Колин Маккалоу - Первый человек в Риме

– Я тоже надеюсь, хотя не совсем по тем же причинам, – отозвался Рутилий Руф. – Плохое командование в принципе преступно. Особенно когда приводит к напрасной гибели солдат, римских или италийских. – Он раздраженно глянул вверх на маячившего перед ним Мария. – Да сядь ты, прошу тебя! Твоя ходьба меня раздражает.

– Это ты меня раздражаешь, – сказал Марий, но покорно сел, вытянув ноги.

– Ты набираешь клиентов среди италийцев, – сказал Рутилий Руф.

– Правильно. – Марий внимательно смотрел на свое сенаторское кольцо, золотое, а не из железа. Только старейшие сенаторские семьи традиционно носили железные кольца. – Однако я не один так поступаю. К примеру, Гней Домиций Агенобарб целые города числит среди своих клиентов, главным образом защищая уменьшение их налогов.

– Или даже освобождая их от налогов.

– А Марк Эмилий Скавр? Его клиентура – северные италийцы, – продолжал Марий.

– Да, но согласись: он все-таки более цивилизованный по сравнению с Гнеем Домицием, – возразил Рутилий Руф. Он был сторонником Скавра. – По крайней мере, он делает много хорошего для своих городов-клиентов. Там осушит болото, здесь построит новый дом свиданий.

– Допустим. Не забывай, кстати, Цецилиев Метеллов из Этрурии. Эти тоже – деловые!

Рутилий Руф глубоко вздохнул:

– Гай Марий, ты очень много говоришь, но я так и не пойму, что ты хочешь сказать.

– Да я и сам не знаю, – ответил Марий. – Просто чую скрытое волнение среди известных семей и все больше убеждаюсь в значимости италийских союзников. Не думаю, чтобы сами они сознавали ее – или понимали, какую опасность создает это для Рима. Они действуют, движимые инстинктом. Каким-то чувством, в котором едва ли отдают себе отчет. Что-то витает в воздухе…

– Да ты прозорливец, Гай Марий, – сказал Рутилий Руф. – И хоть я тебя и рассердил, но все же хорошо запомнил то, что ты сказал. На первый взгляд, клиент не так уж и полезен. Патрон дает клиенту куда больше, чем клиент – патрону. Разве что на выборах или при угрозе какого-то бедствия… Может быть, клиент сможет помочь, не поддержав кого-либо, кто действует против интересов его патрона. Инстинкты очень важны, тут я с тобой согласен. Они как маяки – высвечивают скрытые факты задолго до того, как их обнаружит логика. Так что, может, ты и прав, когда говоришь о скрытом волнении. Возможно, приписать всех италийских союзников в качестве клиентов к какой-нибудь известной римской фамилии – один из способов предотвратить грозящую опасность. Честно говоря, я попросту не знаю.

– И я не знаю, – признался Марий. – Но набираю клиентов.

– И сохраняешь спокойствие, – сказал Рутилий Руф, улыбаясь. – Мы начали разговор, как я помню, с моего племянника Друза.

Марий подобрал ноги и вскочил со скамьи так быстро, что даже напугал Рутилия, который вновь подставил лицо солнцу и зажмурил глаза.

– Да, мы начали с этого! Пошли, Публий Рутилий, может быть, мы не опоздали и я покажу тебе пример нового отношения знатных семей к италийским союзникам!

– Иду, иду! А куда?

– На Форум, конечно! – Марий направился вниз по склону, чтобы выйти на улицу. По пути он продолжал говорить: – Сейчас идет суд, и, если нам удастся, мы успеем увидеть финал.

– Удивляюсь, что ты вообще обратил на это внимание, – сухо произнес Рутилий Руф. Обычно Марий не интересовался судебными процессами.

– А я удивляюсь, что ты не посещаешь их каждый день, – отрезал Марий. – В конце концов, это дебют твоего племянника Друза в качестве адвоката.

– Нет! Дебют его состоялся несколько месяцев назад, когда он защищал главного трибуна Казначейства по делу о возмещении определенной суммы, которая непонятно куда подевалась.

Марий пожал плечами, прибавив шагу.

– Тогда это объясняет то, что я считал твоим упущением. Однако, Публий Рутилий, тебе следует повнимательнее следить за карьерой молодого Друза. Если бы ты делал это, мои слова об италийских союзниках имели бы для тебя больший смысл.

– Просвети меня, – сказал Рутилий Руф, немного задыхаясь. Марий всегда забывал, что его ноги длиннее.

– Однажды я услышал, как кто-то говорит на прекрасной латыни, да к тому же прекрасным голосом. Я подумал, что это новый оратор, и остановился посмотреть. Это и был твой молодой племянник Друз, ни больше ни меньше! Удивляюсь, как это я не связал его имя с твоим.

– Кого он обвиняет на этот раз? – спросил Рутилий Руф.

– В том-то и дело, что не обвиняет, – сказал Марий. – Он защищает – причем перед претором по делам иностранцев. Как тебе это нравится? Очень серьезное дело. Присутствуют присяжные.

– Убийство римлянина?

– Нет. Банкротство.

– Странно, – задыхаясь, проговорил Рутилий Руф.

– Думаю, это должно послужить примером, – сказал Марий, не убавляя шага. – Истец – банкир Гай Оппий, обвиняемый – марсий, деловой человек из города Маррувия, по имени Луций Фравк. По словам моего осведомителя, профессионального завсегдатая судов, Оппий устал от больших долгов на италийских счетах и решил, что настало время устроить показательный процесс над италийцем здесь, в Риме. Его истинная цель – попугать остальных италийцев, чтобы они продолжали выплачивать эти непомерные проценты.

– Налог, – пропыхтел Рутилий Руф, – установлен в десять процентов.

– Если ты римлянин, – сказал Марий, – и предпочтительно римлянин из обеспеченных.

– Продолжай в том же духе, Гай Марий, – и ты кончишь, как братья Гракхи: будешь трупом.

– Ерунда!

– Пойду-ка я лучше домой, – сказал Рутилий Руф.

– Ты совсем уж размяк, – констатировал Марий, глядя на своего спутника, бегущего вялой рысцой. – Хороший поход наладил бы твое дыхание, Публий Рутилий.

– Хороший отдых способствовал бы этому лучше, – замедляя бег, проговорил Рутилий Руф. – Я действительно не понимаю, зачем мы туда идем.

– Во-первых, потому, что, когда я покидал Форум, у твоего племянника оставалось еще два с половиной часа, чтобы подготовить заключительную речь, – сказал Марий. – Понимаешь ли, это экспериментальный процесс, на котором внесены изменения в процедуру суда. Сначала заслушиваются свидетели, потом дают два часа для подготовки обвинителю, затем три часа защитнику, после чего приглашенный претор спросит жюри, какой вердикт они вынесли.

– Старый способ тоже был неплох, – заметил Рутилий.

– Думаю, новый способ ведения сделал весь процесс более интересным для зрителей, – отозвался Марий.

Они спустились по Священной улице, дошли до Римского Форума. Пока Марий отсутствовал, в расстановке фигур на суде никаких изменений не произошло.

– Отлично, мы поспели к заключительной речи, – сказал Марий.

Марк Ливий Друз все еще говорил. Его слушали в полной тишине, затаив дыхание. Адвокат был явно моложе двадцати лет, среднего роста, коренастый, с приятным лицом.