Сборник - Белорусские сказки

Приказал:

– Отдай! У меня гости поважнее твоих голодранцев будут: князья да царские помощники.

Дед осерчал:

– Не отдам! Что мы с бабой есть будем? Это подарок!

Решил пан тогда хитростью да обманом отобрать суму, так ему волшебная вещица понравилась.

– Слушай, дед, я тебе вместо сумы обычной еды пришлю. Много, на много лет хватит.

И не ушел до тех пор, пока с перепугу дед не отдал суму. Уж больно угрожать ему пан начал:

– Я солдат пришлю, закатают тебя на каторгу. Лучше отдай по-хорошему! – пристал пан, как банный лист.

Видит дед, что по глупости своей да доверчивости может потерять все, и отдал суму.

Месяц прошел, другой, а пан и не думает старикам взамен сумы еду присылать.

Обидно стало деду, да и баба попрекает:

– Отдал, а теперь что прикажешь делать? Иди к пану, кланяйся, проси вернуть суму. А не отдаст, то хоть взамен пусть что-нибудь даст. Помрем, ведь, с голоду!

Делать нечего, отправился дед на поклон к пану, а тот и видеть старика не желает, смеется. Потом увидел, что дед не уходит, вызвал стражу и приказал отхлестать плетьми просителя.

Вытолкали стражники старика за ворота, плетьми пригрозили. А когда пошел, глумливо улюлюкали вслед.

Горько было деду возвращаться домой не солоно хлебавши. Бабка встретила его и давай успокаивать да уговаривать:

– Ладно, дед, не горюй! Иди в поле, поищи того журавлика. Добрый он, может, снова чем поможет нашему горю.

И вправду! Только вышел старик к просяному полю, видит, летит знакомый журавль.

Рассказал дед о том, как пан хитростью отобрал у него с бабой волшебную суму. Теперь они снова бедствуют, да и людям ничем помочь не могут.

– Как мне в глаза смотреть бабе своей? Как нам прожить? Может, есть у тебя еще одна такая сума?

Журавль был мудрый: понял, что тут другая волшебная вещь нужна.

– Погоди, сейчас тебе другое принесу, потому что второй такой сумы у меня нет, – и улетел.

Вернулся, а в клюве у него серебряный рог торчит:

– Возьми этот рог и ступай снова к пану.

– А дальше что? – дед вертел в руках затейливо украшенную вещицу и думал, что ничего у него с этим паном не получится. Отберет он этот рог, а потом прикажет вытолкать взашей.

– Говорю тебе, иди с этим рогом к пану. Ты уже знаешь его характер. Потребует рог, а ты скажи: «Из рога всего много!» Потом увидишь, что получится. Нужно будет, скажешь: «Ох, всех в рог!» Все сразу станет на свои места.

Ничего не понял дед, взял рог, поблагодарил и пошел домой.

Идет, думает о странном роге, а навстречу ему приказчик:

– Что это у тебя в руках?

– Да вот, знакомый журавлик подарил, – и показывает приказчику серебряный рог.

А у того и глаза загорелись:

– Отдай!

– Не отдам! Меня пан и так уже обманул.

– А зачем тебе этот рог? Что ты с ним будешь делать? Может, из него золото сыпаться будет?

– Откуда я знаю!

– Так прикажи ему что-нибудь сделать! – и приказчик хитро подмигнул.

– Может, и правда, попробовать… – дед задумался, а потом протянул рог приказчику.

– Да ты сам скажи: «Из рога всего много!»

А приказчик возьми и крикни громко: «Из рога всего много!» Надеялся, что золото посыплется, а из рога выскочили двенадцать молодцов-удальцов и давай бить плетьми приказчика!

Взмолился жадный приказчик, воя от боли:

– Забери этот проклятый рог, прикажи оставить меня в покое!

А дед смеется, радуется, что хоть одного обидчика проучил. Подождал немного, а потом приказывает: «Ох, все в рог!» Понял, как теперь суму у пана забрать, и зачем журавлик ему этот рог подарил.

По приказу деда все молодцы-удальцы тут же назад в рог попрятались.

Отправился дед прямиком к пану, а там гостей видимо-невидимо. Лакомятся яствами из сумы, на деда поглядывают, смеясь, перешептываются.

Пан и спрашивает:

– Что, дед, снова за сумой пришел? Так незачем она тебе! – и хихикает, издеваясь.

– Да, пан, сума мне нужна. Не выживем мы с бабой без нее. Отдай!

– Ты что, еще плетей захотел? Стража, ну-ка, вышвырните этого дурака за ворота. Чтоб духу его больше в усадьбе не было!

Плохо пришлось бы старику, если бы не журавлиный подарок! Выхватил дед рог и крикнул: «Из рога всего много!»

Тут же выскочили из рока двенадцать молодцов-удальцов и давай плетьми гулять по спинам стражников. Потом приступили к наглым, толстым гостям. И, наконец, дошла очередь и до пана.

Всю горькую обиду старика выхлестали на панской спине двенадцать молодцов. Да так крепко, что пополз ужом пан к ногам деда: «Спаси! Забирай свою суму, только убери этих! – и пан с ужасом кивнул в сторону молодцов, которые решительно направились к нему снова.

– Ты, пан столько бед людям натворил, что забрать у тебя свое – этого мало!

– А что ты хочешь? Все дам: скотину какую, дом…

– Хочешь живым остаться?

– Хочу! Что сделать? Скажи только!

– Хочешь живым остаться – завтра чтоб и духу твоего в поместье не было! Все бедным людям отдашь!

– А где ж мне жить? – пан опасливо глянул в сторону молодцов, готовых тут же объяснить ему, где он будет, если не послушается. – Хорошо!

– Вот так-то! – дед рассмеялся и приказал: «Ох, все в рог!»

Молодцы тут же послушно спрятались в рог.

Дед вернулся домой веселый: и сума с ним, и рог!

А наутро пан исчез вместе с гостями и стражниками – вот как испугался за свою шкуру!

Жил да был на свете мудрый старик. Было у него три взрослых сына. Вырастил старик сыновей, и пришла ему пора умирать. Всех троих отец любил, учил уму-разуму, хозяйство вели большое: и дом крепкий, и поля родили пшеничку исправно, скота в хлеву было много. Задумался старик: как ему все общее хозяйство на троих поделить, чтоб обидно никому не было. За старшего и среднего сыновей старик был спокоен: и трудились исправно, и голова на плечах была. За младшего сына отец беспокоился: ни пахать, ни сеять не любил, все на жалейке играл, сидя на печи.

Вот позвал старик всех троих и говорит:

– Родные мои, всему я вас научил, что сам знал. Вы, старшенькие, уж и семьи свои имеете. Болит у меня душа за братца вашего младшего. Уйду я навсегда, кто вас помирит? Хозяйство, хоть и не великое, поделите, себе рады дадите, деток вырастите, а братца Иванушку не забудьте. Молод он еще, ума не набрался! А еще прошу вас мою последнюю просьбу исполнить. Когда помру, приходите три ночи подряд на мою могилку по очереди. Уважьте старика! И слова заветные при этом надо проговорить: «Землица сырая, расступись, крышка гроба, отворись, батюшка, ко мне явись!»

Сказал такие странные слова – да и помер.

Похоронили отца сыновья, сели да призадумались: «Что за слова такие надо говорить? Да еще и на могилу ночью идти…»

Наступил вечер, надо старшему собираться на отцову могилу. Просит он младшего, Ивана: