Оливия Кулидж - Троянская война

– Я должен успеть все вспахать, – говорил безумец. – Должен успеть до темноты.

Люди пробовали его урезонить, но все уговоры были безрезультатны. Он смотрел на них диким взглядом и не подавал виду, что их слова доходят до него. Кто-то пытался остановить волов, но Одиссей направил их прямо на него и переехал бы плугом, если бы тот не отскочил в сторону. Пришла и Пенелопа с младенцем на руках, чтобы образумить его, но ни на ее уговоры, ни на агуканья малыша Одиссей не обращал никакого внимания. Пенелопа ходила за ним весь день, уговаривая его выслушать ее. Когда наступила ночь, слуги отвели ее домой, а Одиссей лишь выпряг волов и улегся спать на пашне. Проснувшись на рассвете, он с перепачканными песком бородой и волосами снова тупо принялся пахать прибрежный песок, как и прежде.

Таким Паламед и нашел его. Люди рассыпались по берегу, а его жена шла рядом с ребенком на руках. Одиссей, грязный и с безумным взором, погонял волов, беспрестанно бормоча:

– Я должен успеть до темноты!

Паламед не поверил в безумие Одиссея.

– Оно произошло слишком вовремя, – заявил он с презрением, надеясь вызвать у царя предательский гнев.

Лицо Одиссея было обожжено солнцем докрасна, поэтому заметить, покраснел ли он от гнева, было невозможно, и Паламед скоро оказался так же беспомощен, как и Пенелопа. Он бегал по пашне под обжигающим солнцем, еле переводя дыхание, повторяя повеление Агамемнона. Он пробовал остановить волов, но был сбит с ног и чуть было не растоптан. Он обратился к наблюдающим эту сцену старикам, но те просто развели руками. Паламед обливался потом, он был весь в грязи и синяках оттого, что упал под копыта волов. Он был смешон, и осознавал это. Группа зевак, хотя и обеспокоенная происходящим, тоже начала находить положение комичным. Вот уже некоторые из них откровенно смеются над ним.

Паламед вышел из себя. Одним прыжком он очутился возле Пенелопы, выхватил у нее младенца и бросил его на песок прямо под копыта волов. Лукавый царь, который ничего не замечал в течение двух дней, вдруг выдал себя целиком и полностью. Он со всей силы развернул плуг, а затем рванулся к головам пашущих волов и выхватил своего сына прямо из-под грозных копыт. Потом он повернулся к Паламеду и одним ударом сбил его с ног.

Притворяться безумным больше не было смысла. Одиссею пришлось поспешно обрести рассудок и выслушать посыльного со всем своим царским достоинством. Однако теперь смешным выглядел он.

– Не хотел бы я быть на месте Паламеда, – прошептал один старик другому, когда увидел, как серо-стальные глаза царя пристально глядят на посла Агамемнона.

– Ни один мудрый человек не потерпит, чтобы его выставляли на посмешище, и, хотя Одиссей и преданный друг, никому не пожелаю стать его врагом.

Потом, несколько лет спустя, до Итаки докатилась весть, что Паламед был предан смерти греками за то, что якобы имел дело с троянцами. Старики, склонив головы, все как один деловито качали бородами.

– Разве мы не говорили, что иметь нашего царя врагом мы не пожелали бы никому? – перешептывались они.

Тогда ходили слухи, что заговор Одиссея погубил невинного человека.

Как бы то ни было, Одиссей остался верен своей клятве Менелаю и принялся снаряжать свой флот. Он поцеловал Пенелопу на прощанье и с грустью смотрел, как она, держа на руках маленького мальчика, махала ему с берега. Пройдет двадцать лет, прежде чем Одиссей снова увидит свою жену и сына.

Когда Агамемнон взял верх над Одиссеем, его задача с другими царями намного упростилась. Последовав примеру Одиссея и уговорам, они постепенно собирались, пока не прибыли все цари, кроме одного, самого великого героя.

Это был Ахиллес, единственный сын Пелея и Фетиды, к тому времени ставший мужчиной и теперь известный своей силой, быстротой ног и красотой. Пелей слишком состарился, чтобы вести мощное войско мирмидонян, но в Ахиллесе видел своего преемника. Все были наслышаны о подвигах Ахиллеса, ведь его воспитывал кентавр Хирон, получеловек-полуконь, который был наставником многих героев. Говорили, что Ахиллес мог выследить самого быстрого оленя и догнать летящую стрелу, выпущенную собственной рукой. Он мог остановить взбешенный табун лошадей на полном бегу и схватиться один на один со львом или медведем. Все знали, что мать его – богиня, наслышаны были и о предсказании: ее сын превзойдет славой своего отца, могущественного Пелея.

К несчастью, имелось и другое пророчество о судьбе Ахиллеса, которое среброногая Фетида узнала от своего отца, старого, мудрого морского бога. Хотя ее сын и обретет величайшую популярность, жизнь его будет очень коротка. Он умрет на вершине своей славы перед вратами Трои.

Фетида в отчаянии хотела обмануть судьбу. Когда ее сын был еще младенцем, она отнесла его на серые грязные берега реки Стикс, которая протекала в царстве мертвых. Фетида опустила младенца Ахиллеса в бурные воды Стикса, куда даже духи не осмеливались войти, чтобы дать его телу бессмертие. Никакое оружие не могло бы теперь убить его. Богиня держала младенца за пятку, погружая его в воды Стикса, и лишь пятка осталась его уязвимым местом.

Не удовлетворившись этим, Фетида не прекратила попыток сделать своего сына бессмертным. Тогда ее остановил Пелей из опасения за жизнь ребенка, который не понял, что она делает. Фетида в гневе оставила своего мужа и вернулась в темные глубины моря. Она продолжала ревностно следить за жизнью Ахиллеса и, чтобы не пускать его на войну, в конце концов отправила его ко двору царя острова Скироса, чтобы он рос среди его дочерей. Здесь Ахиллес жил в уединении и из-за своей молодости и красоты очень походил на девушку, когда был одет в женское платье. Без посторонних глаз он мог скакать верхом и бегать или метать копье, но, когда он выходил среди принцесс и царь говорил: «Вот мои дочери», никто не мог бы отличить Ахиллеса, хотя все знали, что одной из принцесс был он.

Агамемнон отправил гонца, чтобы призвать Ахиллеса, но царь сказал:

– У меня только дочери.

И как посыльный ни старался, не мог понять, к которой из девушек ему следовало бы обратиться. Они все покраснели и смотрели на него удивленно. Ахиллес, который был тайно женат на одной из принцесс, Деидамии, дал слово жене и матери, что не выдаст себя. Поэтому он молчал, хотя сам горел желанием отправиться на войну.

В конце концов Агамемнон обратился к Одиссею, который придумал, как хитростью узнать правду. Он переоделся странствующим купцом, а не послом, и попросил позволения показать свои товары в царском дворце. Сначала Одиссей выложил драгоценные украшения: булавки, гребенки, браслеты – только женские безделушки и слишком дорогие для обыкновенных девушек. Поэтому в большой зал пришел слуга, посланный дочерьми, и попросил купца отнести его товар в покои принцесс. Слуги собрали украшения и коробки и все, что еще не было распаковано, и проводили купца по внутреннему двору туда, где ждали принцессы.