Борис Распутин - Земляне

– Ладно, рассказываю специально для… новобранцев. В 94-м году, знаменитый космонавт Сергей Крикалёв полетел с американцами на шаттле «Дискавери». На орбите у шаттла сломалась система вентиляции. Кто-нибудь скажет – чепуха какая! Но мы-то знаем, – Громов строго посмотрел на нас с Леной, – что любая поломка на корабле, самая пустяковая, может привести к гибели всего экипажа. По инструкции нужно сразу докладывать на Землю о той или иной ситуации. И это правильно! Но Земля бы стала анализировать её, потом отрабатывать на тренажёре, и все это занимает время. Есть ещё один пункт в инструкции, когда экипаж принимает решение сам. Чем, собственно, они и воспользовались, – завершил урок Громов.

– Вот поэтому никакие концепции нигде и не работают, ни трех «и», ни всех остальных букв. Всегда нужно надеяться только на самого себя, верно Ислам? – неожиданно громко крикнул Валентин, так как их кресла были расположены спиной друг к другу.

– Точно, брат! – с кавказским акцентом произнёс Сатаев.

Алексей ухмыльнулся.

– Современная космонавтика максимально учла ошибки прошлого, как и всё, где наблюдается прогресс. В том числе и на новой МКС, о которой ты меня спрашивал, – наконец подвел итог командир.

Я посмотрел на них – такие веселые, беззаботные и простые ребята, словно мы собрались дружеской компанией и едем на электричке на пикник загород. Наверное, так и должны выглядеть профессионалы своего дела…

Да, так и должны!

«Во все времена и эпохи для людей было высшим

счастьем участвовать в новых открытиях».

Ю.Гагарин

– Космос, я Земля, приём, – раздался голос из аппарата.

– Земля, я Космос, слышу вас хорошо, – ответил командир корабля.

– До посадки на Луну 1 час 30 минут, давайте сверим часы.

Центр полетов, который располагался непосредственно на Земле, не отпускал нас всё это время. Лишь иногда связь пропадала, но таковы условия космоса. Чтобы всё сделать правильно и не столкнуться с проблемами, мы ежедневно, по несколько раз на дню, проверяли показатели на наших приборах, дабы те совпадали с нормами и земными аналогами. Чем ближе мы подлетали к Луне, тем эти проверки учащались.

– Семь раз отмерь, один отрежь, – любил повторять Алексей Громов.

На что ему каждый раз отвечал Валентин, цитируя заморский аналог фразы:

– Sharpen an ax for six days, and cut wood on the seventh! Шесть дней точи топор, а на седьмой руби лес.

Из иллюминаторов спутник Земли был уже виден, как с борта самолета, и мы с Еленой, наименее участвующие в посадочных мероприятиях, могли не отвлекаться от красот космоса, в отличие от наших напарников, которым приходилось следить за системами корабля.

Я расслабленно обозревал окрестности, как вдруг на линии горизонта заметил маленькие мерцающие точки. Звезды, что ли? Но они вспыхнули и исчезли. И там же, справа от вспышек, появился довольно большой тёмный силуэт, быстро и ровно летевший по изогнутой траектории. Я вздрогнул и вгляделся, мечтательное настроение как ветром сдуло. Это было совершенно реальное физическое тело, сравнительно большое и тёмное, даже, можно сказать, иссиня-чёрное, прекрасно различимое на фоне сияющей поверхности Луны.

Сначала я подумал, что это какое-то отражение нашего аппарата, то ли в иллюминаторе, то ли в солнечных лучах от самой Луны. Но нет, объект имел свое направление, и он постепенно отдалялся.

Вот они, пришельцы!

Но уже было не до пришельцев, наш корабль стремительно приближался к лунной поверхности. Казалось, что сейчас мы шмякнемся со всего маху, и разобьёмся – масштабы, расстояния, вес здесь отличались от привычных и было трудно их соразмерить. Дух захватило, ещё чуть-чуть и мы сядем на этот пыльный серый шарик, что зовётся Селеной.

А вообще, если отбросить эмоции и видения, все происходило так: мы действовали по проверенной схеме, и сделав пару оборотов вокруг Луны и перегрузившись в спускаемый модуль, отделились от основного блока, который остался на орбите ждать нас в автоматическом режиме. Так было проще, чем оставлять «дежурного» на корабле, ведь мы собирались закрепиться на Луне основательно.

К тому же, наш спускаемый аппарат, если что, мог и сам вернуться на Землю, что мы отрабатывали на тренировках, наверное, тысячу раз. Правда, без комфорта, одно дело жилой модуль, а другое тесная спускаемая капсула. Да, она, конечно, сама по себе большая, но для экипажа в ней предусмотрено только место для пяти человек в сидячем положении, все остальное – грузовые отсеки.

– Земля, идём на посадку, – произнёс Громов.

– Космос, мы вас услышали, следите за сигналом базы, точка посадки отмечена, – ответили с Земли.

Мы вошли в так называемую атмосферу Луны, которая на самом деле называется экзосфера, и начали поэтапную посадку. Медленно, но уверено Валентин опускал корабль на поверхность, пока, с толчками и довольно заметным ударом, мы не прилунились окончательно.

Волнения у меня не было, ведь посадку контролировали профессионалы, да и, как я знал, приземляться и прилуняться было куда легче, нежели взлетать. Громов тут же доложил на Землю о наших успехах, после чего мы отстегнулись от наших кресел и стали действовать согласно расписанию.

Сразу ощутилась приятная тяжесть, пусть и небольшая, и мы могли нормально передвигаться. Пол стал полом, а потолок – потолком, хотя, возможно, наоборот!

Надев необходимое снаряжение, произведя строго определенные действия, наша команда, наконец-то, вышла из корабля.

Я тоже шагнул в космическое пространство.

Луна подо мною. Один в вышине

Стою над камнями у края стремнины;

УФО, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне.

Отселе я вижу потоков рожденье

И первое грозных обвалов движенье…

Экспромт! Да простит меня Александр Сергеевич…

Я хоть и вышел последним, но моей радости, вместе с удивлением, не было предела.

Всё ещё держась за поручень лестницы, я осмотрелся, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям, которые открыл нам этот естественный спутник Земли. На искусственном я бывал, и даже в открытом космосе плавал, но там были совсем другие чувства и, наверное, другое внутреннее состояние. Совсем рядом родная Земля. До нее расстояние-то было, как от моего дома до Москвы, на машине я, бывало, доезжал за ночь.

И еще, там, на орбите, не на чем сфокусировать взгляд, а здесь все как будто сияло и выглядело, как игрушечные декорации к рождественскому спектаклю…

Вот и Пушкин пришел в голову, Жюль Верн и Рэй Бредбери.

Кстати, Рей Бредбери сказал:

«Люди – идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру… Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы».