Дженни Даунхэм - Сейчас самое время

– Да уж, это явно не Диснейленд, – тихонько произносит она.

– А я разве говорила, что хочу в Диснейленд?

– Мне так казалось.

– Ты ошибалась.

– Я думаю, твой папа ждёт, что ты попросишь пони, а не парня.

Как здорово слышать наш смех. Смеяться больно, но мне всё равно нравится. Обожаю хохотать над чем-то с Зои, потому что знаю: мы представляем себе одни и те же дурацкие картинки. Стоит ей сказать: «Тогда уж скорее подошла бы племенная ферма», как мы обе заходимся в истерике от смеха.

– Ты плачешь? – спрашивает Зои.

Не знаю. Наверно. Я всхлипываю, как женщины в телевизоре, у которых погибла вся семья. Я подвываю, как зверь, отгрызающий себе лапу. Всё наваливается как-то сразу: как будто пальцы мои – лишь кости, а кожа почти прозрачна. Я чувствую, как в левом лёгком размножаются клетки, наваливаются одна на другую, словно пепел, медленно заполняющий сосуд. Скоро я не смогу дышать.

– Бояться естественно, – говорит Зои.

– Нет.

– А вот и да. Что бы ты ни чувствовала, так и должно быть.

– Представь, что ты постоянно живёшь в страхе.

– Запросто.

Но куда ей! Откуда ей знать, как это, если у неё впереди целая жизнь? Я снова прячусь под шапкой, всего на секунду, потому что мне будет не хватать дыхания. И болтовни. И рыб. Люблю рыб. Мне нравится, как они открывают и закрывают рот.

Туда, куда мне предстоит отправиться, ничего с собой не возьмёшь.

Зои следит, как я вытираю глаза краешком одеяла.

– Помоги мне, – прошу я.

Она озадаченно глядит на меня:

– В чём?

– Они пока на бумажках. Я перепишу их набело, и ты меня заставишь это сделать.

– Заставлю сделать что? То, что ты написала на стене?

– И не только, но сначала – парень. Зои, ты тысячу раз занималась сексом, а я даже ни с кем не целовалась.

Зои задумалась над моими словами. Я вижу, что они запали ей глубоко в душу.

– Не то чтобы тысячу, – наконец произносит она.

– Ну пожалуйста, Зои. Даже если я буду тебя просить, даже если я тебя чем-то обижу, ты меня заставляй. У меня целый список желаний.

Наконец она соглашается, и это выходит у неё так непринуждённо, словно я попросила почаще меня навещать.

– Правда?

– Ну я же обещала, разве нет?

Интересно, понимает ли она, во что ввязалась?

Я сажусь на кровати и смотрю, как Зои роется в моём шкафу. Наверно, она что-то задумала. И это мне в ней нравится. Но лучше бы ей поторопиться, потому что я начинаю думать о всякой всячине. О морковке. О воздухе. Утках. Грушевых деревьях. Бархате и шёлке. Озёрах. Мне будет не хватать льда. И дивана. И гостиной. И Кэловых фокусов. И всего белого – молока, снега, лебедей.

Зои выудила из шкафа платье с запахом, которое папа купил мне месяц назад. Я даже ценник ещё не срезала.

– Я надену это платье, – сообщает Зои. – А ты моё. – Она расстёгивает пуговицы.

– Мы куда-то пойдём?

– Тесс, сейчас субботний вечер. Слышала о таком?

Ну конечно. Разумеется, слышала.

Я не вставала несколько часов. Теперь я испытываю странную лёгкость и пустоту. Зои в нижнем белье помогает мне надеть её красное платье. Оно пахнет ею. Ткань мягкая и липнет к телу.

– Зачем мне надо его надевать?

– Иногда здорово почувствовать себя кем-то другим.

– Кем-то вроде тебя?

Она задумывается над моими словами.

– А что, – отвечает Зои, – пожалуй, кем-то вроде меня.

