Тамара Айленд Стоун - Если бы мы знали

– Здесь я вдохновлялся прошлыми рекламами «Завета», – объяснил Аарон. – Это видео должно привлечь детей из типичных христианских семей Оринджа, которые ищут хорошую старшую школу при церкви и с программой подготовки к колледжу.

Потом он открыл другое окошко, и на экране появился знакомый черно-белый снимок нашего хора. Логан безучастно глядел в камеру, Алисса улыбалась чему-то, что осталось за кадром, а мы с Джеком смотрели друг на друга. Нам устроили профессиональную фотосъемку после победы на соревновании «Северные огни» на моем первом году старшей школы. Как по мне, на этом снимке мы походили на слащавую музыкальную группу начала восьмидесятых, но он почему-то всем очень нравился. В отличие от первой рекламы эта выглядела более молодежной и менее религиозной. Ее сопровождал короткий субтитр: « Найди свой голос. Спой свою песню ». Никаких крестов там и в помине не было.

– Эта нацелена на ребят, которых интересует творчество, – сказал Аарон и щелкнул мышкой, включая видео. – Я всю ночь над ней работал, так что если тебе не понравится – подсласти пилюлю, хорошо?

Он улыбнулся.

Я не хотела улыбаться в ответ, но не сдержалась. Все-таки смотреть на него исподлобья и отводить глаза куда проще, когда он дирижирует нашему хору, а в личной беседе, когда сидишь с человеком лицом к лицу, гораздо сложнее отвечать ему односложно и испепелять его взглядом.

– Шутка. Мне правда важно узнать, что ты думаешь.

Видео началось с общего взгляда на кампус. Кадры медленно сменяли друг друга. Затем показали дружные компании ребят в классных комнатах, в столовой и библиотеке. Звучал не папин голос, а Аарона, и он описывал школу не как рай у холма, где в кронах деревьев слышится шепот Божий, а как чудесное место для тихих раздумий и поисков себя.

Во второй части уделялось внимание тому, что мы раньше никогда не освещали: выступление «Рассвета Воскресения» на соревнованиях, полный зал на рождественском мюзикле. Фотографии нас четверых: как мы репетируем, как дурачимся в автобусе по дороге на конкурс, как учим детей петь во время летней миссионерской поездки. Голос Аарона затих, его сменили самые известные песни нашего хора. Потом он рассказал про танцевальный и драматический кружки, а в конце на экране появились дата и время Дня открытых дверей большими буквами.

– Ух ты, – выдохнула я. – Здорово. Очень здорово!

– Ты так говоришь только потому, что я просил меня не критиковать? Ты же поняла, что я шутил?

– Нет, правда, видео очень хорошее. Честное слово!

Аарон сощурился.

– Ты выглядишь… растерянной.

Он попал в точку. До того как я узнала про историю с деньгами, позаимствованными из отложенных мне на учебу средств, я считала, что нам очень повезло с Аароном, и восхищалась тем, что последние две недели он без устали бегал по кампусу и снимал видео. Он много трудился – ради папы, ради школы. Как бы я на него ни сердилась, он заслуживал уважения.

– Просто гадаю, как ты смог так быстро справиться?

– Ну, во-первых, это моя работа. – Он начал загибать пальцы. – Во-вторых, твой отец – мой начальник – требует, чтобы все видео были готовы к пятнице. Он хочет отправить их местным церквям и попросить показывать их во время воскресной службы. В-третьих… – Он осекся. – Забудь. Это неважно.

Я подняла бровь.

– Что в-третьих?

– Тебе это неинтересно.

– Да, раньше и правда не было, а теперь вот очень интересно, – пошутила я.

Он слегка улыбнулся.

– Ладно. В-третьих, заняться мне больше нечем. Когда мы с вами расходимся, я возвращаюсь в свою жалкую берлогу и часами сижу там один. Если бы не этот маленький холодильник, который мне здесь предоставили, я бы уже умер от голода или жажды. Я работаю до полуночи, прихожу домой поспать и снова отправляюсь на работу. А ты думала, как я успел переделать весь сайт «Рассвета Воскресения» за, кажется, четыре дня?

– Так или иначе, мне все нравится. И я так говорю не потому, что у тебя сейчас в жизни нет ничего, кроме работы, и мне тебя жалко. – Я посмотрела прямо на Аарона. – Видео отличные.

– Думаешь?

– Да, – ответила я.

Наверное, он уловил сомнение в моем голосе, потому что вопросительно посмотрел на меня и добавил:

– Но?..

– Нет, никаких «но», – отозвалась я.

– А мне показалось, что сейчас будет «но».

– Тебе показалось. – Я не решалась прямо сказать то, что думаю. Я знала, что Аарон следует папиным указаниям, и в этой рекламе он осветил творческую сторону школы, как папа его и просил. – Оба видео сильные и вдохновляющие, но мне непонятно, как ты будешь искать подход к остальным.

– В смысле?

– Ну, первая реклама у тебя для верующих семей, вторая – для желающих попасть в Голливуд, но таких учеников у нас на самом деле немного. Помнишь, что папа сказал сегодня утром перед службой? Многие из тех, кто пришел к нам на первый год обучения, чувствовали себя… потерянными. В их жизни чего-то не хватало, и «Завет» заполнил эту пустоту. Остальные ученики стали для них друзьями, которых раньше было не найти, заменили давно распавшуюся семью. Большинство ребят поступили сюда, потому что им было больше некуда идти.

– И ни одно из этих видео не найдет отклика в их душе, – заключил Аарон.

– Верно.

Он скрестил руки на груди и посмотрел в экран.

– Извини, – сказала я. – Не хотела тебя задеть. Я знаю, как много ты трудишься.

Аарон помотал головой.

– Вовсе ты меня не задела. Совет хороший. – Он взял банку колы со стола и сделал большой глоток. – Так как нам подыскать ключик к их сердцу?

Я закатила глаза к потолку.

– Не знаю, сам решай. Тебе же платят кучу денег!

В груди у меня снова нарастала злоба, и я сердилась на себя за то, что забыла, как сильно я на него обижена, и принялась вести себя с ним как обычно. Нет, теперь я знаю, как низко поступил папа, и не могу быть вежливой с Аароном. Я встала и потянулась к рюкзаку.

Аарон поставил колу рядом с клавиатурой и поправил бейсболку. Он по-прежнему не отрывался от монитора.

– Я сниму третье видео, – выпалил он.

– Как? Я думала, к пятнице все должно быть готово?

– Мне больше заняться нечем, забыла? Снять и отредактировать несложно. Главное – определиться с задумкой и текстом.

В будке снова повисла тишина. Он что, ждал от меня совета? В таком случае его ожиданиям не суждено было оправдаться. Я, считайте, платила ему зарплату. Мне что, еще и работать за него?

Я уже собиралась уходить, когда мое внимание привлек один из снимков на экране. Это была фотография Кейтлин Казиарти. Она исповедовалась, стоя за кафедрой.

Кейтлин перевелась к нам через несколько месяцев после начала второго года старшей школы, потому что в прежней школе про нее распустили злые слухи. Подробностями она с нами не поделилась, зато рассказала о том, как тяжело ей пришлось, как никто не верил ее словам, даже те, с кем она дружила с младшей школы. Родители ее успокаивали, говорили, что слухи затихнут, но становилось только хуже, и они наконец согласились перевести Кейтлин в другую школу.