Генрих Штолль - Классические мифы Греции и Рима

Тезей, все еще убежденный в преступности Ипполита, сказал после долгого молчания:

– Не радуюсь я несчастью сына, но не могу и жалеть о злодее. Принесите его сюда, умирающего, с глазу на глаз уличу я его – не может он более запираться в своем злодеянии: гнев богов-карателей обличает его.

Пока Тезей ждал прибытия умирающего сына, внезапно явилась ему девственная богиня Артемида, подруга Ипполита, сопутствовавшая ему на охотах по горам и лесам, и обратилась к афинскому царю с такой речью:

– Зачем радуешься ты, Тезей, гибели сына? Несчастный! Ты поверил лживым словам жены и погубил неповинного сына! Вечным позором покрыл ты свою голову, и нет тебе отныне места между правдивыми. Узнай же злосчастную судьбу свою. Жена твоя Федра, распаленная ненавистной мне богиней, любила твоего сына; пыталась она подавить в себе эту любовь, но не смогла и погибла, послушав своей старой кормилицы. Кормилица открыла любовь госпожи своей Ипполиту, он же с негодованием и ужасом отверг эту любовь. Тогда Федра написала тебе лживое письмо, и им погубила твоего сына, – ты же поверил письму. Сын же твой, дал кормилице клятву молчать об услышанном от нее, не нарушил клятвы. Великое преступление совершил ты: увлеченный гневом, не разбирая дела, поразил сына проклятием и погубил его, ни в чем не повинного.

Как убитый, стоит Тезей перед богиней. Знает он теперь, что сын его умирает безвинно, жертвой безрассудного отцовского гнева.

– Погиб я, – восклицает Тезей, – нет для меня более радостей в жизни!

С громкими рыданиями бросается он навстречу сыну: покрытый кровью, избитый и еле живой лежит перед ним Ипполит. Прожил он, однако, столько времени, что успел простить убитого горем отца и снять с него вину в неповинно пролитой крови.

Полный глубокой скорби Тезей похоронил сына под миртовым деревом, под которым так часто сиживала Федра, томимая муками любви. И тело Федры погребено было под тем же деревом – в месте, которое так любила она в последние дни жизни: Тезей не хотел лишать своей несчастной жены чести погребения. Трезенские жители стали воздавать Ипполиту почести, подобающие полубогам, и установили в память ему ежегодные празднества. Девушки оплакивали судьбу целомудренного юноши, любимца Артемиды, принявшего смерть от оскорбленной им Афродиты: они приносили ему в жертву кудри волос своих и пели в честь его сладкозвучные песни.

(по Овидию „Метаморфозы")

Пирифой, царь воинственных лапифов, обитавших в Фессалии, мужественный, необоримый герой, много слышавший о Тезее и его геройских подвигах, захотел узнать его поближе и померяться с ним силой. Он прибыл в Аттику, в Марафонскую страну, и угнал стадо быков, принадлежавшее Тезею. Когда Тезей узнал об этом, то немедленно пустился за похитителем в погоню. Подпустив преследователя на близкое расстояние, Пирифой быстро обернулся и стал против него, готовый тотчас же вступить в бой; но когда противники сошлись лицом к лицу, каждый из них был поражен силой и мужеством другого до такой степени, что забыли они про битву, протянули друг другу руки на мир и заключили между собою братский союз,

В скором после этого времени Тезей отправился в Фессалию, на свадьбу своего нового друга, вступавшего в брак с Ипподамией, прелестнейшей из всех фессалийских красавиц. На Пейрифоеву свадьбу сошлось великое множество гостей: пригласил он к себе на пир всех Фессалийских царей, многих из друзей своих, живших вдалеке от Фессалии, пригласил также и соседей своих кентавров – дикий, суровый народ, обитавший на соседней горе Пелионе. Тело кентавров было получеловеческое и полуконское: голова и верхняя часть туловища человеческие, грудь же и ноги конские. Обширные палаты царского замка не могли вместить всех прибывших на пир, и многие из гостей сели за столы, поставленные в просторном, осененном деревьями гроте. Радостный шум стоял в брачных чертогах Пирифоя, пелись брачные песни, многочисленные светильники пылали на алтарях, и гости вкушали ароматные вина и сладкие яства. Юная невеста Пирифоя, блистая красотою, сидела посреди палаты, окруженная толпой женщин, и со всех сторон слышались похвалы ее красоте; все гости завидовали хозяину, вступавшему в брак со столь прелестной девушкой.

Долго шел пир, не смущаемый ничем. Но в середине его Эвритион, самый дикий и самый сильный из всех кентавров, отуманенный вином, вдруг поднимается со своего места, бросается на Ипподамию и, схватив ее за волосы, увлекает за собою. Следуя его примеру, и остальные кентавры бросились на присутствовавших на пиру женщин и повлекли их за собою. Быстро вскочили с своих мест лапифы и другие герои Эллады; бросились они на похитителей, и пошел в брачных чертогах Пирифоя дикий, ожесточенный бой, какой бывает на улицах города, в который ворвались неприятельские войска. Самые мужественные и могучие из героев Эллады ратовали против грубой силы и зверской дикости кентавров. Тезей напал на Эвритиона:

– Какое безумие побудило тебя, – воскликнул герой, – нападать в моем присутствии на Пирифоя и оскорблять нас обоих?

С этими словами бросился он на кентавров и вырвал у них похищенную ими девушку. Не говоря в ответ ни слова, Эвритион напал на Тезея, ударил его своими сильными кулаками в грудь; но Тезей схватил большой, тяжеловесный медный кубок и изо всей мочи ударил им кентавра в лицо: с разбитым черепом пал кентавр, забил копытами о землю и испустил дух.

– К оружию! – вскричали остальные кентавры, видя смерть сильнейшего из них. – К оружию!

Стали бившиеся метать друг в друга кубками, чашами и большими медными блюдами.

Кентавр Амик схватил тяжелый светильник со всеми горевшими в нем свечами и размозжил этим светильником череп лапифу Келадону; но тотчас же и сам пал на землю, пораженный в голову ножкой стола, которою вооружился на него Пелат. Кентавр Гриней поднял с земли высокий алтарь и бросил его в средину лапифов, но не кентавру прошло это даром: Эксадий выколол ему оленьими рогами оба глаза. Ройт, самый страшный кентавр после Эвритиона, схватил с алтаря пылающую головню, ударил ею в висок Харака и всадил ее в рану: вспыхнули волосы на голове у Харака и потоком хлынула из раны кровь, шипя, как раскаленное железо, погружаемое в холодную воду. Раненый извлек головню из раны, вынул из пола тяжелую каменную плиту и плитой решил было поразить врага; но тяжесть камня была слишком велика, – Харак выронил его из рук, и камень, падая, раздавил и Харака, и стоявшего возле него Комета. Радуясь своей победе, Ройт бросился на других лапифов и убил юного Корифа и Эвагра; но когда наскочил кентавр на Дрианта, тот всадил ему в шею длинный, спереди обожженный кол. Издавая стоны, старался раненый кентавр извлечь кол, засевший глубоко в кости, и, истекая кровью, обратился в бегство.