Мэтью Кирби - Assassin’s Creed. Валгалла: Сага о Гейрмунне

– Странный он, этот Браги, – сказал Шальги.

– Он же скальд, – усмехнулся Стейнольфур. – Они все странные.

Через какое-то время всадники подъехали к гребню, где над водой высились курганы умерших конунгов, видимые любому кораблю, плывущему мимо. Возле кургана Хальфа горел огонь. Заметив его, спутники Гейрмунна остановились, а он поехал дальше. Подъехав к огню, он увидел Браги. Скальд сидел на земле возле жаровни, в которой перемигивались угли. Перед ним на плоском камне лежал хнефатафль [6] Хнефатафль – скандинавская настольная игра, отдаленно напоминающая шахматы. с раскрашенными фигурками из камешков и кости. Браги жестом пригласил Гейрмунна сесть напротив.

– Прости, но мне сейчас не до игры. Время подпирает, – сказал Гейрмунн.

– Тогда я быстро тебя одолею. Садись.

Гейрмунн вздохнул, спешился и сел. Трава была холодной и мокрой от росы.

– На какой стороне хочешь играть? – спросил он скальда.

– Ты будешь конунгом, – подмигнул ему Браги.

– Ты думаешь о моем брате.

Гейрмунн сделал первый шаг, применив обманный маневр. Пусть скальд думает, что Гейрмунн собрался передвинуть своего конунга в нижний угол, тогда как на самом деле он нацеливался на правый верхний угол.

– Я не говорил, что ты станешь конунгом в Авальсснесе. – Браги сделал ответный шаг. Осторожный, и потому Гейрмунн не знал, попался ли скальд на его уловку. – Возможно, ты будешь королем саксов.

– С кем ты успел поговорить? – спросил Гейрмунн, подняв голову от доски.

– Ни с кем. Мы с тобой вчера потолковали, и я сразу спать пошел. Но ты, как я понимаю, решил плыть с Гутрумом?

Гейрмунн сделал второй, а затем третий ход, и каждый раз Браги размещал своих воинов так, словно знал его тайную стратегию. Чем дольше продолжалась игра, тем яснее становилось Гейрмунну, что он проиграет. Но его мысли были заняты вопросом, с детства не дававшим покоя. Он вдруг понял: другой возможности ему уже не представится.

– Браги, ты – прорицатель?

Ему показалось, что глаза скальда вспыхнули вместе с языками пламени в костре.

– Если ты спрашиваешь, говорят ли со мною боги и три Прядильщицы, отвечаю: нет, не говорят. Просто я давно живу на этом свете и научился распознавать погоду.

– И твоя долгая жизнь тебе помогает распознать исход игры в хнефатафль?

– Я обещал тебе короткую игру. – Браги передвинул своего воина, и конунг Гейрмунна вдруг оказался запертым с обеих сторон. – Если я правильно понимаю, из-за страха перед Харальдом твой отец отказал Гутруму в поддержке.

Как бы ни был Гейрмунн зол на отца, правда об испугавшемся конунге ему не понравилась, особенно в устах скальда, годного только на рассказывание историй. Охваченный досадой, Гейрмунн сделал поспешный и безрассудный шаг.

– У меня и в мыслях нет обидеть твоего отца или покуситься на его честь, – сказал Браги. – Хьёр не напрасно боится Харальда. И не он один. Но то, что он предпримет под воздействием страха, определит судьбу Ругаланна. – Скальд подвинул еще одного воина, закрыл конунгу Гейрмунна третий путь к отступлению. – Но мне не думается, что судьба Авальсснеса – это твоя судьба. Ты ведь отплываешь с датчанином?

Гейрмунн убрал своего воина, освобождая путь конунгу.

– Да, – коротко ответил он.

– Я это предвидел, потому и позвал тебя сюда.

Прежде чем сделать очередной ход, Браги оглянулся на погребальный курган. Над курганом висел тонкий слой тумана. Где-то поблизости каркал ворон.

– Много ли отец рассказывал тебе про своего отца?

