Гевин Экстенс - Вселенная против Алекса Вудса, или Светская церковь Курта Воннегута

– Я знаю, что символизирует Висельник в таро.

– Если увидишь что-нибудь еще, обязательно расскажи, – попросила мама.

Но я решил больше ничего ей не рассказывать. Я и без того понимал, как она относится к моим видениям, – чуть ли не наяву видел, как в ее голове завертелись шарики. Что бы ни говорил ей просвещенный доктор Эндерби про мою болезнь, мама верила, что я унаследовал «семейный дар». Что я обрел способность предвидеть будущее. Ну или как минимум объяснять настоящее.

За время вынужденного уединения я пристрастился к чтению. Возможно, потому, что заняться было больше нечем. Гулять нельзя, а смотреть телевизор я не любил, – кроме фильмов про Джеймса Бонда. Еще не пропускал «Симпсонов» (иногда после закрытия салона ко мне присоединялась мама). Но вообще-то телевизор я включал редко. Не хотелось чувствовать себя инвалидом – целый день в пижаме и перед ящиком. Зато за книгой я вообще забывал о своей болезни. Более того, обнаружилось, что запойное чтение каким-то образом помогало снизить частоту приступов и вообще действовало на меня благотворно.

Книжку про эпилепсию я прочитал несколько раз и попросил маму взять в передвижной библиотеке еще что-нибудь на ту же тему. Среди прочего она принесла мне популярное введение в неврологию под названием «Мозг для дураков». Еще я снова и снова перечитывал книгу про метеориты и метеоры, которую мне прислала доктор Уэйр. Ее написал некто Мартин Бич, проживающий в Уилтшире, рядом с Сомерсетом. В моей любимой главе мистер Бич рассуждает о вероятности прямого попадания в человека метеорита весом тяжелее одного грамма. Если принять срок жизни человека за 100 лет, то вероятность составляет один к двум миллиардам. Мистер Бич выпустил свою книгу до произошедшего со мной, поэтому в ней говорилось: зафиксировано несколько случаев падения метеорита в опасной от человека близости, но задокументированный случай прямого попадания, причинившего значительный вред, известен всего один. Пострадавшей – некоей миссис Энни Ходжес из Силакоги, штат Алабама, – четырехкилограммовый метеорит угодил 28 ноября 1954 года под дых. Миссис Ходжес в тот момент лежала на диване. Метеорит, как и в моем случае, пробил крышу, но последствия для миссис Ходжес оказались не столь драматичными, поскольку брюшина держит удар лучше, чем череп.

В книге имелась фотография. Энни Ходжес стояла у себя в гостиной под зияющей в потолке дырой, рядом с ней позировали мэр и начальник полиции Силакоги. Мэр и начальник полиции улыбались, а миссис Ходжес – нет. Она держала в руках четырехкилограммовый метеорит и, судя по хмурому выражению лица, восторга от происходящего не испытывала.

Под фотографией помещался комментарий Мартина Бича: «Как видим, порой происходят самые маловероятные вещи, поскольку даже малая вероятность остается вероятностью».

Мне очень понравилась эта формулировка. Я даже подчеркнул ее черной ручкой.

Но я увлекался не только метеоритами и устройством мозга. Круг моих интересов был существенно шире. Например, я читал «Алису в стране чудес» и «Алису в Зазеркалье». В книге про эпилепсию упоминалось, что этим недугом страдал и Льюис Кэрролл – не исключено, что именно височная эпилепсия и одарила его таким богатым воображением. После Кэрролла я принялся за другие недетские сказки, которые мне приносила Сэм. По два раза прочитал «Хоббита» и «Властелина колец». Потом «Темные начала» – тоже дважды. Так уж получалось. Если мне нравилась книга, то, едва перевернув последнюю страницу, я испытывал непреодолимое желание вернуться к началу и прожить ее еще раз. Сейчас, когда я вспоминаю тот год в комнате-пенале, мне кажется, что сказки отвлекали меня от жалости к себе и внушали уверенность, что жизнь моя в целом не так уж и плоха. За чтением я забывал, что мир ограничен четырьмя стенами и кроватью, на которой я валяюсь с книжками. В самом деле, говорил я себе, несвободен ведь только мой ум, а это не так уж страшно: с помощью других умов – в смысле через литературу – можно попадать в удивительные места. Можно быть свидетелем всяких чудес и участвовать в невероятных приключениях. В общем, я решил, что, невзирая не травму, мой мозг – далеко не худшее место в этом мире.

Как только меня выпустили из больницы, я начал переписываться с доктором Уэйр, и наша переписка продолжается до сих пор. Ниже я прилагаю копию своего письма от 2005 года (я писал под копирку), а также ее ответ.

Уважаемая миссис Уэйр!

Получил вашу открытку на Рождество. Спасибо! Юпитер очень симпатичная планета, но Земля все-таки симпатичнее. Был удивлен, что его атмосфера в три раза больше всей Земли и что она состоит из вихрей и молний. Ничего себе буря. Если у вас есть фотографии других планет, буду очень рад на них посмотреть. Я мог бы сам их нагуглить, но сейчас у меня нет доступа в интернет.

Хотел написать вам раньше, но у меня участились припадки. Оказывается, эпилептический припадок – это когда электрическая активность мозга устраивает тебе конвульсии, и галлюцинации, и прочие неприятности. После Рождества, когда случился приступ на кухне, мне поставили диагноз: височная эпилепсия. Вроде бы теперь мне получше. У меня очень хороший врач, его зовут доктор Эндерби, он невролог… Он прописал мне карбамазепин, это противосудорожный препарат, от которого мне сначала было все время плохо и тошнило, а теперь я привык, и ничего.

К сожалению, я уже несколько месяцев не хожу в школу, потому что припадки повторяются слишком часто. Доктор Эндерби считает, что их провоцирует стресс и мне надо учиться с ним справляться. Зато пока я не в школе, я много читаю. Пять раз прочел книжку Мартина Бича про метеориты и еще много читал про работу мозга. Доктор Эндерби сказал, что это полезно – понимать, что такое височные доли, нейроны и синапсы и как устроена моя болезнь. Оказалось, что это еще и очень интересно. Человеческий мозг, оказывается, такой сложный! Доктор Эндерби говорит, что это самая сложная комбинация атомов в известной нам Вселенной. Представляете?! Может быть, когда я вырасту, стану неврологом. Это если я передумаю становиться астрофизиком.

В общем, я уже много чему научился, но Комитет по образованию написал маме, что, раз я не способен ходить в школу, они обязаны выслать надомного преподавателя, чтобы я не отставал от программы. К счастью, это бесплатно. Точнее, мама уже оплатила эту услугу своими налогами.

В общем, спасибо еще раз за открытку и за книжку про метеориты. Надеюсь, ваша научная работа идет как надо и у вас вообще все хорошо, а другие астрофизики больше не злятся, что вы первая исследовали мой железоникелевый метеорит. Я когда-нибудь обязательно подарю его музею, но сейчас мне нравится время от времени на него смотреть. Он лежит на полочке возле моей кровати, так что я просыпаюсь – и первым делом его вижу. И это здорово.