Меган ДеВос - Верность

Докк осторожно ощупывал мои ребра. Я морщилась, противясь искушению посмотреть. Опыт предыдущих ранений подсказывал: от этого только больнее, лучше не глазеть и не знать, как все плохо. Мы с Хейденом пристально смотрели друг на друга. Он ободряюще сжимал мне руку, водя большим пальцем по моему.

– Что вызывает у тебя боль? – спросил Докк. – Сама рана?

Куском марли он вытер сочащуюся кровь, а другим продезинфицировал рану спиртом. Кожу обожгло. Ноздрей коснулся резкий запах.

– Нет, не рана, – честно ответила я.

Конечно, место пореза болело, но таких ран в моей жизни было предостаточно, и я их спокойно выдерживала. Боль, изводящая меня сейчас, таилась глубже, будоражила все тело и очень отличалась от кожного пореза.

– М-да, – пробормотал Докк.

Он продолжал осматривать мои ребра. Не удержавшись, я покосилась вниз и чуть не вскрикнула. От вида поврежденного ребра обожгло новым взрывом боли. Бок перечеркивала косая рваная рана длиной около пяти дюймов. Она начиналась чуть ниже груди и кровоточила гораздо сильнее, чем я ожидала. Рана не отличалась глубиной, но ее длина нагоняла страха.

Однако куда опаснее был темно-пурпурный кровоподтек, успевший возникнуть в этой части грудной клетки. Мгновенное скопление крови не предвещало ничего хорошего. Мои страхи имели под собой вескую причину.

– Ребро сломано, – почти шепотом подвела я итог нашего совместного осмотра.

Боль сделалась сильнее. Вполне ожидаемо – так всегда бывает, когда увидишь место повреждения.

– Боюсь, что так, – невозмутимо отозвался Докк.

Его пальцы слегка надавили с обеих сторон на грудную клетку. Я снова дернулась и шумно втянула в себя воздух.

– Убери руки! – потребовал Хейден.

Докк вопросительно взглянул на него.

– Ты делаешь ей больно, – пояснил Хейден, выдерживая взгляд врача.

Я легонько сжала ему руку. Хейден смотрел на Докка и хмурился. Заметив, что я наблюдаю за ним, он повернулся ко мне.

– Все нормально, – сказала я.

Судя по настороженному лицу Хейдена, он мне не верил.

– Сынок, тебе лучше все-таки выйти на воздух, – деликатно предложил Докк.

Я знала: сейчас мне снова будет больно. Вряд ли Хейдену захочется на это смотреть. Докк понимал его состояние.

– Нет, – твердо заявил Хейден. – Я останусь.

– Будь по-твоему, – вздохнул Докк. – Только знай: Грейс придется еще какое-то время потерпеть. Так что лучше ободряй ее и не мешай мне работать.

Хейден хмуро кивнул.

– Прекрасно. А теперь, Грейс, мне нужно ощупать место травмы. Ты мне скажешь, где болит сильнее всего.

– Ладно.

Я вдохнула поглубже, стараясь успокоиться. Хейден сжал мне руку. Я кивнула, показывая, что готова.

Докк действовал с предельной осторожностью, пытаясь нащупать малейший выпирающий осколок. Надавливания вызывали боль, но она была вполне терпимой. Свой осмотр он повторил раза три или четыре. Наконец его пальцы коснулись некой точки, и тут я вскрикнула.

– Здесь, – едва слышно прошептала я.

Боль прошла по всему телу.

Хейден тяжело выдохнул. Другая его рука осторожно коснулась моего плеча. И снова он водил большим пальцем по моей коже, немного отвлекая.

– Понятно, – констатировал Докк, отметив для себя очаг. – Если повторится, скажешь.

Я молча кивнула, пытаясь волевым усилием отгородиться от неприятных ощущений. Пальцы Докка дотрагивались до моих ребер, но резкая, пронзительная боль не возвращалась. Осмотр закончился. Я вновь открыла глаза. Конечно же, все это время Хейден не сводил с меня глаз. Я взглянула на него и только потом отважилась посмотреть на Докка.

