Уилбур Смит - Тени Солнца

Майк Хейг помедлил, не опуская кулака. В комнате снова стало тихо. Над головами громко хлопнула крыша из гофрированного железа – на полуденной жаре она расширялась и коробилась. Было слышно, как учащенно дышит Хейг, которому кровь бросилась в лицо.

– Майк, перестань, – прошептал Андрэ. – Он ведь просто так.

Ярость Хейга сменилась отвращением, он опустил занесенную руку и, повернувшись, взял с соседней кровати свою винтовку.

– Больше не могу терпеть вонь в этой комнате. Подожду тебя в грузовике, Брюс.

– Я скоро, – отозвался Брюс, когда Майк уже подошел к двери.

– Не испытывай судьбу, Хейг, – крикнул ему вдогонку Уолли. – В следующий раз так просто не отделаешься.

Майк Хейг резко обернулся, но Брюс положил руку ему на плечо.

– Не обращай внимания, Майк, – сказал он и закрыл за другом дверь.

– Ему чертовски повезло, что он старик, – проворчал Уолли. – А то я бы его так отделал…

– Несомненно, – согласился Брюс. – Ты поступил благородно, отпустил с миром.

Пена у него на лице уже высохла, и он намочил кисточку, чтобы снова нанести мыло.

– Ага. Не мог же я ударить старика, правда?

– Да уж. – Брюс слегка улыбнулся. – Не волнуйся, ты его так напугал, что он больше не сунется.

– Пусть только попробует! – запальчиво воскликнул Хендри. – В следующий раз убью!

«Не убьешь, – подумал Брюс. – Ты отступишь, как сейчас и как десять раз до этого. Ты отступаешь только передо мной и Майком. Так зверь рычит на своего дрессировщика, но приседает и съеживается, когда тот щелкает бичом».

Он продолжил бритье.

Из-за невыносимой жары в комнате было трудно дышать. Кислый запах пота смешивался с сигаретным дымом и парами спиртного.

– Куда вы с Майком идете? – прервал Андрэ затянувшуюся паузу.

– Попробуем раздобыть провиант и боеприпасы в дорогу. Потом отвезем на пакгауз, а Раффи поставит там вооруженную охрану.

Брюс наклонился над раковиной и плеснул в лицо водой.

– Надолго едем?

Брюс пожал плечами:

– На неделю или дней десять. – Он присел на кровать, натянул ботинок. – Это если не будет неприятностей.

– Каких неприятностей? – переспросил Андрэ.

– От Мсапы и дальше все кишмя кишит балуба.

– Так мы же на поезде, – запротестовал Андрэ. – А у них только луки и стрелы.

– Андрэ, нам нужно пересечь семь рек – из них одна довольно крупная. Мосты очень легко уничтожить, а рельсы разобрать. – Брюс завязывал шнурки. – Вряд ли нас ждет школьный пикник.

– Черт. Все это дурно пахнет, – мрачно повторил Уолли. – Зачем нам туда ехать?

– Затем, – терпеливо стал объяснять Брюс, – что население Порт-Реприва уже три месяца отрезано от остального мира. Там женщины и дети. У них кончается еда и другие предметы первой необходимости. – Брюс закурил сигарету и, выпустив дым, продолжил: – Район в кольце бунтующих балуба, которые без разбора жгут, насилуют и убивают. На город они еще не нападали, но за этим дело не станет. Ходят слухи, что мятежные отряды гарнизона центрального Конго и некоторые из наших частей объединились в банды хорошо вооруженных партизан – шуфта. Они зверствуют в северных районах. Никто точно не знает, что там делается. Мы должны вывезти мирных жителей в безопасное место.

– А почему ООН не вышлет самолет? – спросил Андрэ.

– Нет посадочной полосы.

– А вертолет?

– Не долетит.

– Вот пусть эти ублюдки там и остаются. Я туда не полезу, – проворчал Уолли. – Если балуба хочется человечинки, кто мы такие, чтобы отвлекать их от еды? Есть все хотят. И пусть едят. Только не меня.

