Джошуа Слокам - Один под парусами вокруг света (сборник)

Их жалкая жизнь, казалось, очень мало занимала желтохвосток, если занимала вообще. Все живые существа, без сомнения, боятся смерти. Тем не менее я видел как некоторые виды рыб жмутся друг к другу, будто знают, что они созданы как пища для больших рыб и не желают создавать возможных неприятностей для своих пожирателей. Мне пришлось видеть, как киты окружали косяк сельди, сжимали его, образуя «кипящий котел», внутри которого, скучившись, билась мелкая рыбешка, и тогда один или другой из левиафанов делал выпад через центр с открытыми челюстями и одним махом заглатывал солидную порцию добычи. У мыса Доброй Надежды я видел стаи сардин и других мелких рыб, которых подобным образом преследовал косяк ставрид. У сардин не было ни малейшего шанса вырваться, а сардины кружили вокруг косяка, поедая его с краев. Интересно отметить, как стремительно исчезали сардины; и, хотя действие повторялось перед моими глазами снова и снова, я не смог заметить поимки ни одной сардины, так ловко это было сделано.

Вдоль экваториальной границы юго-восточных пассатов воздух сильно заряжен электричеством, и здесь наблюдаются частые грозы и молнии. Проходя совсем рядом, я вспомнил, что несколько лет назад американский корабль «Алерт» был уничтожен молнией. По счастливой случайности его пассажиры были спасены в тот же день и привезены в Пернамбуко, где я и встретился с ними.

25 сентября, находясь на 5° северной широты и 26°30′ западной долготы, я разговаривал с судном «Полярная Звезда» из Лондона. Этот большой корабль вышел сорок восемь дней назад из Норфолка, штат Вирджиния, и направлялся в Рио-де-Жанейро, где мы снова встретились примерно через два месяца. Для «Спрея» пошел уже тридцатый день после отплытия из Гибралтара.

Следующим спутником «Спрея» стала рыба-меч, которая плыла рядом, показывая свой большой плавник из воды, пока я не поднял свой гарпун, – тогда плавник, напоминающий черный флаг, ушел вниз и исчез.

30 сентября в половине двенадцатого утра «Спрей» пересек экватор на 29°30′ западной долготы. В полдень он был в двух милях к югу от линии экватора. Довольно легкие юго-восточные пассаты, встретившиеся нам примерно на четырех градусах северной широты, наполнили паруса «Спрея» и погнали его полным ходом в сторону побережья Бразилии, где 5 октября без особых происшествий мы прошли севернее мыса Олинда, а около полудня я бросил якорь в гавани Пернамбуко: сорок дней в пути от Гибралтара и все хорошо на борту. Устал ли я за время путешествия? Ничего подобного! За всю свою жизнь я не чувствовал себя лучше и с нетерпением ждал полного опасностей плавания вокруг мыса Горн.

Нет ничего странного в том, что моряк, который дважды уже пересек Атлантический океан и находится сейчас на полпути от Бостона к мысу Горн, вновь оказывается среди друзей. Моя решимость плыть от Гибралтара на запад не только позволила мне спастись от пиратов Красного моря, но и привела меня в Пернамбуко, где я сошел на знакомые берега. Я совершил много рейсов сюда, да и в другие порты Бразилии. В 1893 году я был нанят вести известный эрикссоновский корабль «Дестройер», направлявшийся из Нью-Йорка в Бразилию, чтобы пойти против повстанцев Мелло и его партии. На «Дестройере», кстати, везли пушки огромного размера.

В ту же экспедицию отправилось «Найктрой» – судно, приобретенное правительством США во время испанской войны и переименованное в «Буффало». «Дестройер» был во многих отношениях лучше, но бразильцы, с их своеобразной войной, затопили их в штате Байя. И с ними утонули мои надежды на получение вознаграждения за доставку судна и груза. Но теперь, спустя два года, водоворот политических событий привел к власти партию Мелло. И, хотя меня нанимало прежнее законное правительство, так называемые «повстанцы» не чувствовали себя чем-то мне обязанными, что меня не устраивало.

Во время прежних визитов в Бразилию я познакомился с доктором Перера – владельцем и редактором «Эль коммерсио жорнал», – и вскоре после того, как «Спрей» был благополучно пришвартован в верхнем Марселе, врач, который был отчаянным яхтсменом, приехал меня поприветствовать и проводил меня до прохода в лагуну, где находилась его загородная резиденция. На подходе к его особняку на берегу стояла флотилия лодок, целая армада, в том числе китайский сампан, норвежская плоскодонка и шлюпка; последнюю он получил от «Дестройера». Врач часто угощал меня отменными блюдами бразильской кухни, чтобы я мог, как он сказал, «саль гордо», то есть набрать жирку для предстоящего плавания, но он обнаружил, что даже при самой лучшей кормежке я поправляюсь медленно.

К 23 октября были закончены все приготовления к предстоящему путешествию, были погружены фрукты, овощи и другая провизия и я был готов выйти в море. И тут я столкнулся с неумолимым представителем фракции Мелло в лице сборщика таможенных пошлин, который собрался снять со «Спрея» сбор за тоннаж, несмотря на то, что он плавал по лицензии яхты и должен был быть освобожден от портовых сборов. Наш консул без особой дипломатии напомнил таможеннику о том факте, что это я привел «Дестройер» в Бразилию.

– О да, – с иронией произнес чиновник, – мы это помним очень хорошо… ибо слыхали не раз.

Господин Лангрин, здешний купец, чтобы помочь мне выйти из создавшихся затруднений, предложил погрузить на «Спрей» груз парохода до Вайя-Бланка, что дало бы мне заработок. Но, когда страховые компании отказались брать страховку за груз, который повезет судно с экипажем, состоящим только из одного человека, он предложил, отправить его без страховки, принимая весь риск на себя. Это было для меня большой честью. Причина, по которой я не принял предложение, была в том, что при этом «Спрей» потеряет лицензию яхты и в дальнейшем будет облагаться еще большими сборами во всех портах мира, покрыть которые будет невозможно суммой, полученной за перевозку груза. На помощь пришел еще один мой старый приятель, купец, который заплатил за меня причитающуюся сумму.

А в Пернамбуко я уменьшил гик, который был сломан у берегов Марокко, удалив сломанный кусок длиной около четырех футов и убрав зажимы, или «усы», гика.

24 октября 1895 года, в прекрасный день, хотя в Бразилии все дни такие, «Спрей» отплыл, провожаемый наилучшими пожеланиями. Делая около ста миль в день, я проплыл вдоль побережья и 5 ноября без каких-либо осложнений прибыл в Рио-де-Жанейро. Около полудня я бросил якорь возле Вильганьона и стал дожидаться официального визита представителя порта. На следующий день я принялся обходить самых высокопоставленных лордов Адмиралтейства и министров, чтобы разузнать, как получить причитающееся мне жалование за службу на любимом «Дестройере». Встретивший меня высокопоставленный чиновник ответил: