Рене Госинни - Проделки малыша Николя

– Как-то он не очень, – сказал папа, – этот ваш замок!

– Ну и пусть, – сказал я, – как вышло, так и вышло.

– А как же ворота, бойницы? – спросил папа.

Тогда Альцест сказал что-то с набитым ртом – он доедал второй бутерброд.

– Что-что? – спросил папа.

– Он сказал: из чего тут делать бойницы и ворота? – объяснил Клотер, и Альцест кивнул.

– Интересно, как его понимают, когда тебя нет рядом? – засмеялся папа. – Ну а с бойницами и воротами всё просто. Николя, сбегай к маме, попроси у неё ножницы. Скажи, что это я тебя послал.

Я пошёл в дом, и мама дала мне ножницы, но сказала, чтобы я был осторожнее и не поранился.

– Мама права, – сказал папа, когда я вернулся в сад. – Дай-ка лучше я сам.

Папа встал из шезлонга, взял самую большую коробку и ножницами вырезал ворота и бойницы. Вышло классно.

– Ну вот, – сказал папа, – пожалуй, так лучше, а? А из другой коробки сделаем башни.

И папа стал резать ножницами другую коробку, но вдруг вскрикнул. Он стал сосать палец, но не велел мне звать маму, чтобы она его полечила. Он обернул палец носовым платком и стал резать дальше. Похоже, папе всё это нравилось.

– Николя, – сказал он, – сходи-ка за клеем, он в ящике моего письменного стола.

Я принёс клей, и папа стал сворачивать из картона трубы, склеивать их. И правда получались отличные башни.

– Прекрасно! – сказал папа. – Поставим их в каждом углу… Вот так… Альцест, лучше не трогай руками – они у тебя все в варенье!

Альцест что-то сказал, только я не знаю что, так как Клотер не стал переводить. Правда, папа и так не слушал, потому что старался прочно поставить башни, а это было непросто. Папе было жарко. Лицо у него было всё мокрое.

– Знаете, что надо сделать? – сказал папа. – Давайте вырежем зубцы. Без зубцов не будет настоящего замка.

Папа нарисовал карандашом зубцы и принялся их вырезать, высунув язык. Замок получался что надо!

– Николя, – сказал папа, – найди бумагу в комоде, во втором ящике слева, а заодно захвати цветные карандаши.

Когда я вернулся в сад, папа сидел на земле перед замком и вовсю трудился, а Клотер и Альцест валялись в шезлонге и смотрели на него.

– Надо сделать на башнях остроконечные кровли, – объяснил папа, – а из бумаги соорудим донжон. И всё раскрасим цветными карандашами…

– Можно, я начну раскрашивать? – спросил я.

– Нет, – сказал папа. – Лучше я сам. Если вы хотите, чтобы замок был на что-то похож, надо делать его аккуратно. Я скажу, когда мне будет нужна ваша помощь. Да! Найдите мне прямую веточку, она будет флагштоком.

Когда мы дали папе веточку, он вырезал бумажный квадратик, приклеил его к веточке и сказал нам, что это флаг, а потом раскрасил его синим и красным карандашом, оставив посередине белым, как всегда бывает на французском флаге. Вышло очень красиво!

– Альцест спросил, готов ли замок, – сказал Клотер.

– Передай ему, что ещё нет, – ответил папа. – На настоящую работу нужно время. Учитесь трудиться, а не халтурить. И чем мне мешать, лучше бы пригляделись, как я это делаю, чтобы в следующий раз сделать самим.

Тут мама крикнула из дверей:

– Всё готово! За стол!

– Быстрей пошли! – сказал Альцест.

Мы побежали в дом, а папа крикнул, что надо быть внимательнее, что Клотер свалил одну из башен и что невероятно, как можно быть таким неуклюжим.

Когда мы влетели в столовую, мама велела мне сказать папе, чтобы он тоже шёл, но тогда папа попросил предупредить маму, что к чаю он не придёт, потому что очень занят, а придёт позже, когда закончит.

Мама поставила на стол полно вкуснятины, ну там шоколад, бриоши, клубничное варенье, и Альцест был страшно доволен, потому что клубничное варенье он любит больше всякого другого. Пока мы ели, папа несколько раз заходил за иголкой с ниткой, за клеем, за чёрными чернилами и маленьким кухонным ножом – ну тем, что отлично режет.

После чая я отвёл ребят к себе в комнату, чтобы показать новые машинки, которые мне купили, и мы устроили гонки от стола до кровати, но тут пришёл папа. Рубашка у него была грязная, на щеке чернильное пятно, два пальца забинтованы, и он рукой вытирал лоб.

– Дети, пошли, замок готов, – сказал он.

– Какой замок? – спросил Клотер.

– Ты что, забыл? – сказал я. – Ну замок!

– А, точно, замок! – сказал Альцест.

И мы пошли за папой, а он говорил, что мы сейчас увидим, какой замечательный получился замок, такого мы ещё не видели, и в него можно будет здорово играть. Когда мы проходили мимо столовой, папа позвал и маму тоже.

И этот замок в самом деле был классный, правда!

Почти как настоящий – такие ставят в витринах магазинов с игрушками. У него был флагшток с флагом, подъёмный мост, совсем как в фильмах про рыцарей по телевизору, а ещё папа поставил за зубцами солдатиков Клотера, как будто они несли службу. Папа был страшно гордый, он обнял за плечи маму. Папа радовался, мама радовалась, потому что радовался папа, а я был рад, что они оба радуются.

– Ну вот, – сказал папа, – думаю, я неплохо поработал, а? Теперь можно и отдохнуть; я посижу в шезлонге, а вы играйте в свой замок.

– Круто! – сказал Клотер. – Альцест, тащи мяч!

– Мяч? – спросил папа.

– В атаку! – крикнул я.

– Бомбардировка начинается! – крикнул Альцест.

Бах! Бах! Бах! Три удара мяча, несколько ударов ногой – и замок был разрушен, а война выиграна!

Вот здорово! В четверг мы всем классом идём в цирк! Мы страшно удивились, когда пришёл директор и сказал, что хозяин цирка приглашает на представление один класс и выбрали как раз наш. Обычно, когда собирают весь класс в четверг, это бывает совсем не цирк. Что меня удивило – учительница сделала такое лицо, словно собиралась заплакать. А ведь её тоже позвали в цирк, она должна была нас туда вести.

В четверг, когда мы сели в автобус, чтобы ехать в цирк, учительница сказала, что рассчитывает на наше хорошее поведение. Мы сказали «конечно», потому что любим свою учительницу.

Перед входом в цирк учительница нас пересчитала, и оказалось, что не хватает Альцеста, который пошёл покупать сладкую вату. Когда он вернулся, учительница его наругала.

– А что такое, – сказал Альцест, – надо же мне поесть, а сладкая вата такая вкусная. Хотите?