– Очень мало, – признался Гейрмунн.

Браги кивнул:

– Меня это не удивляет. Твой отец и мне настрого запретил рассказывать историю Хальфа в усадебном доме, который Хальф и построил. – Скальд глубоко втянул прохладный утренний воздух. – Но мы с тобой сейчас не в стенах усадьбы.

– Расскажи, – попросил Гейрмунн.

И Браги продолжил:

– Когда Хальф впервые вышел на морские дороги, он был моложе тебя. Сказания утверждают, что в свой отряд он набирал только тех, кому хватало силы поднять жернов от большой ручной мельницы. Еще говорят, будто он и его воины укоротили мечи, чтобы подбираться к врагам поближе. Когда их корабль попал в бурю и рисковал утонуть, воины Хальфа сражались за право спрыгнуть в воду ради спасения остальных.

– Это правда?

Браги улыбнулся:

– Правда, что Хальф и его люди были очень храбрыми. – Скальд достал из медвежьей шкуры нож в кожаных ножнах. – Еще говорили, что в своих набегах Хальф и его воины никогда не убивали женщин и детей. А если кто-то из его воинов увозил себе женщину, твой дед заставлял этого воина жениться на ней и щедро одаривал избранницу.

Браги извлек нож. Гейрмунн удивился, увидев тонкое бронзовое лезвие. В остальном это был простой нож с деревянной рукояткой, оканчивающейся медной пяткой.

– Хальф совершал свои набеги восемнадцать лет подряд, стяжав немалые богатства. Его имя вызывало страх. В его отсутствие Ругаланном правил его отчим Осмунн. Когда Хальф вернулся насовсем и потребовал трон, Осмунн тепло встретил его и устроил пир в честь пасынка и его героев. Воины пировали до поздней ночи, распевая песни и рассказывая истории. А когда Хальф и его люди уснули, Осмунн подпер двери усадьбы снаружи и поджег строение.

– Что? Его отчим…

– Да. Осмунн убил твоего деда. Только двум воинам удалось спастись в ту кровавую ночь. Одного звали Утстейном, второго – Черной Скалой. Они собрали армию, убили Осмунна, отомстив за павшего конунга. Они же вернули Авальсснес юному Хьёру, сыну Хальфа.

Гейрмунн давно слышал о великом предательстве, приведшем к смерти деда, но подробностей не знал, а спрашивать у отца не решался. То была история, имеющая силу изменять представления человека о себе и представления других о нем. По этой причине конунг никогда ее не рассказывал. Лучше бы отец не делал из нее тайны, но жалеть об этом было слишком поздно.

Браги убрал нож в ножны и протянул Гейрмунну:

– Это мой подарок тебе.

Гейрмунн удивленно воскликнул, попытавшись скрыть смущение.

– Я… тебе благодарен.

– И вовсе нет, – возразил Браги.

Гейрмунн посмотрел на доску, где воины скальда окружили его короля с трех сторон. Он понимал, что не вправе врать старику. Да и вряд ли кто-то врал Браги.

– Хороший нож.

– И тем не менее ты считаешь мой подарок заурядным.

– В общем-то… да.

– Конечно. Простой нож. И лезвие у него не стальное. Этот нож у меня давно. Я уже и не помню, сколько раз его точил. Еще вчера, на пиру, я резал им мясо. А сегодня дарю тебе, поскольку это простой нож.

– Мне непонятны твои слова.

– Когда покинешь отцовский дом, а у тебя нет иного выхода, увези с собой память о деде. Я его не знал, но на Ругаланне есть те, кто помнит его. Они видят, что ты очень похож на деда. – Браги потянулся через игральную доску и коснулся руки Гейрмунна. – Прежде чем войти в любую дверь, внимательно осмотрись и убедись, что там, куда ты вошел, не засели враги. Во время битвы ножу не справиться ни с топором, ни с мечом. Но он становится смертельно опасным, когда им ударяют из темного угла или, хуже того, когда им ударяет кто-то, близкий тебе, кому нельзя было доверять.