Джеймс Купер - Следопыт (С иллюстрациями)

– Нет, это не годится, – возразил Кап, которому не нравилось такое предложение. – В такой неизвестной и дикой местности я не считаю удобным, чтоб лоцман слишком удалялся от своего судна, и потому предпочитаю держаться всем вместе. Я пойду с вами, чтоб переговорить с незнакомцами.

Индеец серьезно, но, не обижаясь недоверием Капа, дал свое согласие на такой вызов и приказал жене своей отправиться одной к челноку. Кап сделал племяннице знак последовать за женою Стрелы.

– Нет, дядя, я предпочитаю оставаться около вас, – возразила Мария. – Движение принесет мне пользу, после того, как я так долго сидела в челноке, притом я рассчитываю, что между неизвестными найдутся и женщины.

– Ну, так пойдем, дитя мое, – ласково сказал моряк. – Расстояние не велико, и, во всяком случае, мы успеем воротиться за час до заката солнца.

Мария тотчас приготовилась сопровождать мужчин, между тем как послушная, скромная жена индейца, которую звали Юнита, терпеливо направилась к оставленному челноку.

Прежде чем все общество пустилось в путь, индеец обратился к своему спутнику и серьезно сказал ему: – Смотрите во все глаза, и держите язык!

– Да, да, понимаю, – возразил Кап. – Это, как я слыхал, обыкновение индейцев. Смотри, он осматривает полку своего ружья, а потому, я думаю, не дурно, если и я взгляну на свои пистолеты.

Пока Кап приводил эту меру предосторожности в исполнение, индеец вступил в чащу, и Мария, опираясь на руку дяди, следовала за ним легким, эластическим шагом. Во время первой полумили они, кроме молчания, не соблюдали никакой осторожности; но, по мере приближения к месту, где должен был находиться огонь, шаги индейца делались осторожнее и тише, глаза его бдительнее и старание скрыть свою наружность – сильнее. Наконец, он остановился, и с торжеством указал на отверстие между деревьями.

– Смотрите, – сказал он, – огонь бледнолицых!

– Да, в самом деле, малый прав, – проворчал Кап. – Вот сидят они, и так спокойно и беззаботно кушают, как бы находились в каюте трехдечного корабля.

– А все-таки Стрела прав только наполовину, – прошептала Мария, – ибо я вижу двух индейцев и только одного белого.

– Два белых и один краснокожий, – возразил Стрела.

– Ну, скоро окажется, кто из вас прав. Один из неизвестных положительно белый и кажется весьма стройным, приличным малым. Другой также положительно индеец, а уж третьего никак не могу разобрать. Он наполовину белый и наполовину краснокожий.

– Два белых и только один краснокожий! – с большею против прежней уверенностью возразил Тускарора.

– Ну, верно что так, – сказала Мария. – Глаз его, кажется, никогда не ошибается, и теперь нам остается только узнать – друзей или врагов видим мы пред собою. Только бы это были не французы.

– Ну, об этом мы скоро будем иметь ясные понятия, дитя мое, – возразил Кап. – Стань только здесь за дерево, чтоб быть в безопасности на всякий случай, и я сейчас узнаю, под каким флагом они плавают.

Он приложил обе руки ко рту, и хотел громким голосом окликнуть неизвестных, как вдруг удержан был от исполнения этого быстрым движением Стрелы.

– Краснокожий – Могикан, белый – Янгез, – сказал Стрела.

– Ну, это известие приятное, – прошептала Мария, бывшая в большом страхе. – Так пойдемте к ним прямо и поздороваемся с ними, как с друзьями.

– Хорошо, – сказал индеец, – пусть девушка идет; краснокожий осторожен и благоразумен, а белый слишком горяч, точно огонь.

– Что, вы с ума сошли? – сердито вскричал Кап. – Слабая девушка должна идти навстречу ожидаемой опасности, тогда как мы, два больших негодяя, останемся спокойны и будем только наблюдать? Прежде чем это случится, я…

– Тише, дядя! – прошептала Мария. – Стрела прав и дает самый благоразумный совет. Ни один христианин не встретит злом бедную, слабую девушку, и потому мое появление послужит признаком мирных намерений. Пустите меня идти, и все уладится как нельзя лучше. До сих пор нас никто не заметил, и поэтому, не возбуждая беспокойства, появление мое озадачит неизвестных.

– Хорошо, – сказал Стрела, – не скрывая своего одобрения мужеству Марии.

Кап согласился нехотя, и сказал: – Ну, если ты думаешь, что это лучше, то или; но возьми один из этих пистолетов, чтобы…

– Нет, нет, я более полагаюсь на мою молодость и слабость, чем на всякое оружие, – перебила его Мария, и смело направилась к сидевшим около огня и продолжавшим свой обед.

Никто не заметил ее, пока она не приблизилась к группе на расстоянии ста шагов. Но тут она наступила на сухую ветку, которая с треском сломалась вод ее ногами, и в ту же минуту вскочил индеец, которого Стрела назвал Могиканом. – Другие два схватились за свои ружья, прислоненные к дереву. Но, не увидев никого, кроме безоружной девушки, Могикан тихо сказал несколько слов своим товарищам, снова уселся к своему кушанью, и предоставил старшему из двух белых идти Марии навстречу.

Когда он приблизился, то Мария увидела, что действительно имеет вред собою человека ее цвета ножи, хотя одеяние его было полуиндейское и полуевропейское. Он был средних лет, и его хотя некрасивое лицо выражало столько честной прямоты и добросердечия, что Мария тотчас убедилась в отсутствии для нее всякой опасности. Она остановилась и спокойно ожидала приближения неизвестного.

– Не бойтесь ничего, – сказал он ей, приветливо кланяясь, – вы здесь, в пустыне, встретились с христианами, которые обойдутся с вами с любовью и уважением. Я человек, достаточно известный в этой стороне, и вероятно, вы слыхали какое-либо из моих имен. Французы и Мингосы зовут меня «Длинное Ружье» за мое превосходное оружие; у лучших друзей моих, Могикан, я зовусь «Соколиный Глаз», а солдаты и охотники этого берега называют меня Следопытом, ибо знают, что, найдя раз начало следа, я никогда не потеряю конца его.

Эти добродушно сказанные слова произвели немедленное и глубокое впечатление на Марию.

– Так вы Следопыт! – вскрикнула она радостно, хлопая в ладоши.

– Да, так зовут меня, хотя я охотнее стараюсь находить дорогу там, где нет никакой тропинки, чем идти по следу, уже открытому. Но солдаты не умеют даже различить тропинку от следа, хотя первую можно видеть, а второй узнается почти всегда лишь по чутью.

– Значит, вы тот друг, которого отец хотел выслать вам навстречу?

– Совершенно справедливо, если вы дочь сержанта Дунгама.

– Да, это я. Я Мария Дунгам, а там за деревом – мой дядя Кап и Стрела, один из Тускарора, служащий нам проводником. Мы надеялись встретиться с вами ближе к озеру.

– Я бы, однако, желал, чтобы более надежный индеец был вашим проводником, – сказал Следопыт, – я вообще не люблю племени Тускарора, а Стрела один из самых честолюбивых начальников. А Юнита с ним?