Людмила Малёваная - Лучший исторический детектив

– Спокуй панский, моё сердечко, – прошептала она и пошла к воротам кладбища.

– Доброго утра, пани! – важный пожилой господин, в скроенном по последней моде пиджаке, обогнал Тину и пошел вперёд к бричке, что стояла у дороги. – Еду в город. Не желаете составить компанию?

– Если, пану это не в тягость, то я, пожалуй, соглашусь, – ответила Тина, оглянулась на кладбище и вдохнула.

Девочка из головы не идёт вместе с куклой этой. Странная встреча случилась сегодня, откуда такие куклы похожие?… Так разве только лицом фарфоровым? Платье вот то же, парча двуцветная, индийская. И пошив того платья сходится. Эх, если бы с изнанки глянуть, тогда бы точно можно сказать, кто к нему руку-то приложил…

Тина так задумалась, что и не заметила, как бричка, поскрипывая на одно колесо, въехала в город. Пожилой господин внимательно рассматривал её лицо и дымил сигарой. На козлах сидел совсем юный хлопчик, но довольно ловко управлялся с норовистой кобылкой.

– Вы о чем задумались? – поинтересовался господин, прищурив правый глаз, выдохнул облако дыма и представился: – Честь имею рекомендовать себя – Эдвард Мрозовский.

– Германова Христина, – кивнула Тина, смущаясь то ли острого взгляда, то ли дорогого костюма и галстука пана Мрозовского.

«Назвал исключительно имя, а место службы утаил, значит ли это, что и мне не надо говорить, что держу мастерскую?» – подумала она.

– А отчего вы, пани Германова, в одиночестве гуляете по таким удивительным для прогулки местам?

– Что же в кладбище удивительного?

– А вы не находите, что там случаются вещи куда более необычайные, нежели в городе или дома?

Тина сдержала возглас, ответив улыбкой на вопрос, но про себя подумала, что зря согласилась подъехать до города с этаким авантюристом.

– Вы не могли бы мне остановить у той вон булочной?

– Выходит, что вы уже приехали? – спросил пан Мрозовский. Он напустил на себя расстроенный скорым расставаньем вид, и медленно протянул ей руку, чтобы помочь.

– Да. Я вам благодарна, пан Мрозовский, за вашу доброту, – поклонилась Тина, соскочив с брички. – Я знаете ли, немного шью. Так мелочи. Моя мастерская через две улицы. Прошу вас посетить при случае.

– Ну что вы! Пустяки! Жаль, что мы не закончили разговор, но, если позволите, вот моя визитная карточка, мы в другой раз его продолжим.

Мрозовский коротко кивнул, тронул поля шляпы и толкнул хлопчика в спину. Бричка покатилась по брусчатке, подпрыгивая и поскрипывая на одно колесо. «Странный господин, похоже, что из военных, – подумала Тина, не глядя пряча в редикюль визитку, и скоро забыла о нём думать – все мысли занимала увиденная на кладбище кукла в руках девочки.

Об утреннем знакомстве ей напомнила одна клиентка. Молодая и шумная лавочница, пани Рузя, из лавки Скарбика с Рынка, иногда приносила Тине постельное бельё и деликатную мелочь в ремонт.

О Рузе ходили слухи, что она сбывает краденое, но это не уменьшало количество желающих быть с ней на короткой ноге.

– Тина, у тебя дела пошли в гору? – спросила Рузя, выкладывая на стол тряпьё в ремонт. – Сбросила муслиманство? Морда глянц?

– Живу, как и раньше, – ответила Тина, поправляя шляпу на манекене. – У тебя столько платья всякого, видать-то у тебя дела в гору пошли, что успеваешь и прикупить, и сносить.

Тинина колкость не осталась без внимания.

– За тобой не успеешь. Год, как мужа схоронила, три месяца дочку, а уже такого кавалера себе отхватила. – Рузя широко улыбалась, кокетливо склонив голову набок, поправляя рукава «с напуском» на модной шёлковой блузе, словно она сама перед тем кавалером сейчас и самое время заигрывать.

– Какого, прошу, кавалера?…

– Тот твой муслиманский шик…вдовица-таемница. Так и притягивает к себе хлопов. Лезут, как мухи дурнуватые. Как думаешь, Тина? Если в чёрном стану ходить, меня скорее замуж возьмут?

– А ты попробуй. Может, и возьмут, – ответила Тина. – Тебе, блонде, чёрное к лицу.

Будешь иметь стройный вид.

– Вот и люкс, – фыркнула Рузя и вышла, звякнув колокольчиком у двери.

Христина оглянулась, сколько её ждало сегодня работы, и прогнала мысли прочь. Ни один звук не любила Христина так как стук машинки. Настоящий Зингер – поскрипывал шкивом колеса, игла строчила, та-та-та-та.

Тина задумалась: «День сегодня выдался странный, и еще кукла эта, и пан Мрозовский, где он только взялся у ворот Кальварии?… А Рузя? Ведь её не было возле булочной, так из какого окна она свои глаза выставила? Вот уж кто все сплетни первой узнаёт.

Утро плавно перетекло в день. Колокольчик у двери жалобно тренькнул и затих. Вошедший остановился на пороге, не сделав больше ни шагу. Тина как сидела в каморке с шитьём в руках, так и замерла. Она не сомневалась, что это мужчина, что он обязательно высок и силён, но оставалась сидеть на стуле тихо как мышь. Неизвестный ничего не спросил, не позвал хозяйку, потоптался на пороге, хрипло откашлялся и вышел. Христина опрометью бросилась к двери, чтобы посмотреть на неизвестного гостя, но, среди редких в этот час прохожих, на улице она не заметила ни одного высокого мужчины.

– День добрый, пани Кшыся!

Перед Тиной стоял пан Мрозовский.

– И вам доброго дня! – кивнула Тина, мимолётно подумав: «Удивительно, как неожиданно умеет возникать этот пан!»

В ту же минуту из проулка вышла щедро декольтированная Рузя. Завидев пана, Рузя широко заулыбалась и так понесла своё молодое тело, покачивая пышными бёдрами, что казалось – в талии оно непременно сломается.

– Вот уж принесла нелёгкая, – буркнула Тина, наблюдая эту «дефиляду».

– Это вы мне, прошу?! – спросил пан Мрозовский.

– Ой, да то не вам! Прошу пана, не вам! – Христине даже дурно стало, такой некрасивой вырисовывалась ситуация. – А вы ко мне по делу идёте, или так, ранковый променад?

– Я к вам, если позволите, лично – недовольно ответил он.

Рузя поравнялась с мастерской, похлопала ресницами и тревожно оглянулась – демонстрируя себя же сбоку. – Ах, фрайда реальна, – томно заявила она, адресуясь Христине, – Слава Исусу Христу!

– Навеки слава, – равнодушно ответила та.

Рузя подошла почти вплотную к пану Мрозовскому и поклонилась, она выставила одну ручку для поцелуя, а вторую возложила на то самое смелое декольте. Тине стало стыдно.

«Вот ведь, хвойда! Не упустит момента, чтоб не выпятить перед порядочным человеком чего не надо», – рассердилась Тина, но виду не подала, а усмехнулась галантно и профессионально.

– Рузюнця, солнце моё, ты мне еще заказ принесла? Смотрю, что так скоро вернулась. А может ты мимо шла, а я задерживаю?

– Ты меня, Тина, не задерживаешь. Я женщина свободная и сама себе хозяйка, – ответила Рузя, дерзко глядя в глаза пану Мрозовскому, и поправила завиток на лбу.