Летописец Нестор - Повесть временных лет

В лето 6438. В лето 6439. В лето 6440. В лето 6441.

В лето 6442. Первое приидоша угре на Царьград, и пленоваху всю Фракию; Роман сотвори мир со угры.

В лето 6443. В лето 6444. В лето 6445. В лето 6446. В лето 6447, В лето 6448.

В лето 6449. Иде Игорь на Греки. И послаша болгаре весть ко царю, яко идуть Русь на Царьград, скедий 10 тысящь. Иже придоша, и приплуша, и почаша воевати Вифаньскиа страны, и воеваху по Понту до Ираклиа и до Фафлогоньски земли, и всю страну Никомидийскую попленивше, и Суд весь пожьгоша; их же емше, овехь растинаху, другия аки странь поставляюще и стреляху в ня, изимахуть, опаки руце съвязывахуть, гвозди железныи посреди главы въбивахуть им. Много же святых церквий огневи предаша, манастыре и села пожьгоша, и именья немало от обою страну взяша. Потом же пришедшем воем от встока, Памфир деместик с 40-ми тысящь, Фока же патрекий с макидоны, Федор же стратилат с фраки, с ними же и сановници боярьстии, обидоша русь около. Свещаша русь, изидоша, вружившеся, на греки, и брани межю ими бывши зьли, одва одолеша грьци. Русь же взратишася к дружине своей к вечеру, на ночь влезоша в лодьи и отбегоша. Феофан же сустрете в лядех со огнем, и пущати нача трубами огнь на лодье руския. И бысть видети страшно чюдо. Русь же видящи пламянь, вметахуся в воду морьскую, хотяще убрести; и тако прочии възъвратишася всвояси. Темже пришедшим в землю свою, и поведаху кождо своим о бывшем и о лядьнемь огни: «Якоже молонья, – рече, – иже на небесех, грьци имуть у собе, и се пущающе же жагаху нас, сего ради не одолехом им». Игорь же, пришед, нача совкупляти вое многи, и посла по варяги многи за море вабя и́ на греки, паки хотя поити на ня.

В лето 6450. Семеон иде на храваты, и побежен бысть храваты, и умре, оставив Петра князя, сына своего, болгаром.

В лето 6451. Паки придоша угри на Царьград, и мир створивше с Романом , возвратишася всвояси.

В лето 6452. Игорь же, совкупив вои многи – варяги, русь, и поляны, словени, и кривичи, и теверьце, и печенеги наа и тали у них поя, поиде на Греки в лодьях и на коних, хотя мьстити себе. Се слышавше корсунци, послаша к Раману, глаголюще: «Се идут русь, бещисла корабль, покрыли суть море корабли». Тако же и болгаре послаша весть, глаголюще: «Идут русь , и наяли суть к собе печенеги». Се слышав царь посла к Игорю лучие боляре, моля и глаголя: «Не ходи, новозьми дань, юже имал Олег, придамь и еще к той дани». Тако же и к печенегом посла паволоки и злато много. Игорь же, дошед Дуная, созва дружину, и нача думати, и поведа им речь цареву. Реша же дружина Игорева: «Да аще сице глаголеть царь, то что хочем боле того: не бившеся имати злато, и сребро, и паволоки? Егда кто весть: кто одолееть, мы ли, оне ли? Ли с морем кто светен? Се бо не по земли ходим, но по глубине морьстей: обьча смерть всем». Послуша их Игорь, и повеле печенегом воевати Болгарьску землю; а сам взем у грек злато и паволоки и на вся воя, и взратися вспять, и приде к Киеву всвояси.

В лето 6453. Присла Роман, и Костянтин и Степан слы к Игореви построити мира первого. Игорь же глагола с ними о мире. Посла Игорь муже своя к Роману. Роман же созва боляре и сановники. Приведоша руския слы, и велеша глаголати и псати обоих речи на харатье…

Послании же сли Игорем придоша к Игореви со слы гречьскими, и поведаша вся речи царя Рамана. Игорь же призва слы гречьския, рече им: «Глаголите, что вы казал царь?». И реша сли цареви: «Се посла ны царь, рад есть миру, хощеть мир имети со князем руским и любве. Твои сли водили суть царе наши роте, и нас послаша роте водит тебе и муж твоих». Обещася Игорь сице створити. Заутра призва Игорь слы, и приде на холм, кде стояше Перун, и покладоша оружье свое, и щиты и золото, и ходи Игорь роте и люди его, елико поганых руси; а хрестеяную русь водиша роте в церкви святаго Ильи, яже есть над Ручаем, конець Пасынъче беседы, и козаре: се бо бе сборная церки, мнози бо беша варязи хрестеяни. Игорь же, утвердив мир с греки, отпусти слы, одарив скорою , и чалядью и воском, и отпусти я; сли же придоша ко цареви, и поведаша вся речи Игоревы и любовь юже к греком.

