Эндрю О’Коннор - Семейные тайны Армстронгов

При одной мысли обо всем этом Анна испытывала леденящий страх.

Идеальная возможность представилась в апреле, когда в Кастлуэсте проводилась пасхальная ярмарка, одна из самых крупных ярмарок года. По счастливому стечению обстоятельств Эдвард как раз уехал по делам в Дублин. В его отсутствие к Анне приехала Джорджина, чтобы дать ей последние наставления.

– Если возникнет вопрос, ты – фермерша, арендующая участок в другом конце графства, и приехала сюда, чтобы купить кобылу, – сказала она, когда они в гостиной продумывали сценарий своего замысла накануне ярмарки. – В городе будет множество незнакомых приезжих, но ты должна смотреть по сторонам и внимательно изучать их. Попробуй выбрать наиболее красивого мужчину, чтобы твой ребенок имел хорошую внешность.

– А что, если самый красивый мужчина мною не заинтересуется? – спросила Анна.

– Преследуй его, пока не добьешься этого! К вечеру на ярмарке будут много пить. Насколько я слышала, гостиницы в это время превращаются в пристанища порока. И хотя в нормальной обстановке это вызывает только отвращение, сейчас это как раз то, что тебе нужно!

– Интересно, бывало ли такое, чтобы обман супруга планировался столь педантично и хладнокровно? – сказала Анна, горестно хватаясь руками за голову.

Джорджина встала и потянула за шнур колокольчика. Когда явился Бартон, она послала его за Шоном.

– Да, миледи, – сказал Шон, появляясь в дверях.

– Шон, завтра утром мы с леди Анной едем навестить наших друзей. Мог бы ты к полудню подготовить для нас экипаж?

– Да, миледи. Я буду готов точно в срок.

– Нет, ты нам не понадобишься. Я буду управлять лошадью сама.

Шон замялся.

– Но лорд Армстронг настаивает, чтобы я лично возил леди Анну повсюду и чтобы она нигде не путешествовала одна.

– Она и не будет одна. С нею буду я.

– Но…

– Слушай, перестань пререкаться и ступай отсюда. Можешь ты хоть раз в жизни молча сделать то, что тебе говорят? – резко прервала его Джорджина.

Шон обиделся, но кивнул и вышел из комнаты. Анна все это время продолжала сидеть на диване, уставившись в окно.

– Ей-богу, я не понимаю, как ты ладишь с этим мальчишкой! – воскликнула Джорджина. – Манер никаких, и при этом он считает, что может говорить все, что ему вздумается. Он ужасно своенравный.

– А Эдварда он забавляет, – рассеянно заметила Анна, продолжая смотреть в окно.

– Я завтра отвезу тебя на ярмарку, потом мы договоримся о месте и времени твоего рандеву, после чего я отвезу тебя домой.

Анна обернулась и внимательно посмотрела на Джорджину.

– Ты действительно думаешь, что все это так просто? Что я смогу вернуться в этот дом и продолжать спокойно жить здесь дальше, после того как совершу ужасающий акт адюльтера с каким-нибудь торговцем лошадьми?

– Да. А насколько это будет просто, зависит только от тебя.

– А что, если это не сработает, Джорджина? Что, если после сексуального контакта с незнакомым мужчиной я не забеременею?

– Тогда ты будешь повторять это снова и снова, пока не добьешься своего.

Анна спрятала лицо в ладонях:

– Я буду проклята, если сделаю это.

– Ты будешь проклята, если этого не сделаешь.

Утром следующего дня Анна очень нервничала, рассматривая себя в зеркале. Джорджина прихватила из Таллидера платье одной из своих горничных, и теперь Анна примеряла его.

– Сидит отлично, – констатировала Джорджина. – Я выбирала девушку из прислуги с твоей фигурой и не ошиблась.

Анна разглядывала на себе это привлекательное, но дешевое платье, так непохожее на шикарные платья из шелка и атласа, отделанные дорогой вышивкой, которые она носила обычно. Джорджина расчесала ее завитые и обычно уложенные в прическу светло-каштановые волосы, и теперь они свободно спадали ей на спину.

Джорджина набросила на голову Анне темную шаль, которую также привезла с собой из Таллидера, и отошла назад.

Анна смотрела в зеркало и не узнавала себя.

– Настоящая деревенская красотка, – удовлетворенно заявила Джорджина, довольная проведенным ею преображением. – Сегодня на ярмарке ты будешь притягивать внимание многих поклонников. Теперь раздевайся, и мы припрячем все эти вещи, пока не придет их час.

После ленча Анна вновь надела платье служанки вместе со своим обычным чепцом. Джорджина и Анна были одеты в длинные плащи, а у Анны под плащом была накинута ее черная шаль.

Они торопливо прошли через дом к поджидавшей их у входа карете. К счастью, никого из слуг они не встретили, но Шон подозрительно оглядел их, когда Джорджина залезла на козлы и взяла в руки поводья.

Поездка до города, казалось, длилась целую вечность, и за все это время никто из них не проронил ни слова. Преследовавшее Анну ощущение дурного предчувствия достигло своего пика, когда они въехали в город, в котором в связи с ярмаркой действительно было очень много народу. Ни Армстронги, ни их друзья в ярмарочный день в город не ездили. Было неприятно находиться здесь в толпах народу, среди обильной выпивки и постоянно вспыхивавших драк. Джорджина остановилась перед центральной гостиницей.

– В полночь я приеду за тобой и заберу здесь, перед этой гостиницей, – сказала она. – И не забудь все, что я тебе говорила и чему учила. Вскоре все это закончится и ты получишь то, что хочешь. Думай только об этом.

– Господи, на что я только согласилась? – прошептала Анна, не в силах пошевелиться.

– Иди же! – прикрикнула на нее Джорджина.

Анна накинула на голову черную шаль, сняв перед этим чепец и отдав его Джорджине, которая спрятала его под своим плащом. Затем она вышла из экипажа. В последний раз Анна взглянула на Джорджину.

– Я стану падшей женщиной, – сказала она.

– Лучше уж падшей, чем бездетной! – отрезала Джорджина, натягивая поводья; лошадь тронулась с места.

Глядя, как карета исчезает за углом, Анна впервые в жизни почувствовала себя абсолютно одинокой.

Анна шла по суматошным улицам Кастлуэста и сама себе казалась невидимкой. Она привыкла, чтобы люди кланялись ей, где бы она ни появилась, уступали ей на улице дорогу, открывали перед ней двери. Но сегодня никто этого не делал. Ее поразила разница, возникающая, когда человек носит дорогую одежду. Насколько по-другому люди относились к ней, когда знали, что она – леди Армстронг! А она воспринимала это как само собой разумеющееся. Она привыкала к этому всю свою жизнь, ей и в голову не приходило задуматься над тем, каково оно будет, если люди вдруг будут относиться к ней иначе.

Она никогда не видела других людей так близко, идя рядом с ними, как одна из многих. Город бурлил, здесь все продавали или покупали: молодая женщина с лотком апельсинов; мужчина с выложенными на прилавке общипанными курами; лавка с гусями чуть дальше по улице. Здесь было все – от лент до отрезов шелка. Вдоль улицы также продавались разные домашние животные – овцы и коровы. Ей было немного страшновато, но одновременно она была заинтригована, глядя, как другие люди делают свой бизнес.