Сергей Жадан - Депеш Мод (ru)

Хорошая, вечно голодная компания, которую непонятно что держит вместе, потому что в принципе все друг друга недолюбливают, но это еще не причина, чтобы игнорировать здоровое общение. Делать нам, по большому счету, нечего, хотя у каждого свои отношения с действительностью, в нашем возрасте они сводятся до каких-то простых прихотей и желаний – ну, потрахаться, я даже не знаю, что еще. Женщины нас игнорируют, даже проститутки с кольцевой, мы время от времени ходим посмотреть на проституток, такие будто бы экскурсии, бесплатные аттракционы, денег у нас, конечно, нет, поэтому мы просто с ними тусуемся, клянчим папиросы, рассказываем разные истории из жизни, мешая им, одним словом, зарабатывать тяжкий хлеб проститутки. Но они к нам относятся неплохо, там, на кольцевой, они не особо кому нужны, так же, как и мы, и им, и нам не хватает бабок и всеобщей любви, и они, и мы переживаем это мокрое дождливое лето в пустом харьковском пригороде, заросшем травой и залепленном рекламой, фантастическое место, фантастические проститутки, фантастическая жизнь. Гомосексуализмом мы не занимаемся, хотя к тому все идет.

Главное, что они все правильно рассчитали, в таких случаях что-то где-то не додумаешь – обязательно попадешь, тут все не так просто, когда начинаешь делать свой бизнес, что-то там продавать, сперва подумай, пусть даже ты беспроигрышными на первый взгляд фишками занимаешься, все равно лучше перестрахуйся. Одно, если имеешь дело, скажем, с акциями или с перерасчетами, ну, короче, если бабки тебе в руки не попадают, тут еще за тебя кто-то может все подсчитать, только и должен выполнять, что там от тебя требуется, и не заниматься распиздяйством на рабочем месте. Другое дело, если работаешь с живыми бабками, с черным, блядь, налом, и за тобой не стоит контора, если оказываешься один на один, без всяких посредников, с живой денежной массой, вот тогда лучше подумать, иначе где-нибудь обязательно влетишь, это уже без вариантов. Сколько раз приходилось видеть, когда нормальные, в общем, люди хватались за откровенно лажовые вещи, соответственно, горели вместе с остатками финансового благополучия и общественного уважения, бизнес средней руки такая стремная штука, что только один неверный шаг – и у тебя уже паяльник в заднице, такое вот первичное накопление капитала в условиях посттоталитарного общества.

Они и мне сначала предлагали войти в долю, но я почему-то отказался, не знаю, что-то меня насторожило, даже не знаю что – внешне все выглядело серьезно, мой друг Вася Коммунист, хороший парень, редкостной души похуист, в какой-то момент заломался жить на водке с чаем с постоянными перебоями и все посчитал, выходило вроде складно: они сбрасываются вчетвером, едут в Россию, покупают там на все бабки два ящика водяры, если купить у нас доллары и поменять их в России, они как раз выигрывали на курсе, тем более если берешь оптом, ну, два ящика – это не опт, но кого это волнует. В Россию и назад они добираются электричками, на билетах экономят, в дороге питаются все той же водярой, привозят ее назад и сплавляют на вокзале за двойную цену, потом опять едут в Россию и покупают четыре ящика водяры, так же привозят ее назад и так же сплавляют, это займет немного времени, но за пару ночей на Южном вокзале города Харькова можно продать что угодно, даже душу, если она у тебя есть, после этого начиналось самое интересное – они едут еще раз, последний, и на все бабки покупают восемь ящиков водяры, перевозить ее довольно рискованно, но попробовать можно, в случае чего откупиться от таможенников можно будет той же водярой, хоть и жалко.

И вот, – говорили они мне, – у нас выходит по два ящика водяры на рыло, представляешь? Ну, – говорю, – и что? И мы, – говорили они с придыханием, – их пробухиваем!!! Что, все восемь ящиков? Да! Не осилим, – говорю. Хуй, – говорит Вася Коммунист, – дня за три осилим, точно осилим. Я представил себе эти три дня и отказался.