Игорь же нача княжити в Кыеве , мир имея ко всем странам. И приспе осень, и нача мыслити на деревляны, хотя примыслити большюю дань,

В лето 6453. В се же лето рекоша дружина Игореви: «Отроци Свеньлжи изоделися суть оружьем и порты, а мы нази. Поиди, княже, с нами в дань, да и ты добудеши и мы». И послуша их Игорь, иде в Дерева в дань, и примышляше к первой дани, и насиляше им и мужи его. Возьемав дань, поиде в град свой. Идущу же ему вспять, размыслив, рече дружине своей: «Идете с данью домови, а я возъвращюся, похожю и еще». Пусти дружину свою домови, с малом же дружины возвратися, желая больша именья. Слышавше же деревляне, яко опять идеть, сдумавше со князем своим Малом: «Аще ся въвадить волк в овце, то выносить все стадо, аще не убьють его; тако и се, аще не убьем его, то вся ны погубить». И послаша к нему, глаголюще: «Почто идеши опять? Поимал еси всю дань». И не послуша их Игорь, и вышедше из града Изкорстеня деревлене убиша Игоря и дружину его; бе бо их мало. И погребен бысть Игорь, и есть могила его у Искоръстеня града в Деревех и до сего дне.

Вольга же бяше в Киеве с сыном своим с детьском Святославом, и кормилець его Асмуд, и воевода бе Свенелд, – то же отець Мистишин. Реша же деревляне: «Се князя убихом рускаго; поимем жену его Вольгу за князь свой Мал и Святослава, и створим ему, якоже хощем». И послаша деревляне лучьшие мужи, числом 20, в лодьи к Ользе, и присташа под Боричевым в лодьи. Бе бо тогда вода текущи вздоле горы Киевьския, и на подольи не седяху людье, но на горе. Град же бе Киев, идеже есть ныне двор Гордятин и Никифоров , а двор княжь бяше в городе, идеже есть ныне двор Воротиславль и Чюдин, а перевесище бе вне града, и бе вне града двор другый, идеже есть двор демьстиков за святою Богородицею; над горою двор теремный, бе бо ту терем камен. И поведаша Ользе, яко деревляне придоша, и возва я Ольга к собе и рече им: «Добри гостье придоша». И реша деревляне: «Придохом, княгине». И рече им Ольга: «Да глаголите, что ради придосте семо?» Реша же древляне: «Посла ны Дерьвьска земля, рькуще сице: мужа твоего убихом, бяше бо муж твой аки волк восхищая и грабя, а наши князи добри суть, иже распасли суть Деревьску землю, да поиди за князь нашь за Мал»; бе бо имя ему Мал, князю дерьвьску. Рече же им Ольга: «Люба ми есть речь ваша, уже мне мужа своего не кресити; но хочю вы почтити наутрия пред людьми своими, а ныне идете в лодью свою, и лязите в лодьи величающеся, и аз утро послю по вы, вы же рьцете: не едем на конех, ни пеши идем, но понесете ны в лодье; и възнесуть вы в лодьи»; и отпусти я в лодью. Ольга же повеле ископати яму велику и глубоку на дворе теремьстемь, вне града. И заутра Волга, седящи в тереме, посла по гости, и придоша к ним, глаголюще: «Зоветь вы Ольга на честь велику». Они же реша: «Не едем на коних, ни на возех, ни пеши идем , понесете ны в лодьи». Реша же кияне: «Нам неволя; князь нашь убьен, а княгини наша хочет за вашь князь»; и понесоша я в лодьи. Они же седяху в перегъбех в великих сустугах гордящеся. И принесоша я на двор к Ользе, и , несше, вринуша е́ в яму и с лодьею. Приникши Ольга и рече им: «Добра ли вы честь?» Они же реша: «Пуще ны Игоревы, смерти». И повеле засыпати я живы, и посыпаша я.