Джошуа Слокам - Один под парусами вокруг света (сборник)

Едва «Спрей» отдал якорь в Монтевидео, как я получил послание от представителей почтового пароходства «Ройял Мейл Стимшип Компани», господ Хемфри, что они в доке совершенно бесплатно отремонтируют шлюп. Кроме того, они передали мне двадцать фунтов стерлингов и обещали оказать еще ряд услуг. В Монтевидео специалисты постарались придать «Спрею» полную гидроизоляцию. Плотники починил киль и отремонтировали плоскодонку, раскрасив ее так, что я с трудом отличил ее от бабочки.

Рождество 1895 года «Спрей» встретил полностью переоборудованным, на нем даже появилась чудесная самодельная печка, которую смастерили из большой железной бочки, проделав в ней отверстия – это обеспечивало отличную тягу. Скажу честно, печкой это изобретение можно было назвать только из вежливости. Это было постоянно голодное существо, пожирающее даже зеленое дерево; в холодные и дождливые дни у берегов Огненной Земли она сильно помогла мне в жизни. Ее дверца скрипела на медных петлях, которые один из подмастерьев с похвальной гордостью отполировал так, что они горели, как медный нактоуз на пароходах.

Теперь «Спрей» был готов идти в море. Тем не менее, вместо того чтобы идти сразу в путь, он 29 декабря совершил экскурсию вверх по реке. Один мой старый друг, капитан Говард, чье имя было известно от Кейп-Кода до Ла-Платы, отправился со мной в Буэнос-Айрес, куда мы приплыли рано утром на следующий день: штормовой ветер и сильное течение позволили «Спрею» превзойти самого себя. Я был рад присутствию на борту такого бывалого моряка, как Говард, который мог засвидетельствовать способность «Спрея» плыть по курсу без стоящего у руля живого существа. Говард сидел рядом на нактоузе и следил за компасом, пока шлюп шел по курсу так уверенно, что можно было предположить: картушка приколочена прямо к парусам. Он не отклонился от курса даже на четверть румба. Мой старый друг, который в течение многих лет владел лоцманским шлюпом и плавал на нем, посмотрев, как «Спрей» использует ветер в своих парусах, под конец воскликнул:

– Пусть я сяду на мель Чико-Банко, если я когда-либо видел что-то подобное!

Возможно, он никогда не оставлял своему шлюпу возможности показать, на что тот способен. Здесь я сделал вывод, что «Спрей» отлично ведет себя на мелководье при сильном течении, а также в других трудных и необычных условиях. Капитан Говард согласился с таким моим мнением.

За все годы вдали от родного дома Говард не забыл искусство приготовления рыбы. В доказательство он прихватил несколько хороших окуней и приготовил блюдо, достойное королей. Когда пикантный суп из моллюсков был готов, мы надежно закрепили котелок между двумя ящиками, стоявшими на полу каюты так, чтобы он не мог перевернуться, пока мы обедали и развлекались беседой, а «Спрей» в темноте шел своим курсом по реке. Говард рассказывал мне о каннибалах Огненной Земли, а я рассказал ему о рулевом с «Пинты», который вел мой корабль во время шторма у берегов Азорских островов, и что я искал его у руля в сегодняшнюю непогоду. Я не обвиняю Говарда в суеверии, никто из нас не суеверен, но, когда я заговорил о нашем возвращении в Монтевидео на «Спрее», капитан покачал головой и обратно отправился на пароходе.

Я не был в Буэнос-Айресе несколько лет. На месте, куда я раньше причаливал, уже построили великолепные доки. Огромные состояния были истрачены на переустройство гавани, о чем могли бы рассказать лондонские банкиры. Капитан порта, после предоставления «Спрею» безопасного места у причала, поздравил меня и сказал, что я могу обращаться к нему, если мне что-то понадобится за время стоянки в порту, и я был абсолютно уверен, что эти проявления дружбы были абсолютно искренними. В Буэнос-Айресе о моем судне хорошо позаботились: никаких портовых сборов, все было бесплатно, а городское яхтенное сообщество приветствовало его самым дружеским образом. В городе я нашел, что все не так уж сильно поменялось, как на пристани, и вскоре почувствовал себя как дома.

В Монтевидео я привез письмо от сэра Эдварда Хэйрбая к владельцу «Стандарта», мистеру Малхоллу, и в ответ он меня уверил, что я могу рассчитывать на самый теплый и сердечный прием даже за пределами Ирландии. Господин Малхолл приехал в доки в коляске, запряженной парой лошадей, и, как только «Спрей» встал у причала, мне сразу же предложили ехать к нему домой, где меня уже ждала комната. Это был Новый 1896 год. Ход путешествия «Спрея» опубликовали в колонках газеты «Стандарт».

Господин Малхолл любезно прокатил меня по городу, чтобы я мог увидеть множество улучшений, и мы искали что-то, оставшееся от старого города. Человека, который продавал лимонад на площади, еще во время моего первого посещения этого замечательного города я нашел по-прежнему продающим лимонад по два цента за стакан – он сделал состояние на этом. Его инвентарь состоял из ванны, стоящей у соседнего гидранта, умеренных запасов коричневого сахара и штук шести лимонов, которые плавали в подслащенной воде. Воду время от времени добавляли из колонки, но лимоны были навеки «обречены» плавать, и всего за два цента за стакан.

Мы тщетно пытались разыскать человека, который когда-то продавал в Буэнос-Айресе одновременно виски и гробы; наступление цивилизации раздавило его… только память цеплялась за его имя. Я бы охотно посмотрел на этого предприимчивого человека. Помню ряды бочек с виски, расставленные вдоль прилавка в одной стороне магазина, а на другой стороне, за тонкой перегородкой, находились гробы в том же порядке, всех размеров и в большом количестве. Уникальное сочетание казалось нормальным, по мере того как пустел бочонок, один гроб мог быть заполнен. Кроме дешевого виски и многих других алкогольных напитков, этот человек продавал «сидр», который изготавливал из подгнившего винограда. В рамках его предприятия была также продажа минеральной воды, богатой микробами и болезнетворными бактериями. Этот человек, несомненно, хотел угодить вкусам всех своих клиентов.

Несмотря ни на что, в городе и дальше продолжал жить один хороший человек, который написал для мыслящих граждан на стене своего магазина следующее: «Этот нечестивый мир будет уничтожен кометой! Поэтому владелец этого магазина обязан продать весь товар по любой цене и избежать катастрофы». Мой друг господин Малхолл объехал вокруг, чтобы я смог посмотреть на страшную комету, хвост которой был изображен на стене магазина, где хозяин трясся от страха.

Не выходя из Буэнос-Айреса, я укоротил мачту «Спрея» на семь футов. Также я уменьшил длину бушприта на пять футов, но даже после этого я считал, что он слишком выдается вперед. Сколько раз потом, когда брал рифы у кливера, я сожалел, что не укоротил его еще на фут.