Тони Бэар - Большие бульвары

Tonie Behar

Grands boulevards

© 2013 by Editions JC Lattès

© Перевод. Северская А., 2015

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

В вечерней толчее Больших бульваров Дория чувствовала себя вполне комфортно. Каблуки ее стильных полусапожек цокали по тротуару, сумка на длинной ручке отбивала ритм стремительной походки. Уже совсем стемнело, но от фонарей, фар и новогодних гирлянд было светло как днем. Взгляд Дории скользнул по продавцу печеных каштанов – пакистанцу, греющему дыханием закопченные пальцы, – остановился на девушке, с вожделением разглядывавшей выставленный в витрине расшитый блестками топ, крупным планом выхватил из толпы бизнесмена, который, прижав к уху мобильник, воровал лакрицу с прилавка продавца сладостей вразнос… Тут Дория отдала себе приказ перестать: эта мания замечать тысячи бесполезных деталей становилась утомительной. Дойдя до бульвара Монмартр, она заметила, что в ресторане «Бродвей-бульвар», находящемся на первом этаже дома 19-бис, появился греческий уголок с подрумянивающимся на шампуре кебабом, от одного вида которого у нее слюнки потекли. Дория набрала код и, толкнув створку тяжелой, немного облупившейся решетки ворот, выкрашенной в синий цвет, вошла в подворотню.

Козырек над входной дверью, роскошный осколок прошедшей эпохи, был украшен куполом в виде полумесяца, с тонкой работы коваными перемычками, белыми, словно меренга. Дверь медленно закрылась, заглушив шум бульвара. Этот шестиэтажный особняк классического стиля словно сошел со страниц Хаусмана: просторный квадратный двор, украшенный деревцами в горшках, два подъезда, «А» и «В», с квартирами, расположенными друг напротив друга. Из окна квартиры, в которую направлялась Дория, доносился голос Фрэнка Синатры, на него накладывался глухой ритм хип-хопа, который включили где-то неподалеку.

Дория повернула направо, к подъезду «А», и набрала цифровой код. С недавних пор доступ к квартирам преграждала застекленная дверь. Собственник особняка, Генеральный банк, переделал роскошный подъезд в стиле рококо в некое кубическое пространство, облицованное с пола до потолка светлым мрамором. Это должно было символизировать высокий статус и респектабельность финансового учреждения. Дория еще помнила очаровательный блочный лифт с деревянной кабиной, скрипучей зарешеченной дверью и потертой бархатной банкеткой, на которой ей в детстве так нравилось сидеть. Этот лифт заменили стальной камерой, открывающейся и закрывающейся с ревом самолетного двигателя.

Доехав до пятого этажа, Дория сделала глубокий вдох и позвонила в дверь. Сцена, которую она пережила всего час назад, заметно подорвала ее силы.

В квартире Фрэнк Синатра заливался о том, «как ты выглядишь сегодня», и слышались хрипловатые от многолетнего злоупотребления виски и сигаретами мужские голоса. Не получив ответа, Дория снова нажала на кнопку звонка. Дверь открыл ее племянник – высокий, худой, в одних джинсах, с почти докуренной сигаретой в зубах. Рассеянный взгляд из-под длинных черных ресниц, каштановая шевелюра в художественном беспорядке. Она предпочла не задумываться, что так здорово удерживает волосы в положении «дыбом» – то ли отсутствие элементарной гигиены, то ли ультрамощный гель для укладки волос.

– Дория?

– Да, Симон, это я. Папа дома?

Парень сделал шаг в сторону, чтобы пропустить ее. Круглый стол в столовой был покрыт зеленым сукном, на котором красовались рассыпанные стопки фишек, дымящаяся пепельница и карты. За столом углубились в покерную партию четыре субъекта. В пылу игры они сняли пиджаки и остались в одних рубашках. Дория, обладавшая обостренным театральным чутьем, поняла, что эта сцена ничего хорошего не предвещает – отец вряд ли уделит ей внимание, ведь партия в карты для него святее, чем Судный день. Дория тихонько вздохнула, отказываясь от трагической сцены, которую уже приготовилась сыграть (броситься в слезах в отцовские объятия, горько сетуя на предательскую натуру мужчин). Ей, как ни парадоксально, еще больше захотелось плакать.

– Фредерик мне изменил, – тихо сказала Дория, опустив глаза. – Можно я сегодня переночую у тебя?

Расставшись с сигарой, Макс Даан поднялся с места, чтобы обнять дочь. Конечно, теперь окружность его живота не уступала обхвату плеч, но он был все таким же высоким, и в его надежных объятиях Дория, уткнувшись носом ему в шею, позволила себе истерику, которая зрела с начала вечера. Его верные друзья встали с мест и заботливо обступили их, отпуская более или менее уместные комментарии, типа: «Да, теперешние женщины не умеют удержать мужчину».

– Как ты об этом узнала? – спросил Макс, не выказывая особого удивления.

Дория шмыгнула носом:

– Я возвращалась с работы после тяжелого дня, прошла мимо нашего с ним любимого ресторана и увидела его! Он обнимал на диване какую-то длинную блондинку и целовался с ней взасос. Я подошла прямо к их столику. Он начал мямлить всякую чушь: дескать, это не то, что ты думаешь, я просто проверял, насколько ее зубы сочетаются с языком…

Макс повернулся к своим соратникам и уточнил:

– Он фотограф.

Как будто это все объясняло. Друзья с серьезным видом кивнули.

– Я выплеснула вино из бокалов им в лицо, – продолжила свой рассказ Дория. – Перевернула тарелки, сорвала со стола скатерть… И ушла прочь, не разбирая дороги, не зная, куда податься, где укрыться от этой лжи и предательства…

– Короче, в итоге ты пришла к папе. – Макс снова нежно обнял дочь.

– В наш покерный вечер, – коварно вставил друг отца Жеже Жакобби.

Дория оглядела их, одного за другим – седеющие волосы, морщинистые физиономии… О боже, они даже карт из рук не выпустили, держа их рубашкой вверх. Отцовские друзья, которых она знала с детства, симпатичные, но прискорбно инфантильные и безнадежно пристрастившиеся к картам.

– Вы прямо наркоманы какие-то! Пусть весь мир рушится, вас ничего, кроме карт, не интересует! – Дория попыталась изобразить негодование.

– Ничего подобного! Твоя жизнь нас интересует, правда! Вот, выпей стаканчик, тебе на пользу пойдет, – проворковал толстый Джо Бубуль, протягивая ей виски, который Дория проглотила, даже не поморщившись.