Шон Каммингс - Ковбой Бибоп. Предыстория Спайка и Вишеза: Реквием Красной планеты

Беловолосый съежился в углу. Никто не мог знать, кто он такой.

Мальчик постарше указал на его кроссовки.

Беловолосый перевел взгляд вниз. Его обувь тоже была белой. И без единой царапины. Он был так уверен, что подумал обо всем. О волосах. Об одежде. Он даже перестал чистить зубы.

Но он никогда бы не подумал, что кто-то станет рассматривать его ноги.

Беловолосый подтянул колени к груди. Пытаясь спрятать кроссовки от посторонних глаз.

Старший мальчик ухмыльнулся. Слишком поздно. Его заметили.

Грузовик резко остановился. Водитель даже не подумал обернуться. Не хотел. Когда вы выполняете такую работу достаточно долго, вас начинают преследовать их лица. Поэтому он просто крикнул через плечо:

– Вылезайте! Вы все!

Беловолосый нехотя выбрался из грузовика следом за остальными и спрыгнул на дорогу. Под ногами крошился асфальт. Дороги обращались в пыль. Точно так же, как выстроившиеся вдоль них ветхие здания. Стояла середина дня, но здесь царила тьма. Город тонул в тени гигантских гудящих труб – генераторов планетарной атмосферы. Несколько горящих мусорных баков освещали улицу, но это было все равно что пытаться осветить свечой дно океана. Люди никогда не должны были здесь жить. Элита Тарсис-Сити, а вместе с ней и правительство вымели бедняков со своих сверкающих улиц. Так и появился Восточный Тарсис. Город, в котором никто не стал бы жить по доброй воле, полный людей, которые никому не были нужны.

Беловолосый сделал глубокий вдох. Воздух обжег горло, словно дым от сигареты без фильтра. Воздух здесь был плохим. Всегда. Кислородные клапаны находились в центре Тарсис-Сити, оттуда чистый воздух растекался по сторонам. К тому моменту, как он добирался сюда, он лишался всех своих полезных элементов. Люди здесь дышали уже не воздухом, а человеческим выхлопом.

Но именно так и обстояли дела в Восточном Тарсисе. Всеми забытом месте.

К собравшимся мальчишкам подошел, опираясь на трость, пожилой кореец. Дед оглядел их так, словно осматривал домашний скот. Он ткнул в пару мальчиков и взмахом трости прогнал их восвояси. Беловолосый надеялся, что следующим будет он. Вдруг он сможет вернуться домой. А даже если и не сможет, едва ли то, что ожидало его на улицах, окажется хуже того, что он встретит здесь.

– Нал тталава! – Кореец указал тростью на витрину небольшого магазина. – Следуйте за мной!

Висевшая над витриной вывеска с подвеской мерцала. Внутри бешено метались мухи. Беловолосый ощущал себя одной из них, точно так же загнанный в ловушку. На вывеске красовались иероглифы:

드라이 클리닝

Ниже был нацарапан короткий перевод: «Химчистка».

Мальчики гуськом шли через помещение, где пожилые корейские женщины гладили рубашки с помощью промышленных вращающихся утюгов и вручную заменяли пуговицы. Никто даже мельком не взглянул на проходивших мимо ребят. Казалось, они вообще ничего не заметили. А может, просто привыкли.

Или, что еще хуже, им просто было все равно.

Пожилой кореец подошел к задней двери. Она была сделана из толстого листа стали, какие обычно идут на банковские сейфы. Он ввел код на клавиатуре, прикрыв дисплей свободной рукой.

ЛЯЗГ!

Тяжелые замки лязгнули, и дверь медленно отворилась. За ней обнаружилась бетонная лестница, которая вела вниз, в темный подвал. Мальчики начали медленно спускаться.

Беловолосый переступил порог и на мгновение замешкался. Он не знал, какие ужасы поджидают его в темноте внизу. А затем он услышал это и вздрогнул. Непроизвольная реакция.

Звук взлетел вверх по лестнице, как волна, а затем схлынул, словно возвращался к океану.

Этот звук издавали люди.

И они ликовали.

Лампы дежурного освещения покачивались, пока Беловолосый пробирался по туннелю. Рев толпы становился громче с каждым шагом, земля вокруг него начала вибрировать и осыпать его пылью. А затем, когда туннель вывел его в просторный зал, он увидел их.

Пацанов.

Они были без рубашек. Их кожа блестела от пота и крови. Часть этой крови была их собственной, часть – чужой. У одних кровь высохла несколько часов назад. У других была совсем свежей.

Они дрались в Ямах. Выдолбленных в земле ямах. Ямы были окружены трибунами, на которых сидели бизнесмены в сшитых на заказ костюмах и женщины в платьях от кутюр. Все они орали во всю глотку, подбадривая детей-бойцов. В толпе, словно койоты, сновали букмекеры и выхватывали из ухоженных рук пачки вулонгов всякий раз, как кто-то делал ставку.

Бои были быстрыми, бесчестными и порой совершенно безжалостными.

Был ли это ад? Нет.

Но это было что-то очень на него похожее.

Трудно было поверить, что в спальне могло разместиться двенадцать человек. Шесть двухъярусных кроватей, большая часть из которых была сломана, а на некоторых отсутствовали матрасы, втиснули в комнату размером с небольшую квартиру-студию.

Мышей здесь было видимо-невидимо. Но они не шныряли по комнате, а просто сидели на месте. Грызуны уже привыкли к компании.

В помещение вошел низкий лысый мужчина, круглый, как яйцо. Он безостановочно потел и то и дело протирал мокрый лоб грязной тряпкой. В этой богадельне он работал и управляющим, и зазывалой. Звали его Лаки, но пацаны про себя давно прозвали его Шалтаем, как в детском стишке.

– Добро пожаловать в Ямы! Здесь у нас действует только одно правило. Никакого оружия. Только кулаки, ноги и все остальное, что поможет победить. Бои состоят из трех раундов по две минуты каждый. Бойцы разбиваются на пары случайным образом. Здесь нет весовых категорий. Каждый из вас будет драться раз в неделю. Выиграете – получите еду. Проиграете – нет. Проиграете три раза – и вернетесь на улицу.

Он наугад присвоил им номера, от тринадцатого до двадцать четвертого. Шалтаю было наплевать, как их зовут и откуда они родом. Все это больше не имело значения. Значение имел лишь их номер, который определял, кто с кем будет драться этой ночью. В Ямах постоянно сражались две дюжины бойцов. Мальчиков с номерами с первого по двенадцатый отправили в спальню по другую сторону коридора. Беловолосый прибыл сюда с девятью другими, что означало, что из предыдущей партии здесь осталось всего три бойца. Беловолосый задумался, проиграли ли они трижды или просто убежали.

Шалтай повернулся и нацарапал на ближайшей доске расписание боев.

Беловолосый был номером тринадцать. Его противником шел двадцать первый. Беловолосый нервно оглядел комнату, надеясь, что ему выпал кто-нибудь из детей помладше. Затем его взгляд остановился на парне из грузовика – том, что постарше и с самодельной татуировкой. Он ухмыльнулся и кивнул. Губы Беловолосого задрожали.