Вася правда умеет такие вещи серьезно провернуть, я его понимаю в принципе, чего ему терять, это его шанс хотя бы несколько дней не иметь перебоев с продовольственной корзиной, которая в его случае почти исключительно состоит из разной ликеро-водочной продукции, собственно водочной, при чем тут ликеры. Он набирает скаутов, подговаривает Моряка, Моряк соглашается довольно быстро – почему бы и не поехать, говорит, в городе ему делать нечего, им даже милиция не интересуется, потому что живет Моряк без прописки, как и надлежит настоящему морскому волку, ночью прячется в душе, днем отсыпается, о его существовании вообще мало кто знает, дембель в мае, одним словом, еще к ним присоединяются два каких-то чувака, неизвестного социального происходжения и административного подчинения, Вася целую ночь со среды на четверг проводит среди них агитационную работу, говорит, что в России сейчас можно почти за бесценок скупить что угодно, хоть танки через границу перегоняй, но танков они не хотят, они хотят водяры, так что план всем нравится, я бы тоже согласился, я уже говорил, ну да не сложилось. И вот утром они таки срываются ехать за своими призрачными синими птицами демпингового алкоголя, сбрасываются у кого сколько есть, но у них не хватает даже на мороженое.

Надо что-то продавать. Кто-то из компании притаскивает фотоаппарат, вот, говорит, фотоаппарат, а не жалко? спрашивают его, нет, все хорошо, говорит он, все равно фотографировать нечего, правда, соглашаются все, что тут фотографировать, сам Вася достает откуда-то заныканный бинокль, я, например, не знал, что у него есть бинокль, хотя мы друзья, такая штука. Ну, и остается теперь кому-то все это барахло продать. В принципе, – думает Вася, – продать можно было бы Моряку, он лох, он бы купил. Но Моряк в доле. Можно продать Какао, Какао тоже лох, и он не в доле. Но Какао не только не в доле – он вообще исчез, его уже несколько дней никто не видел. И тут кто-то вспоминает про Ваху, правильно, – говорит Вася, – Ваха – грузин, грузины любят оптику, правда? – недоверчиво переспрашивает кто-то из компании, ну конечно, – говорит Вася, – конечно: все грузины любят оптику, и они идут к Вахе и находят его в одном из его киосков, говорят, типа, Ваха, оптику возьмешь?

Но Ваха в это прохладное июньское утро с головой дружит не совсем, он по уши завяз в собственном канабисе, который курит с вечера в собственном опять же киоске вместе с наложниками, так что у Вахи начинаются страхи, какую оптику, камандир? – спрашивает он, – почему оптику? Вася достает из пакета старый бинокль без ремешков и почти непользованный аппарат «ФЭД 5» в скрипучем кожаном футляре, вот, говорит Вахе, бери, не пожалеешь, товар хороший. Ваха продолжает стрематься и из киоска не выходит, сидит там вместе с наложниками и смотрит на Васю сквозь узкую амбразуру, но Вася ему дружески улыбается и другие скауты тоже улыбаются, хоть и немного напряженно, и Ваха вдруг думает – бля, думает он, бля, что я делаю, почему я тут сижу, который сейчас час, что это за мудаки стоят передо мной и главное – почему они с биноклем?!! Но какие-то голоса что-то ему там нашептывают, и он таки вылазит наружу и берет в свои непослушные руки оптический прибор, его отводят немного в сторону, чтобы у него было на что посмотреть, на улице пусто, воздух вокруг киосков пахнет канабисом и дождем, Ваха смотрит в бинокль и со священным трепетом рассматривает заполненные тихие автостоянки, конечную тридцать восьмого, нескольких проституток на перекрестке и дальше по кругу – недоделанную девятиэтажку, которую возводят зеки, разъебанный социализмом универсам, трамвай двадцатку, выползающий откуда-то из трясин, и так обернувшись вокруг собственной оси, он вдруг упирается вооруженным глазом в собственный, опять-таки, киоск и перед его затуманенным взглядом вдруг четко встает надпись «ЧП ВАХА», ни хуя себе, думает он, это же я, и тут его окончательно вставляет…