Дэниел Шапиро - На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе

Ученые, специализирующиеся в других научных дисциплинах, также считают вопрос о принадлежности важным. Рой Баумайстер и Марк Лири осуществили комплексный анализ эмпирических доказательств потребности в принадлежности и пришли к заключению, что «человеческие существа фундаментально и всеобъемлюще движимы потребностью в принадлежности, то есть страстным желанием формировать и поддерживать долговременные межличностные связи. Люди ищут частого, эмоционально выраженного позитивного взаимодействия в контексте долговременных бережных отношений» (Baumeister and Leary 2000).

Социолог Дональд Кэмпбелл заметил, что «близкие друг другу элементы чаще воспринимаются как принадлежащие одной и той же организации» (LeWine and Campbell 1971, 105). Наблюдение Кэмпбелла необыкновенно проницательно. Если мы сгруппируем людей как «близких» по какой-либо характеристике, будь то религиозные убеждения, цвет волос или любой другой признак, то будем более склонны считать, что их объединяет одна и та же идентичность. Одна-единственная черта побуждает нас воспринимать их в одной связке.

См.: Shapiro 2008.

Packer 2006.

См.: Eisenberger et al. 2003.

См.: Herman 1992, 51.

Эдвард Деси в своей работе проливает свет на влияние самоопределения на эмоции и поведение. Если вы ощущаете, что границы вашей свободы несправедливо нарушаются, вы реагируете негативно и можете отказаться от «разумных» интересов ради утоления своей потребности в самоопределении (Deci 1980).

Приведенные точки зрения были высказаны в беседах со мной лидерами каждой из сторон конфликта. Кроме того, мой выбор названия территории основан на том, что это название официально используется Государственным департаментом США. И все же, именуя Республику Македонию таким образом, я могу невольно задеть чувство автономии некоторых граждан Греции, которые считают себя единственными, кто имеет право использовать название Македония.

Конфликт, вызванный потребностями в автономии и принадлежности, часто происходит на символическом уровне. Яркий пример можно найти в романе чешского писателя Милана Кундеры «Неведение». Главная героиня Ирена возвращается домой в Чехию после 20 лет, проведенных во Франции; ее друзья не проявляют никакого интереса к ее пребыванию за границей, как будто вырезав эти годы из ее жизни. Игнорируя критически важные части центральной идентичности Ирены – аспекты ее «я» , они отгораживаются стеной от ее потребности в автономии, выражающейся в желании быть такой, какой она хочет. Ирену раздирают вопросы принадлежности: «Какие части моей личности мои друзья примут? Какие отвергнут? Смогу ли я вынести отвержение – или мне следует прекратить дружбу с ними?» Как и в реальной жизни, эти вопросы отношений проявляются неявно, посредством символических посланий, например когда чешские друзья не выражают никакого желания попробовать французское вино Ирены (Kundera 2002; в рус. пер. – Кундера 2014).

Эти положения Конфуция взяты мной у Дж. Уиггинс (Wiggins 1991), чьим источником является работа Стюарта Хакетта (Hackett 1979, 27–28). Идея изначального единства обнаруживается даже в эволюционной теории Дарвина, которая основана на предположении, что человеческий род обязан своим происхождением взаимосвязи всех живых существ. В этом смысле стремление к трансцендентному единству не более чем желание вернуться к нашему изначальному состоянию единства. Похожую точку зрения высказывает Далай-лама XIV (см.: Dalai Lama 2005).

Я описываю различные «структуры» идентичности – ее архитектуру, но солидаризируюсь с открытием психоаналитика Гарри Стека Салливана, обосновавшего, что эти внутрипсихические структуры являются вымышленными: в действительности речь идет не о материальных элементах, а о паттернах преобразования энергии (см.: Greenberg and Mitchell 1983, 91).

Что служит источником мысленной установки «мы против них», ведущей к эффекту клана? Теория отношенческой идентичности предполагает, что эффект клана провоцирует угроза важным аспектам автономии и принадлежности. Реалистическая теория группового конфликта доказывает, что толчок к формированию внутригрупповой идентичности и этноцентризма дает угроза военным, политическим, социальным или финансовым ресурсам группы. Теория социальной идентичности предполагает, что одно лишь отождествление себя с группой может стать достаточным основанием для конфликта: отдельные личности идентифицируют себя с группой и стремятся положительно отличаться на фоне других групп. Подробнее о реалистической теории группового конфликта см.: Sherif et al. 1961, 155–84; Campbell 1965; о теории социальной идентичности – Tajfel and Turner 1979.

Строго говоря, я определяю эффект клана как жесткое проявление нашей отношенческой идентичности, обостряющее разногласия с другим человеком или группой.

Хотя эффект клана побуждает сопротивляться изменениям, он несет также защитную функцию. При таком настрое мы ставим себе целью защитить людей и принципы, которые представляют наибольшую важность для нашей идентичности. На самом деле эволюционные биологи уже давно работают над тем, чтобы количественно определить степень, до которой мы готовы защищать родственников и себе подобных от внешней угрозы. Индийский биолог Джон Холдейн, занимавшийся математикой родственного отбора, язвительно заметил: «Я бы рискнул жизнью ради двоих родных братьев или восьми двоюродных». Его наблюдения заложили основу для правила Гамильтона, согласно которому суть родственного отбора можно измерить формулой: br − c > 0. В этой формуле b означает «повышение шансов на выживаемость особи в случае любого альтруистического поступка со стороны другой особи, с – цена выживаемости для особи, совершающей альтруистический поступок, и r – коэффициент соотношения b и с. Полученное неравенство определяет условия, по которым естественный отбор должен поддерживать поступки, продиктованные очевидным альтруизмом» (Mock 2004, 20). Когда неравенство выполняется, мы ведем себя альтруистически; когда оно не соблюдается, мы действуем в собственных интересах.

В статье в журнале American Psychologist (Shapiro 2010) я описываю несколько признаков клановой динамики, которые могут оказаться полезными для самого клана, но одновременно усложнить путь к межгрупповому примирению.

1. Верность клану становится приоритетом.Отношения внутри кланов чрезвычайно насыщены эмоциями, члены кланов готовы идти на жертвы ради тех, с кем чувствуют себя в близкой связи.