– Что там? – спросила я, боясь услышать подтверждение своих догадок.

– По-моему, тебе повезло, – неспешно ответил Докк, готовясь накладывать швы на мою рану. – Без рентгена трудно делать выводы, но я подозреваю перелом ребра. Скорее всего, чистый, и ребро успешно срастется. Правда, улучшения начнутся лишь через несколько дней, а до этого придется потерпеть.

Я шумно и с облегчением выдохнула. Одно сломанное ребро – не такая уж беда, особенно если перелом чистый. Гораздо опаснее были бы осколки кости, способные повредить внутренние органы. Мне действительно повезло.

– Увы, шину на ребро не наложишь, – продолжал Докк. – Придется тебе потерпеть несколько недель, пока ребро не начнет срастаться.

Без предупреждения он обработал мне рану дезинфицирующим раствором. Я зашипела от боли. Рука Хейдена крепко сжала мою, словно боль передалась и ему.

– Что ж, хорошая новость, – сказала я сквозь зубы.

Докк осматривал рану, готовясь накладывать швы. К сломанному ребру это не имело никакого отношения, и глядеть тут было особо не на что.

– Значит, ребро Грейс полностью срастется? – спросил Хейден.

Это были его первые слова с тех пор, как Докк велел ему выйти на улицу.

– Да, – равнодушно ответил врач, возвращаясь к моей ране. – Готова зашиваться?

Я кивнула и крепко сжала челюсти, приготовившись к знакомому укусу иглы. Анестезиологические препараты были большой редкостью. У меня бы язык не повернулся просить Докка о чем-то подобном. В Блэкуинге я считалась чужачкой и не хотела, чтобы они тратили на меня свой неприкосновенный запас.

Я посмотрела на Хейдена. Он скорчил рожу и наклонился ниже. Рука скользнула по моей шее и остановилась на щеке. Запустив пальцы мне в волосы, большим Хейден поглаживал меня по щеке.

– Просто смотри на меня, – предложил он. – Ты и не заметишь, как все кончится.

Я кивнула и постаралась следить за дыханием. Я думала о своих ощущениях. О том, как здорово, что Хейден находится рядом со мной, когда у него наверняка есть другие дела. Как бы мне ни хотелось быть сильной и независимой, в глубине души я сознавала, до чего же здорово, когда кому-то на тебя не наплевать. Ощущение было странным: знать, что кто-то всерьез о тебе заботится. Со своими проблемами я привыкла разбираться сама.

Даже в Грейстоуне единственным человеком, на кого я могла опереться, был мой отец. Селт всегда приходил мне на помощь, если был поблизости. Но его положение в лагере редко давало ему такую возможность. Рассчитывать на постоянную поддержку отца я не могла.

Мой брат был слишком жесток и дерзок. Чисто физическая поддержка – это все, что он мог мне оказать. Я не помню ни одного разговора с ним, который бы так или иначе не касался разных видов насилия.

Люти, моя единственная подруга, была слишком хрупкой. На такую не обопрешься. Это она всегда опиралась на меня, всегда искала моей поддержки, а не наоборот. Наверное, если бы мне вдруг понадобилась ее помощь, Люти охотно бы помогла. Но за все годы нашей дружбы такой ситуации не возникло ни разу.

А сейчас, пока игла Докка сшивала рваные края моей раны, я нуждалась в поддержке Хейдена. В его руках – одна лежала у меня на щеке, другая была сплетена с моей. В его спокойном взгляде, не дававшем мне распасться на куски. Я нуждалась в его ободрении и сильной поддержке, хотя и боялась это признать. И при всем своем нежелании в этом сознаваться, при всех правилах, вдолбленных мне в детстве (а правила запрещали принимать помощь от врагов), я нуждалась в Хейдене.