Nikol Sax - Мастерская по наковальне новых душ

– Ты присаживайся, врач тебя пригласит.

Девушка села на диван, ее внимание привлек один горшок с цветком. По сравнению с остальными стоявшими в помещении цветами именно этот, на взгляд Евы, выглядел особенным. Она долго разглядывала его и не могла понять, чем именно он ее привлекает. Это было далеко не первое ее посещение врача, но такое любопытство к цветам она проявила впервые. Возможно, это было связано с тем, что ее заставили ждать, и от нечего делать она выразила интерес к цветку или он напомнил вчерашний букет, подаренный маме неким незнакомцем.

Тут Ева услышала голос, который постепенно становился отчетливей. Он доносился от двери, ведущей из помещения на улицу, на пороге которой Ева недавно стояла.

Раздался звонок. Ева слегка вздрогнула. Женщина с круглым лицом, открывшая дверь Еве, встала из-за своего рабочего стола. В своей манере раскачивающегося судна она медленно поплыла к входным дверям, переваливаясь с ноги на ногу.

В дверях появился мужчина в насквозь промокшем сером плаще. В руках он держал телефон – по всей видимости, только что состоялся не совсем приятный для него разговор.

– Добрый день, Лара, – быстро проговорил мужчина, почти не глядя на женщину. Его взор был устремлен на Еву.

Он снял плащ и передал его помощнице. Бросив взгляд на часы, произнес:

– Ну и погодка сегодня, весь город стоит в пробке. Мне пришлось бросить машину неизвестно в каком месте и добираться пешком…

Помощница Лара хотела бы вставить реплику на его замечание относительно погоды, но жестом руки он показал, что не нужно этого делать, добавив:

– Лара, сделай нам с Евой чай.

– Вам как обычно? – вешая плащ, спросила помощница.

– Да… Ева, что вам предложить? – немного подумав, добавил профессор.

– Зелёный, если можно, – сухо, даже с некоторым безразличием ответила девушка.

Профессор, по совместительству психолог Евы, предложил ей пройти в кабинет. Девушка, с неохотой повинуясь его предложению, неспешно встала с дивана, где ей хотелось бы оставаться дальше, разглядывая цветок, а не седеть в пыльном кабинете психолога.

– Ева, вы сегодня – как погода за окном, – заметил профессор. – Кстати, вы долго ждали меня? Нужно будет это время записать в дневник ваших посещений для продления нашей сегодняшней терапии.

– Нет, совсем недолго. Думаю, не нужно ничего продлевать.

– Ева, вы же понимаете, я так не могу. Ваша мама все оплатила наперед и…

– Не переживайте, – перебила пациентка. – Она об этом ничего не узнает, врачебная тайна, – с улыбкой договорила Ева.

Вообще, Еве было свойственно перебивать и постоянно недослушивать. Такое качество, как вечная спешка, было частью её своевольной сущности. И это касалось не только ее портрета как собеседника, но и остальных аспектов её жизни. Того, как она делает уроки, быстро, не особо заостряя внимания; употребляет пищу, так же быстро и без разбора; в ее манере передвигаться, словно еще чуть-чуть, и она взлетит. На вопросы, часто задаваемые ей окружающими: «Ева, куда ты спешишь?», она отвечала просто и с улыбкой: «Зачем тратить столько времени на то, что мешает тебе ЖИТЬ?!»

Единственное, что замедляло Еву, – это ночное небо, усыпанное звездами. Увидя его, она замирала, словно ее пронзала молния прямо в сердце, и полученный электрический разряд разносился по венам, ища выход. Его пронзительная сила растекалась по блуждающей душе, находя путь обратно через конечности, тем самым вкапывая душу Евы в землю. Откуда она, уже не шевелясь, как заколдованная созерцала звезды, уносящие ее в прекрасный мир воображения.

– Ева, я настаиваю на честном ответе на мой вопрос, – продолжал профессор.

– Ну если честно, я не помню, – ответила Ева. – Я была увлечена другим занятием, мне было некогда считать минуты в ожидании вас.

– Хорошо, спрошу у Лары.

После того как «приветливый» разговор Евы с врачом был закончен, он предложил ей сесть в кресло, сам же сел напротив.

– Ева, вы готовы начать терапию?

– Да, вполне, – отведя глаза, ответила девушка.

«Мои мысли были заняты одним вопросом: „Кто она?“»

Рен не спеша шел по улице, разглядывая прохожих, подобно губке, впитывая каждый миг, стараясь ничего не упустить. Любимое занятие Рена – это не спешить, а все десять раз обдумать, вдуматься, попытаться добраться до истины. Эта его неспешность много раз играла с ним злую шутку.

На изучение предмета в Академии у него уходил не один месяц. Он так погружался в процесс, что в итоге, зная его на высшую оценку, в аттестате зрелости души красовались одни оценки ниже среднего. Но такие случаи Рена ни в коем разе не огорчали, а лишь веселили. Его познания мира не сводились к глупым оценкам или ярлыкам, которыми так яростно грешили его соплеменники. Для него было важно понять себя, и кто он в этом мире.

Рен то и дело мысленно возвращался к событиям сегодняшнего утра. Так странно, думал Рен, что его жизнь словно разделилась на до и после знакомства с загадочной незнакомкой. Его убивала мысль только от одной недосказанности утренней встречи. Эта проблема стала ключевой повесткой дня для пытливого ума Рена.

«Почему? Почему мне хотелось с ней говорить?» – задавался вопросом наш герой. Желать состоять с кем-то в диалоге для Рена – странное и до этого момента незнакомое чувство. Но это желание было выше его, и оно терзало душу из-за природной въедливости и интереса к загадкам окружающего мира.

«Хотя… нужно отдать ей должное, она вызвала во мне это чувство, а значит, мне как минимум будет с ней интересно», – с ироничной улыбкой подумал Рен.

Мысли Рена прервало вибрирование в правой руке. Это был звонок. Рен нажал на кнопку «Прослушать».

– Ваша сестра хочет передать письменное сообщение, хотите его принять?

– Конечно, хочу, странная ты машина! – воскликнул Рен.

Он посмотрел себе под ноги – там показался небольшой отросток дерева. Через несколько секунд маленький побег превратился в молодой саженец без листьев. Его вид больше напоминал корневую систему деревьев, нежели их верхушки. В сердцевине этого маленького чуда с извивающимися корнями скрывалось письмо.

Рен протянул руку, и от его прикосновений причудливые корни раскрылись, разрешая достать письмо. После этого «почтальон» растворился, уходя своим новорожденным телом обратно под землю.

«Дорогой, Рен!

Сообщаю тебе, что сегодня вечером мы хотим собраться с Семьей за ужином и обсудить важные для Рода Цветов вопросы и роли нашей Семьи в нем. Мне хотелось бы видеть тебя.

Лепестки цветов принесли мне весть, что ты отказался присутствовать на обсуждении и не хочешь участвовать в подобных дискуссиях. Мне хотелось бы переубедить тебя в этом. Наша Семья нуждается в тебе.