Он поставил ногу на спину Андрэ и с силой выпрямил, столкнув бельгийца с кровати. Тот упал на колени.

– Иди найди мне красотку.

– Там никого нет, Уолли. Я тебе лучше налью еще виски.

Андрэ встал и потянулся за пустым стаканом, но Хендри перехватил его руку.

– Я сказал «красотку», а не «виски».

– Я не знаю, где их искать, Уолли, – отчаянно запротестовал Андрэ. – Я не знаю, что им говорить.

– Тупой ты парень. А если я тебе руку сломаю? – Уолли стал медленно выкручивать ему запястье. – Ты же не хуже меня знаешь, что внизу в баре их полно. Ведь знаешь же?

– Но что мне им сказать? – Андрэ скорчился от боли.

– Черт тебя подери, безмозглый лягушатник! Просто махни им купюрой, и даже рта раскрывать не придется.

– Уолли, больно же!

– Да что ты? Шутишь.

Уолли улыбнулся, продолжая выкручивать руку. Он смотрел мутным пьяным взглядом и явно получал удовольствие.

– Так ты пойдешь, приятель? Решай: или приводишь мне красотку, или я ломаю тебе руку.

– Хорошо, если ты так хочешь, я пойду. Пожалуйста, пусти, я пойду, – простонал Андрэ.

– Вот и славно.

Уолли выпустил бельгийца, и тот выпрямился, потирая руку.

– Смотри, чтоб была чистая и не старая. Слышишь?

– Да, Уолли. Я найду.

На лице Андрэ застыла страдальческая гримаса – и не только из-за физической боли. Он направился к двери.

«Что за интересные существа, – подумал Брюс, – и я один из них, но все равно не с ними. Я наблюдатель, и у меня они вызывают недовольство не больше, чем плохая пьеса».

Андрэ вышел.

– Еще выпьешь, братишка? – развязно предложил Уолли. – Я даже тебе налью.

– Спасибо, – ответил Брюс и стал натягивать второй ботинок.

Уолли протянул ему стакан. Брюс сделал глоток: крепкий коктейль, вот только чуть прелый вкус виски плохо сочетается с мягкой сладостью пива. Что ж, пришлось выпить.

– Мы с тобой, – сказал Уолли, – сильные люди. Мы пьем, потому что хотим, а не потому что вынуждены. Мы живем как хотим, а не по чьей-то указке. У нас с тобой много общего, Брюс. Нам надо подружиться, раз уж мы так похожи.

Алкоголь уже начал действовать – язык слегка заплетался.

– Конечно, мы друзья. Ты для меня один из самых близких, Уолли. – Брюс говорил серьезно, без всякого сарказма.

– Не шутишь? – горячо спросил Уолли. – Черт, я всегда думал, что ты меня недолюбливаешь. Никогда не загадаешь наперед, правда? – Он с удивлением покачал головой, расчувствовавшись от виски. – Правда, я тебе нравлюсь? Мы могли бы быть товарищами. Как тебе, Брюс? Каждому нужен товарищ. Каждому нужно надежное плечо.

– Конечно, – сказал Брюс. – Мы товарищи. Как тебе, а?

– Здорово, братишка! – кивнул Уолли с глубоким чувством.

«А я ничего не чувствую, – подумал Брюс, – ни отвращения, ни сожаления – ничего. Так ты в безопасности. Тебя нельзя ни разочаровать, ни возмутить, ни расстроить. Тебя нельзя снова уничтожить».

Оба подняли головы, когда в комнату вошел Андрэ, ведя девушку. У нее было маленькое курносое лицо и чувственные, ярко накрашенные губы – рубин на янтаре.

– Прекрасно, Андрэ, – зааплодировал Уолли, рассматривая девушку – миловидную, на высоких каблуках и в коротком розовом платье с широкой пышной юбкой, не доходившей до колен. – Заходи, цыпочка.