Шон Каммингс - Ковбой Бибоп. Предыстория Спайка и Вишеза: Реквием Красной планеты

Шалтай снова указал на доску.

– Есть еще одно правило. В первую ночь никто не дерется. Предлагаю вам немного поспать.

Шалтай проковылял к выходу. Мальчики начали распаковывать свои пожитки – все, что смогли впихнуть в карманы. Одни принесли конфеты. Другие – фотографии членов семьи, которая их знать больше не знала.

Беловолосый полез в карман и вытащил шахматную фигурку. Она была вырезана вручную из слоновой кости. Часть роскошного набора, изготовленного на заказ.

Он прихватил ее перед уходом.

Чтобы напомнить себе, зачем он здесь.

Король.

Тогда-то он и услышал шепот. С ирландским акцентом.

– Эй, ты.

Он повернулся и встретился взглядом с обладателем голоса. Улыбающийся голубоглазый и рыжеволосый паренек. Его глаз заплыл и цветом походил на спелую сливу.

– Меня звать Двадцать второй.

Беловолосый улыбнулся. Приятное ощущение.

– Я – Тринадцатый. Полагаю.

– Это всего лишь номер. Привыкнешь.

Беловолосый указал на подбитый глаз собеседника.

– А ты, значит, здесь уже какое-то время?

– Ну, я выиграл три боя подряд. Так что я здесь три недели. Из того, что я здесь видел, это на три недели дольше, чем обычно хватает новичков.

Беловолосый рассмеялся.

– Дашь какой-нибудь совет?

– Да. Беги. – Ирландец ухмыльнулся и указал на дверь. – Слушай, мы собираемся пойти посмотреть, как он дерется. Ты с нами?

Беловолосый нахмурился.

– Кто дерется?

Ирландец покачал головой, словно бы говоря: тебе многому еще предстоит научиться.

– Он.

Говорили, он движется как вода. Ему было около двенадцати, никто не знал точного возраста, но дрался он так, будто был вдвое старше. О том, где он этому научился, ходили самые разные слухи. Одни ребята говорили, будто он был потомком легендарного мастера Джит Кун-До [3] Джит Кун-До («Путь опережающего кулака») – методика ведения боя, разработанная Брюсом Ли. Включает в себя элементы разных стилей единоборств и техник уличного боя. Брюса Ли. Другие рассказывали, что он был бойцом спецназа, каким-то правительственным агентом. Наверняка все знали только одно – он был хорош.

Действительно хорош.

Беловолосый вместе с другими мальчиками стоял под трибунами, прижавшись лицом к скамейкам, чтобы хоть что-то разглядеть. У бойца была копна черных как смоль волос, которые торчали над головой, словно у мультяшного персонажа. Волосы мягко колыхались, пока парень прыгал на месте, разогреваясь перед боем.

Ирландец ткнул его локтем.

– Это номер шесть. Ходят слухи, что он здесь уже много лет. Он ни разу не проиграл. Ни разу.

Беловолосый указал на противника Шестого. Он выглядел раза в два больше. На руках бугрились синие вены, а ноги походили на древесные стволы.

– Эта громадина – номер девятнадцать. Но все зовут его Тараканом.

Беловолосый нахмурился. Он не понял смысла прозвища и попросил разъяснить.

– Он здесь уже три месяца. Дольше всех за исключением Шестого. И неважно, с какой силой кто-нибудь сбивает его с ног… он всегда переворачивается и снова поднимается на ноги.

ДЗЫНЬ!

Бой начался. Шестой скользил по рингу в плавном танце. Ступни его босых ног, казалось, парили над землей.

Девятнадцатый хрустнул костяшками пальцев и неуклюже потопал навстречу Шестому. В его стиле боя не было никакой техники. Бугай горбился и тяжело ступал, как заядлый зачинщик пьяных драк в барах, хотя он очевидно, был слишком юн, чтобы его пускали в бар.

ВЖУХ!

Девятнадцатый со всей дури ударил с правой. Почти попал!

Шестой продолжал танцевать. И хотя лицо его оставалось бесстрастным, глаза светились счастьем. Похоже, ему это нравилось.

Казалось, Девятнадцатого это разъярило еще сильнее.

Он ударил слева. ВЖУХ! Затем справа. ВЖУХ! Затем еще раз слева! ВЖУХ!

Все три удара прошли мимо цели.

Толпа зашевелилась. Она почувствовала, что сейчас что-то произойдет. Предвкушение было осязаемым. Букмекеры собирали все больше ставок. И все – на Шестого.

Девятнадцатый стукнул костяшками пальцев друг о друга, как боксеры бьют перчаткой о перчатку.

– Ну иди же сюда! Ну!

И Шестой пошел. И тогда, похоже, все изменилось.

Он был маленький. Худенький. Моргни – и все пропустишь.

Улыбка.

Он приближался к Девятнадцатому с пугающей скоростью, словно выныривающий из воды аллигатор.

ХРУСТЬ!

Шестой ударил Девятнадцатого чуть ниже колена, заставив пошатнуться.

Затем – слева по ребрам, справа.

А затем стал ждать, когда Девятнадцатый нанесет ответный удар.

Беловолосый наблюдал за происходящим, разинув рот. Казалось, бойцы движутся как в замедленной съемке.

ВЖУХ!

Девятнадцатый нанес сокрушительный удар пугающей силы. Образованная его ударом волна взъерошила волосы Шестого, когда кулак пронесся мимо его лица.

А затем Шестой проскользнул под защиту соперника. Поднес кулаки к подбородку, оперся на одну ногу. Другая взмыла в воздух, описала дугу вокруг тела, словно змея, обвивающаяся вокруг своей жертвы.

А затем произошел контакт.

Ноги с подбородком.

Челюсть Девятнадцатого сломалась почти мгновенно.

Бугай с грохотом рухнул в грязь. Из уголка его рта медленно сочилась кровь.

Толпа взорвалась ликованием. Это был настоящий хаос. Но лишь легкая усмешка появилась на лице Шестого.

Он просто вернулся в свой угол и сел.

Беловолосый повернулся к Ирландцу.

– Если они зовут Девятнадцатого Тараканом, как же они кличут его?

Ирландец повернулся к нему и улыбнулся.

– Они зовут его Фирлес – Бесстрашный.

Слюна стекала из уголка его рта, как у младенца. Он и спал как младенец. В конце концов, кто бы не спал сладким сном на двуспальной кровати королевского размера со старинными простынями, привезенными с Земли? Честно говоря, это был его лучший сон за последние несколько лет.

Пока кто-то не распахнул дверь пинком.

– Фирлес! Просыпайся! Просыпайся, гребаный ты кретин! – орал Вишез. Он был сплошным клубком чистой, неприкрытой тревоги.

Фирлес заслонил глаза от лучей утреннего солнца, мягко освещавших комнату через панорамные, во всю стену, окна, и зевнул.

– Да что тебе неймется? Мне наконец-то приснился такой хороший сон. Я был на пляже Каллисто, покачивался в гамаке с темным пенистым пивом в руке. Еще там был бегающий вокруг гигантский краб, но это не главное…

Вишез швырнул другу одежду, в которой тот был прошлой ночью.