Мэтью Кирби - Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

Волки появились, едва благородный олень упал. «Сколько же эти твари выслеживали нас?» – подумал Гейрмунн. Пущенная братом стрела застряла у оленя в боку. Раненое животное с ревом помчалось прочь, оставляя кровавый след. Погоня продолжалась довольно долго, пока олень не растянулся наконец на раннем снегу и не испустил дух. Его предсмертные крики и запах крови разнеслись по окрестным долинам и холмам. Для волчьей стаи они были сродни зову боевого рога для воинов.

– Сколько их там? – спросил Хамунн.

Гейрмунн всматривался в лес, успевший подернуться сумеречной дымкой. Быстро темнело. Равнинные дубовые рощи, просматриваемые насквозь, давно сменились густым горным лесом, где могли скрываться любые хищники. Молчаливые стволы сосен и берез тонули во мгле, чем-то похожие на столбы усадебного дома, в который Гейрмунна с братом никто не приглашал. В этом доме не пылает очаг, не горят светильники из мыльного камня. Если у него есть хозяин – тролль или дух, – он не возьмет братьев под защиту.

– Я насчитал пятерых, – не дождавшись ответа, сообщил Хамунн.

И это лишь те волки, что захотели показаться. Гейрмунн выхватил меч, взяв в другую руку топор.

– А в лесу может прятаться вдвое больше.

– Прятаться? – хмуро переспросил Хамунн. – Тебя послушать, волки смекалисты, как разбойничья шайка.

– В каком-то смысле так и есть, – ответил Гейрмунн.

Он заметил вожака стаи – волчицу. Волчица словно нарочно выбралась на открытое место, желая заглянуть ему в глаза и убедиться, что ей все известно о нем и его брате. Шерсть на загривке стояла дыбом, шкура была цвета сплавного дерева. Волчица была велика, однако в ее стае имелись волки и покрупнее. Значит, ее правление основывалось не только на силе.

– Пусть эти волки и не плавают на ладьях, но они не уступают викингам.

Хамунн продолжал ухмыляться.

– Ты еще скажи, что они попытаются взять нас в клещи.

– Непременно попытаются.

Видя презрительную усмешку брата, Гейрмунн не выдержал:

– Если бы ты поменьше наливался элем и вместе с отцом поменьше поддакивал ярлам, то знал бы охотничьи повадки волков.

Хамунн перестал смеяться, но ничего не сказал. Гейрмунн знал почему. Какими бы правдивыми ни были его слова, старший брат-близнец спросит с него за оскорбление. Но не сейчас, ибо сейчас им грозит опасность. Часть волков приблизились к братьям на несколько шагов. Звери шли, пригнув головы, кривя губы и угрюмо рыча.

– Им нужен олень, – сказал Хамунн. – Пожалуй, стоит отдать добычу.

Гейрмунн посмотрел на убитого оленя – молодого самца, не успевшего побороться за стадо самок. Невзирая на раннюю зиму, олень еще не сбросил рога – крупные, пригодные для полезных поделок. Гладкая красная шкура не утратила шелковистого блеска. Да и мясо наверняка вкусное и сытное.

– И ты отдашь? – спросил Гейрмунн.

– А ты готов помереть из-за оленя, когда наши кладовые ломятся от мяса?

Гейрмунн призадумался. От усадебного дома в Авальсснесе братьев отделяли три дня пути. Их первоначальное желание немного поохотиться на мелкую дичь быстро сменилось более честолюбивыми замыслами. Однако крупная дичь в их местах попадалась редко, и братья отправились вдоль Олфьорда на северо-восток, после чего углубились в холмистую местность, что простиралась к юго-западу от селения Олунн, близ границы с Хордаланном. Но до селения – их единственного прибежища, если охота окажется неудачной, – было больше дня пути. Ветер не доносил до ноздрей Гейрмунна запаха дыма очагов. Только аромат деревьев и терпкий запах мокрой земли под снегом.

– Мы забрались сюда потому, что тебе захотелось добыть крупного оленя, – напомнил брату Гейрмунн.

– Но только не ценой моей жизни. Или твоей.

Гейрмунн был склонен согласиться с братом, но в этот миг вдруг снова появилась предводительница стаи: холодная и молчаливая, словно туман, наползающий со стороны Нифльхейма. Она подошла ближе, чем остальные волки. Потом так же быстро волчица скрылась из виду. Но Гейрмунн успел заметить в желтых глазах угли Муспельхейма [1] Муспельхейм – согласно германо-скандинавской мифологии, один из девяти миров, Огненная земля. (Здесь и далее примечания переводчика.) , пламенное бесстрашие и голод не только к оленьему мясу. Волчица была знакома с двуногими охотниками и сама охотилась на них. Гейрмунн почувствовал безжалостную ненависть хищницы к двум людям, посмевшим вторгнуться в ее горы и лесные владения.

Однако здешние горы вовсе не принадлежали волчице, равно как и олень не был ее добычей, и ей надо это показать.

– Если мы убежим, они нас выследят и на ночлеге вцепятся в горло, – сказал Гейрмунн.

– Да брось ты, – отмахнулся Хамунн, но его слова звучали неубедительно.

– Могу побиться об заклад, что жители Олунна хорошо знакомы с этой волчицей.

– Если и так, то что?

Гейрмунн повернулся к брату.

– Они из Ругаланна и верны нашему отцу, – хмуро напомнил он. – А ты в один прекрасный день станешь их конунгом.

В ответ на упрек Хамунн выпрямился во весь рост. Гейрмунн поспешно замолчал, не став говорить брату, что сейчас на кон поставлена его честь и решается его судьба.

– Давай, брат. – Гейрмунн улыбнулся и вскинул руки, сжимавшие меч и топор. – Хочешь сражаться? Или предпочтешь договориться, предложив им оленя? – спросил он, кивнув в сторону волков. – Они с радостью предложат условия, да только не в нашу пользу.

Хамунн быстро снял со спины лук.

– Можешь удивляться, брат, но в странствиях я кое-чему научился. – Он вытянул из колчана стрелу и вложил в лук. – Например, я узнал, что с морем невозможно договориться, какие дары ему ни предлагай. Не надо быть охотником, чтобы понять: то же применимо и к волкам.

– Целься точнее, чем целился в оленя, – попросил Гейрмунн.

– Тогда отгоняй их от меня, чтобы не мешали.

Гейрмунн встал спиной к Хамунну. Братья широко расставили ноги и приготовились к бою. Волки начали ходить кругами, выискивая слабые места в обороне людей. Из волчьих пастей валил густой пар, растворяясь в воздухе. За это время заметно стемнело, что давало хищникам дополнительные преимущества.

Наконец двое волков с разных сторон бросились на людей. Гейрмунн услышал гнусавое пение тетивы, быстро сменившееся визгом. Пригнувшись, он взмахнул мечом. Волк метил в его левую руку, державшую топор. Гейрмунн взмахнул топором, ударив волка по левой передней лапе. Зверь отступил, хромая. Окровавленная лапа держалась на тонкой полоске кожи.

Гейрмунн обернулся через плечо. Волк, убитый братом, лежал, уткнувшись мордой в снег. Стрела вонзилась в него между шеей и плечом. Меткий выстрел. Смерть наступила мгновенно.