В Крутов - «Отцы-основоположники» коммунистического рабства [Вождь: Ленин, которого мы не знали]

К63.36-8

В-639

Крутов В., Верес Л.

"Отцы — основоположники" коммунистического рабства [Текст] / Крутов В., Верес Л. // Вождь: Ленин, которого мы не знали. — 1991. — С. 230–265. — С. 230–265

ББК К63.36-8

Образ легендарного «броненосца» революции настолько широко всем известен, что, кажется, прибавить что-либо новое просто невозможно. Мы и не собирались поступать таким образом. Мы не искали «нового» Ленина в архивах. Здесь, как и в случае с двумя первыми членами марксистской тройки, авторы ограничивались подборкой и изложением проверенных и не вызывающих сомнения фактов с некоторыми собственными комментариями и примечаниями.

Третий «вождь» мирового пролетариата, потомственный дворянин Владимир Ильич Ульянов-Ленин родился 22 апреля 1870 года в городе Симбирске, за что город был позднее переименован в Ульяновск, разделив судьбу Вятки, Нижнего Новгорода, Твери и многих других собратьев по несчастью. Отец будущего «вождя» Илья Николаевич Ульянов был крупным чиновником, действительным статским советником и занимал пост инспектора народных училищ Симбирской губернии. Мать, Мария Александровна Бланк, была дочерью врача. Детство Володи было таким же счастливым и радостным, как и у других состоятельных пролетарских вождей. Семья жила в огромном доме, денег хватало на все детские забавы, и поэтому Володя «не столько играл игрушками, сколько ломал их» (Воспоминания о В. И. Ленине, 1968, т. 1, с. 21). В гимназии Володя учился прилежно. С другими «вождями» его роднит страсть к древним языкам и литературе.

Подобно Марксу, юный Ульянов в гимназические годы страдал «излишней замкнутостью» и «нелюдимостью». Сведения эти почерпнуты нами из гимназической характеристики Владимира Ульянова, подписанной Ф. Керенским, директором гимназии, в которой учился будущий Ленин. Сестра Ленина Анна Ильинична Ульянова-Елизарова подтверждает характеристику Ф. Керенского, уверяя, что «больших приятелей у него (т. е. у Ленина. — Примечание наше) в гимназические годы не было…» (Воспоминания о Ленине, 1968, т. 1)

Во всех официально-партийных биографиях Ленина неизменно приводится пример его занятий с чувашином Охотниковым. Но одна маленькая деталь заставляет нас по-иному воспринимать сей просветительский жест будущего диктатора. Ульяновы отмечают бездарность и малоспособность обучаемого чувашина. Отсюда не исключена возможность занятий с чувашином в целях самоутверждения и укрепления своей веры в интеллектуальное превосходство над окружающими.

Глубинный эгоизм, сдобренный верой в свою исключительность, делал юного Ульянова весьма язвительной личностью. Та же сестра Аня в простоте своей сообщает о том, что «…ее брат часто подсмеивался и над товарищами и над некоторыми преподавателями» (Воспоминания о В. И. Ленине, 1968, т. 1, с. 26). Здесь наш герой сродни старшим коммунистическим перво-апостолам. Вспомните, например, «насквозь проперченное сердце» позера Энгельса и неизменную привычку его старшего друга Маркса давать всем подряд, даже случайным прохожим, разного рода клички. Этим грязным делом никогда не займется ни один благородный человек с добрым сердцем. Привычку давать клички или насмехаться иными способами следует признать привычкой «вождей» к неуважению всех людей, кроме родственно близких.

Обойдя стороной идиллии счастливого Володиного детства и гимназической юности, перейдем к тому, с чего начал будущий «вождь» свою сознательную жизнь. А начал он ее с барства, хотя помещиком он был никудышным, ленивым и бесхозяйственным.

Когда Володенька подрос, мамаша решила прикупить к старому имению еще одно, специально для любимого сына. Таким образом, к Кокушкину прибавилось Алакаевское имение. Новое семейное приобретение было сделано за счет старшего брата отца Ленина, владевшего пошивочной фабрикой в Астрахани. В первый год своего барствования Ленин проявил признаки некоторой активности: приказал завести породистый скот, посеять пшеницу и подсолнух. Но вскоре ему все надоело и он зажил беспечной жизнью провинциального барина, пустив дела на самотек. Обеспокоенной маме пришлось избавить сыночка от забот и нанять управляющего, коим оказался некий Крушвиц.

Ленинские крестьяне жили так «счастливо», что слухи об их жизни дошли до журнальной прессы. В частности, об отношении Ленина к «его» крестьянам можно судить по материалам «Исторического журнала», книга 4, где помещена интересная статья профессора Волина. Крушвиц отгородил «вождя» от «простолюдинов», очистив его марксистскую совесть возможностью. получать деньги не лично от крестьян со всеми их вечными нуждами, бедами и просьбами, а через своего управляющего. Следует учесть — имение попало в ручки «вождя» уже после его ознакомления с марксизмом. И Ленин открыто демонстрирует нам свое эгосоциальное лицемерие. Он не эксплуататор, он только деньги берет. Вполне марксистская позиция.

Разница, конечно, есть. Выражается она в объекте эксплуатации. Помещик Ульянов не мог эксплуатировать рабочих, потому что был помещиком. До рабочих он потом доберется, а пока довольствовался плодами трудов «своих» крестьян. По молодости аппетит к власти развиться не успел, хотя первые признаки «вождизма» уже проклюнулись. Из Алакаевки Ильич решил осчастливить мир своим первым «историческим» трудом — статьей «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни».

Первый труд «вождя» редакция «Русской мысли» отвергла, усмотрев в статье всего-навсего плохой пересказ известной книги В. Е. Лостникова «Южнорусское крестьянское хозяйство» (Москва, 1891 г.). Уличение в открытом плагиате не образумило Ленина, и позднее он вовсю «передирал» с того же Постникова целые куски в свое «Развитие капитализма в России».

Но, как всем известно, марксистская совесть позволяет куда более худшие проступки. В сравнении с грядущим, эпизод с первым писательским грешком можно было бы и опустить, если бы грешок этот не был первым в ленинской публицистике. Всегда интересно знать начало того конца, к которому пришлось подойти вплотную.

Официальная лживая ленинская биография, написанная придворными деятелями ЦК КПСС для народа, содержит ряд мотивов, общих с такой же официальной биографией Маркса. Мотив непреходящей нищеты Ленина звучит хотя и ненавязчиво, но уверенно и постоянно. Он беден, отказывает себе во всех удовольствиях… Ложь. Чтобы не быть голословным, обратимся к исторически достоверным фактам, а факты, как говаривал сам «вождь», — вещь упрямая. Кто-кто, а Ленин знал, с какой силой противятся они любой неправде. Факты таковы: осиротелый барчук разъезжает по всей Европе и лечит свои ранние желудочные недуги у очень дорогого швейцарского врача. Потеряв кормильца, семья Ульяновых «бедствует», живя на одну маменькину пенсию. По советским масштабам, это не жизнь, а тихий путь на кладбище. Но не забывайте об особенности марксистской нищеты. Несчастненькие то и дело навещают заграничные курорты и на свои нищенские нужды тратят в месяц по годовому заработку любезного пролетария.