себе. – Как в туннелях».

В этот раз первым пошел Ловчий, Невидимка закинул Теган на плечо. Я плелась следом и понимала: нам обеим нужна перевязка, перевязка и отдых, но пыльная, тихая дорога все тянулась и тянулась, и уходила в бесконечность.

Вокруг стелились поля, пустые и тихие. Пологие холмы, одинокие деревья на вершинах. Все такое красивое и зеленое, трава блестит от утренней росы – Ловчий сказал, что эта влага именно так называется. Я шла и думала – наверное, это мое последнее утро.

Но я шла. Не стояла на месте. Я шла вперед.

Ловчий нашел место для стоянки под каменным выступом в какой-то лощине. Повязка не помогла – Теган потеряла сознание. Ее кожа отливала нездоровой, синюшной белизной. Я осмотрела рану – так и есть, кровотечение не унялось. Ткань повязки пропиталась кровью. Не остановим – все, она умрет, без вопросов. Пила в таких случаях брался за нитку с иглой и зашивал рану, но у нас при себе не было никаких лекарских инструментов. Оставалось крайнее средство.