Мадлен Л`Энгл - Ветер на пороге

– Не знаю. Она со мной об этом разговаривать не хочет. Это всё мои догадки. Она пытается скрыть от меня все это, пока не разберется как следует, и мне приходится просачиваться через щелочки. Может, там на самом деле ничего серьезного. Может быть, это все из-за школы – меня ведь действительно колотят и валяют по полу почти каждый день. Этого достаточно, чтобы я… Эй! Погляди-ка на Луизу!

Мег обернулась, проследила направление его взгляда. Луиза Большая стремительно и упруго скользила по камням стены в их сторону, и ее черные извивы отливали пурпуром и серебром в лучах осеннего солнца.

– Чарльз! Бежим! – крикнула Мег.

Он не шелохнулся:

– Она нам ничего не сделает.

– Скорее, Чарльз! Она сейчас нападет!

Но Луиза остановилась всего в нескольких футах [4] 1 фут – примерно 30 см. от Чарльза Уоллеса и поднялась на хвосте почти во весь рост, опираясь на какие-то последние дюймы своего тела и озираясь по сторонам, как будто чего-то ждала.

– Поблизости кто-то есть, – сказал Чарльз Уоллес. – Кто-то, кого она знает.

– Д… драконы?

– Не знаю. Я ничего не вижу. Тише, дай мне прислушаться… – Он зажмурил глаза – не затем, чтобы перестать видеть Луизу или Мег, а затем, чтобы лучше сосредоточиться на внутреннем зрении. – Да… кажется, драконы… и человек – но не просто человек… очень высокий и… – Мальчик открыл глаза и указал в тень, туда, где яблони росли гуще всего. – Смотри!

Мег показалось, что она видит смутный гигантский силуэт, движущийся в их сторону, но прежде, чем она успела что-то как следует разглядеть, через сад примчался Фортинбрас и разразился бешеным лаем. Лай был не злой, а скорее приветственный, каким он встречал кого-нибудь из старших Мёрри после того, как их долго не было дома. А потом Фортинбрас задрал лохматый черный хвост и, принюхиваясь, подрагивая ноздрями, пробежал вдоль сада, перемахнул через стену на северный выгон и помчался, все так же принюхиваясь, к одному из больших ледниковых валунов.

Чарльз Уоллес, пыхтя и отдуваясь, побежал следом:

– Он бежит туда, где были мои драконы! Пошли, Мег, вдруг он учуял драконьи феции!

Мег бросилась за мальчиком и собакой.

– Драконий помет? А как ты его отличишь? Скорее всего, драконьи феции похожи на коровьи лепешки, только очень большие!

Чарльз Уоллес упал на четвереньки:

– Гляди!

На мху у валуна красовалась россыпь перьев. И эти перья были совсем не похожи на птичьи. Они были удивительно мягкие и в то же время искрящиеся; а между перьями попадались блестящие, золотые с серебром, листовидные чешуйки. Мег подумала, что они вполне могут принадлежать драконам.

– Вот видишь, Мег? Они тут были! Они были тут, мои драконы!

Мег с Чарльзом Уоллесом возвращались домой молча, погруженные в странные, непривычные мысли. Смеркалось, поднимался ветер. Близнецы ждали их. Они хотели вытащить Чарльза Уоллеса на улицу поиграть в мяч.

– Темно ведь уже, – возразил Чарльз Уоллес.

– Да ладно, несколько минут у нас еще есть. Пошли, Чарльз! Ты, конечно, умный, но в мяч играешь из рук вон плохо. Я вот в шесть лет уже нормально кидал, а ты только ловишь, и то еле-еле.

Деннис хлопнул Чарльза по спине. Этот хлопок больше смахивал на тумак.

– Да ладно, у него уже лучше получается! Пошли, пошли, у нас всего несколько минут!

Чарльз Уоллес мотнул головой. Он не стал говорить, что плохо себя чувствует, просто твердо ответил:

– Не сегодня.

Мег оставила близнецов спорить с ним и вошла на кухню. Миссис Мёрри как раз появилась из своей лаборатории, все еще с головой погруженная в работу. Она рассеянно заглянула в холодильник.

Мег подошла к ней:

– Мама, Чарльз Уоллес думает, что у него что-то не так с митохондриями, или с фарандолами, или с чем-то там еще.

Миссис Мёрри захлопнула дверцу холодильника:

– Иногда Чарльз Уоллес слишком много думает!

– А что говорит доктор Колубра? Ну, про митохондрии и все вот это?

– Что такое тоже возможно. Луиза считает, что тяжелый грипп, который ходит этой осенью и от которого несколько человек уже умерли, на самом деле, возможно, не грипп, а митохондрит.

– И что, у Чарльза может быть именно он?

– Не знаю, Мег. Я пытаюсь выяснить. Когда я что-нибудь узнаю, я тебе скажу. Я ведь уже говорила. А пока оставь меня в покое.

Мег отступила на шаг и опустилась на один из стульев у обеденного стола. Ее мама никогда не говорила с детьми таким холодным, отстраненным тоном. Видимо, она действительно всерьез встревожена…

Миссис Мёрри посмотрела на Мег с виноватой улыбкой:

– Извини, Мегатрон. Я не нарочно. Просто я в сложном положении: я знаю о возможных заболеваниях, связанных с митохондриями, больше, чем кто бы то ни было еще в наше время. И я совсем не ожидала так скоро столкнуться с результатами своей работы. И мне до сих пор слишком мало известно, чтобы сказать тебе – или Луизе – хоть что-то определенное. Ну а пока нам нет смысла волноваться – мы же так и не знаем, в чем истинная причина. Пока нам лучше заняться школьными проблемами Чарльза Уоллеса.

– А он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы ходить в школу?

– Думаю, да. По крайней мере, пока. Я не хочу забирать его из школы без особой необходимости.

– Почему?

– Мег, рано или поздно ему все равно придется туда вернуться, и тогда все будет намного хуже. Если он сумеет преодолеть эти первые несколько недель…

– Мам, в здешних краях просто никто никогда не видел такого шестилетнего мальчика, как Чарльз Уоллес.

– Да, он действительно чрезвычайно умен. Однако в свое время считалось нормальным, когда двенадцати-, тринадцатилетние мальчики заканчивали Гарвард, Оксфорд или Кембридж.

– В наше время это нормальным не считается. И вы с папой его в шесть лет в Гарвард все равно не пошлете. И вообще, дело не только в том, что он умный. Откуда он знает все наши мысли и чувства? Я не знаю, много ли ты ему рассказывала, но он ужасно много знает о митохондриях и фарандолах.

– Я ему рассказывала достаточно много.

– Он знает больше, чем «достаточно много». И он знает, что ты из-за него тревожишься.

Миссис Мёрри присела на один из высоких табуретов у кухонной стойки, отделяющей рабочую зону кухни от остальной ее части, ярко освещенной, безалаберной комнаты, где и ели, и занимались.

Она вздохнула:

– Ты права, Мег. У Чарльза Уоллеса не только хорошие мозги, но еще и необычайно развитая интуиция. Если он сумеет научиться управлять этими способностями и направлять их в нужное русло, когда вырастет… если… – Она осеклась. – Ладно, мне пора заняться ужином.

Мег знала, когда от мамы лучше отстать.

– Давай я помогу. Что у нас есть из продуктов?

Про драконов Чарльза Уоллеса она ничего не сказала. Не сказала она и про странное поведение Луизы Большой, и про тень, которую они так и не успели разглядеть как следует.