Взглянув на себя в зеркало, я замечаю, до чего переменилась:

большие глаза, дерзкий вид. Я выгляжу просто потрясающе, так, будто для меня нет ничего невозможного. Даже волосы смотрятся здорово: кажется, будто они сбриты нарочно, а не просто так растут. Мы глядим на себя, стоя бок о бок, а потом Зои уводит меня от зеркала, усаживает на кровать, берёт с туалетного столика косметичку и садится рядом со мной. Она выдавливает на палец тональный крем и мажет мне на щёки, а я разглядываю её. Зои очень светлая блондинка с белой кожей; из-за угрей она выглядит немного диковато. А у меня никогда даже прыщика не было. Тут уж кому как повезет.

Она обводит мне губы контуром и закрашивает помадой. Потом достает тушь и велит мне смотреть прямо на неё. Я пытаюсь представить, каково это – быть Зои. Я часто так делаю, но до конца вжиться в образ никак не получается. Тут Зои снова тащит меня к зеркалу. Я выгляжу великолепно. Почти как она.

– Куда ты хочешь сходить? – спрашивает Зои.

Есть куча мест. Паб. Какой-нибудь клуб или вечеринка. Мне хочется в большую тёмную комнату, в которой много народу и все танцуют, то и дело задевая друг друга. Я хочу услышать тысячу оглушительно громких песен. Я хочу танцевать так быстро, чтобы мои волосы отросли до пят. Я хочу оглушительно громко кричать, перекрывая уханье басов. Я хочу, чтобы меня бросило в жар и я грызла бы лёд.

– Пошли куда-нибудь потанцуем, – предлагаю я. – Найдём каких-нибудь парней и займёмся с ними сексом.

Из гостиной выходит папа и поднимается по ступенькам. Он делает вид, будто шёл в туалет, и притворяется, что не ожидал нас увидеть.

– Ты встала! – восклицает он. – Чудо! – Папа сдержанно, явно завидуя, кивает Зои в знак благодарности. – Как тебе это удалось?

Потупившись, Зои улыбается:

– Просто её надо было немножко растормошить.

– И чем же ты её расшевелила?

Выпятив бедро, я поясняю, глядя отцу прямо в глаза:

– Мы с Зои идём танцевать стриптиз.

– Смешно, – отвечает он.

– Нет, правда.

Он качает головой, поглаживает живот. Мне его жалко, потому что он не знает, что делать.

– Ладно, – говорю я. – Мы идём в клуб.

Папа смотрит на часы, как будто это ему что-то даст.

– Я за ней присмотрю, – обещает Зои так мило и невинно, что я почти ей верю.

– Нет, – возражает отец. – Ей нужен отдых. В клубе накурено и шумно.

– Если ей нужен отдых, зачем вы мне тогда звонили?

– Я хотел, чтобы ты с ней поговорила, а не уводила с собой!

– Не беспокойтесь, – смеётся Зои, – я её верну.

Я чувствую, как всё моё оживление куда-то испаряется, потому что знаю: папа прав. Сходив в клуб, я буду неделю спать. Если я переутомлюсь, потом непременно буду за это расплачиваться.

– Ладно, – говорю я. – Какая разница.

Зои хватает меня за руку и тащит за собой по лестнице.

– Мама дала мне машину, – сообщает она, – к трём часам я привезу Тессу домой.

Папа не соглашается: три часа – это поздно; он просит Зои привезти меня домой к полуночи. Он повторяет это несколько раз, пока Зои достаёт из шкафа в прихожей моё пальто. Мы выходим из дома; я кричу «Пока!», но папа не отвечает. Зои закрывает за нами дверь.

– Может, и правда к полуночи? – спрашиваю я у Зои.

Она поворачивается ко мне:

– Послушай, подруга, если уж ты собралась как следует оттянуться, учись нарушать правила.

– Почему бы нам не вернуться к полуночи? Папа будет волноваться.