Хумаюн Ахмед - Все в лес пошли… (сборник)

В Мемориал-холле страшное волнение.

Там проводится кампания по сбору средств в пользу беззащитных океанских китов. Везде висят огромные плакаты: «Киты имеют право на жизнь!», «Грязные русские, прекратите охоту на китов!» Кое-где висит информация о том, сколько и где этих беззащитных китов уничтожено.

Две принаряженные девушки организовали в Мемориал-холле «будку для поцелуев». Чтобы их поцеловать, нужно заплатить два доллара. Все деньги идут в фонд защиты китов – уже большую сумму собрали. Девушкам, судя по их виду, от поцелуев ни горячо ни холодно. Анис долго стоял и смотрел на «будку для поцелуев». Сколько живет он в Америке, а к некоторым вещам все не может привыкнуть. «Будка для поцелуев» – одна из них.

– Привет, Анис.

Анис повернулся – доктор Байер. В руках огромный сэндвич, улыбка до ушей.

– Ты уже пожертвовал в фонд защиты китов?

– Пока нет.

– Один совет: не целуй ту девушку в синей юбке. Она точно зубы не чистила, – доктор Байер разразился громким смехом.

– Анис, ты идешь обедать?

– Иду.

– Я могу составить тебе компанию?

– Конечно.

Анис занял свое любимое место. Народу никого – все пошли смотреть, как собирают деньги в пользу беззащитных китов.

Доктор Байер затараторил:

– Никто не любит американцев. Но только обойтись без них никак нельзя. Вот, к примеру, если в Америке случится неурожайный год, четверть населения в странах третьего мира погибнет. Все во весь голос кричат: «американцы – уроды!» – а сами же тянут к этим уродам-американцам руки за помощью! Ха-ха-ха. Вот знаешь ты, сколько тонн пшеницы закупила в этом году Россия? Не знаешь? Можешь представить?

Анис только угукал в ответ, но доктора Байера это вполне устраивало: он болтал то об одном, то о другом.

– Мне нужно идти, – вдруг сказал Анис.

– У тебя занятия?

– Нет. Пойду в библиотеку.

– Подожди пять минут. Я хочу кое-что у тебя спросить.

Анис пристально посмотрел на него.

– Я слышал, ты домой возвращаешься, – продолжал доктор Байер. – И уже заявление подал декану химического факультета.

– Это правда.

– Разумеется, это твое личное дело, но что-то я никак в толк не возьму, зачем тебе это? Ты хороший преподаватель, к тому же высококвалифицированный. С продлением визы проблем нет, потом можешь подать заявление на грин-карту.

– Плохо мне здесь, доктор Байер.

– Тебя нельзя за это винить, здесь отвратительная погода. Перебирайся-ка ты лучше в Калифорнию.

– Не в погоде дело.

Доктор Байер пристально посмотрел на Аниса.

– Тебе страна не нравится?

– Да.

– А есть ли в твоей стране такая свобода, как здесь?

– Нет.

– А есть ли в твоей стране что-нибудь подобное американской экономической безопасности?

– Ничего подобного тоже нет.

– Видишь ли, Анис, я знал много иностранцев, которые, закончив учебу, просто с ума сходили – мечтали вернуться на родину. Некоторые даже уезжали, но через полгода все прибегали обратно. Можешь назвать это разбитыми мечтами.

Анис ничего не ответил.

– Вы – иностранцы – живете, словно улитки, – проговорил доктор Байер, отхлебнув большой глоток кофе. – Вне своей скорлупы не можете ни с кем общаться. Это неправильно, вам надо постараться стать космополитами. Весь мир – вот ваша страна. Если так думать, то и будет вам везде хорошо.

Анис ничего не ответил.

– Ты, конечно, еще не был в «будке для поцелуев»? Ведь так? – торопливо проговорил доктор Байер.

– Нет.

– Пойдем со мной, поцелуешь их. Нельзя так отталкивать нашу культуру. Пойдем, посмотришь. Но держись подальше от той, в синей юбке. Я решил подарить ей огромный тюбик зубной пасты «Аква-фреш». Ха-ха-ха!

Анису пришлось пойти с доктором Байером на второй этаж. Девушки в синей юбке в «будке для поцелуев» не было, зато была другая в ярком шейном платке. Зубы белоснежные, как жемчуг. Спокойные голубые глаза. Анису показалось, что это стоит Мелисса. Давно уже не видел он ее. Девушка из «будки для поцелуев» посмотрела на Аниса и рассмеялась. Даже смех, как у Мелиссы.

– Чего стоишь? Иди, подойди к ней, – сказал доктор Байер.

Анис пошел как заколдованный. Подойдя поближе, он узнал свою студентку. Группа номер пятьсот два. Девушка протянула к нему руки.

– Здравствуйте, профессор, – сказала она звонким голосом.

Анис решил, что сегодня вечером с букетом роз снова пойдет к Мелиссе. Каких же цветов купить? До которого часа, интересно, открыт цветочный магазин в центре?

Нишанатх-бабу позвонил в семь утра.

– Привет, Шафик. Представляешь, что случилось? Алло, слышишь меня?

– Слышу, что случилось?

– Мне кто-то машину прислал. Бьюик синего цвета.

– Кто прислал?

– Ничего не написано.

– У знакомых спрашивали?

– С чего это вдруг мои знакомые станут мне машину дарить?

– А может, это ошибка? Чужую машину по ошибке вам прислали?

– Не-а. Мое имя написано.

– Да что вы говорите!

– Ты можешь приехать, Шафик? Я в полной растерянности.

– Через час приеду. Расскажу вам про проделки Джона Бахадура.

– Что-то новое натворил?

– Да-да, ушам своим не поверите. Тварь – исчадие ада.

– Серьезно?

– Вчера вдруг вытащил из моего кармана записную книжку. Чтобы меня напугать, сделал вид, что собирается ее съесть. Представляете, чего вытворяет! Сидите дома, сейчас приеду.

– Ты что, прямо сейчас приедешь?

– Немного попозже. Только в лабораторию съезжу, накормлю животных завтраком и сразу же приеду. Сидите дома.

В девять тридцать пять доктор Льюис велел Шафику взять Джона Бахадура и отнести в лабораторию номер один. Шафик открыл клетку, Джон Бахадур медленно вышел и смирно сел на колени к Шафику.

– У него, как посмотрю, спокойный характер, – засмеялся доктор Льюис. – Когда их вытаскиваешь из клетки, они так кричат. Шестым чувством понимают, с ними что-то случится.

Доктор Льюис сделал Джону Бахадуру два укола.

– Его теперь надо держать под наблюдением в течение двадцати четырех часов, – сказал он Шафику. – Посади его в клетку номер три.

Шафик заметил, что на Джона Бахадура напала сонливость – совсем не двигается. Шафик посадил его в клетку – тот дошел до середины и тихонько сел.

– Эй, парень, что с тобой случилось?

Джон Бахадур не скалил зубы, не высовывал язык, не кривлялся. Только смотрел на Шафика широко открытыми глазами.

– Что вы вкололи ему, доктор Льюис?

– Соли тяжелых металлов. Через тридцать шесть часов он умрет. Мы наблюдаем за эффектом отравления тяжелыми металлами. Будем следить, как падает кровяное давление.

Шафика начало трясти. Он подошел к клетке и дрожащим голосом позвал:

– Джон Бахадур, Джон Бахадур.

Джон Бахадур обернулся. Какой спокойный взгляд.