Джулия Грегсон - Пряный аромат Востока

«Я ненавижу тебя, мама». В какой-то краткий и ужасный момент Тори представила, как она вонзает шпильку в тело матери, сильно, чтобы та громко вскрикнула от боли. «Я ужасно тебя ненавижу, – подумала она. – И никогда не вернусь домой».

У Вивы осталось последнее дело. При мысли об этом у нее слегка кружилась голова от нервного напряжения. В семь часов она встречалась в Оксфордско-Кембриджском клубе на Пэлл-Мэлл с Уильямом, душеприказчиком ее родителей.

Именно Уильям два месяца назад дал ход цепи событий, которые теперь вели ее в Индию. Он передал ей письмо – написанное дрожащей рукой на дешевой писчей бумаге, – где шла речь о сундуке ее родителей, оставшемся в Индии. Автор письма, некая мисс Мейбл Уогхорн из Шимлы, сообщала, что сундук с одеждой и личными вещами хранится в сарае возле ее дома. Дожди в том году были сильными, и она опасается, что сундук развалится, если она оставит его там еще на какое-то время. Еще она написала, что ключи от сундука находятся у мистера Уильяма Филпотта из судебного инна [3] Судебные инны ( Inns of Court ; «иннс-оф-корт») – традиционная форма самоорганизации адвокатского сообщества в Англии и Уэльсе. Каждый полноправный адвокат (барристер) должен вступить в одну из четырех юридических корпораций, или палат – Линкольнс-Инн, Грейс-инн, Миддл-Тэмпл либо Иннер-Тэмпл. Иннер-Тэмпл в Лондоне – Вива может забрать их, если еще не сделала этого.

Уильям присоединил к ее письму и свое собственное. При виде этого убористого почерка она ощутила болезненный укол.

«Прости меня за суровую откровенность, – писал он, – но я не думаю, что тебе нужно что-либо предпринимать. Я пошлю старой даме немного денег, чтобы она избавилась от сундука. Ключи у меня, если они тебе нужны».

Виве было неприятно соглашаться с ним, но поначалу она невольно признала, что он прав. Возвращаться в Индию для нее – все равно что бросить бомбу в центр своей жизни.

Да и что она там найдет? Детскую мечту о зарытом сокровище, взлелеянную читателями Хаггарда? Сентиментальное возвращение в потерянную семью?

Нет, все это смешно и принесет одну лишь боль. Думая об этом, она мысленно представляла себе это как шаг назад, в темноту.

Ведь наконец-то, через шесть месяцев, после двух невыносимых работ в Лондоне – машинисткой у вечно пьяного ЧП (члена парламента) и на фирме, изготавливавшей железные замки, – ей необычайно повезло. Она устроилась помощницей у Нэнси Драйвер, доброй, эксцентричной дамы, которая со впечатляющей скоростью штамповала романтические повести и не скупилась на советы. На новой работе Вива получала тридцать шиллингов в неделю, их хватало для того, чтобы переехать из женского общежития ИВКА [4] Young Women’s Christian Association, или (сокр.) YWCA (ИВКА) – это Молодежная женская христианская организация (сеть общежитий для женщин). в собственную комнатку на площади Неверн. Но самое главное, что Вива начала писать сама и впервые почувствовала необыкновенное облегчение и удовольствие почти на клеточном уровне. Она обнаружила, что теперь знает, чем ей хочется заниматься в жизни.

Она с ужасом думала о встрече с Уильямом – их отношения стали запутанными и грязноватыми. И написала ему письмо с просьбой переслать ключи по почте, но он отказался.

Так почему же при таких замечательных перспективах, открывшихся ей, как только она поняла, что увидит родительские вещи, в ней вновь мгновенно ожила прежняя страсть к перемене мест?

Она с трудом вспоминала свою жизнь с родителями. Время размыло и смягчило давние болезненные образы, время и относительная безликость пансиона, а потом и Лондон, где поначалу она никого не знала. Вообще-то, помимо очевидных плюсов большого города – театров, художественных галерей, прогулок по набережной реки – ее устраивало, что здесь почти никто не задавал ей личных вопросов. Только двое: делопроизводитель в ИВКА, заполнявший оставленный ею пробел в строке «Местожительство семьи», и еще Фран, приветливая толстуха, тоже машинистка, спавшая в общежитии на соседней койке. Вива ответила им обоим, что те погибли в Индии в автомобильной аварии много лет назад. Так ей казалось проще. А про Джози вообще не упоминала. Не надо говорить лишнего – ничего и никому – вот горький урок, который она получила, общаясь с Уильямом.

Он уже ждал ее у величественного греко-римского фасада Оксфордско-Кембриджского клуба, когда она без четверти семь взбежала по ступенькам. Как всегда, он тщательно выбрал место, где встать, – меж двух импозантных коринфских колонн. Его тонкие волосы озарял золотой свет ламп, падающий на роскошный интерьер.

Разборчивый в одежде, он, как всегда, был одет в элегантный костюм в тонкую светлую полоску. Этот же костюм висел, сложенный, на подлокотнике кресла в квартире Уильяма в Вестминстере. Виве запомнилось, как в тот раз Уильям аккуратно положил на кресло свои кальсоны, подтяжки для носков, крахмальный воротничок, шелковый галстук.

– Ты хорошо выглядишь, Вива. – У него был пронзительный, отрывистый голос, с большим эффектом использовавшийся в Иннер-Тэмпл, где он теперь работал барристером. – Молодец!

– Спасибо, Уильям. – Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие. В честь такого случая она нарядилась в платье кораллового цвета из нежнейшего шелка – отвергнутое мисс Драйвер. Пурпурная роза на лифе скрывала след от горячего утюга.

Вива рано встала и помыла голову под холодным краном, так как газовая колонка опять еле мерцала. Потом потратила целую вечность и кучу монет (примерно шиллинг), чтобы высушить свои пышные и блестящие волосы, а потом укротила их буйство и завязала на затылке бархатным бантом.

– Я зарезервировал для нас столик. – Он взял ее под руку и повел в ресторан, где пахло жареным мясом.

– Зачем? – спросила она, отодвигаясь от него. – Я могла бы просто взять ключи и уйти.

– Да, могла бы, – согласился он.

Официант показал им столик, накрытый на двоих, в углу импозантного зала. С высоты с портретов на Виву строго взирали выдающиеся академики, словно тоже обдумывали ее планы.

Уильям уже наведывался сюда. Пухлый конверт – она поняла, что в нем лежат ключи, – был прислонен к серебряной перечнице.

Уильям убрал под стол свои колени в тонкую полоску, формально улыбнулся и сообщил, что позволил себе заказать бутылку «Шато Смит – О’Лафит», винтаж, его любимое вино. Он произнес это с тем чопорным, самодовольным видом, который теперь вызывал у нее неприязнь.

Официант принял у них заказ – томатный суп и бараньи котлеты для него; жареную камбалу для нее, самое простое и быстрое блюдо в меню. Ей было стыдно, что она, несмотря ни на что, очень проголодалась.

Она подняла на него глаза. Уильям, в его безупречном костюме, смотрел на нее властно и слегка нетерпеливо. Он все-таки красивый, на свой бескровный манер – хотя свирепая малярия, результат поездки в Индию, все еще окрашивала его кожу в желтовато-восковой цвет.