Джулиан Барнс - Пульс (сборник)

– Помню, зашел я однажды в общественный туалет и стал читать надписи на стенах. Одна из них гласила: «Когда тужишься, не перегибай палку». И только через пять лет я допер, что это двусмысленность.

– То есть не слишком усердствуй?

– Ну, палка есть палка.

– Совершенно другая тема: устроился я как-то раз в кабинке, никуда не спешу, разглядываю настенную живопись и вдруг замечаю совсем мелкую надпись сбоку, внизу. Наклоняюсь, чтобы прочесть, – и что я вижу? «Сейчас ты срешь под углом в сорок пять градусов».

– Я бы хотел уточнить, что вспомнил про апельсиновый джем по той причине…

– …что он, возможно, связан с раком кишечника.

– …по той причине, что это типично британская реалия. Ларри утверждал, что мы все теперь одинаковы. В качестве опровержения можно было бы привести нашу монархию или что-нибудь еще, но я выбрал апельсиновый джем.

– У нас в Штатах тоже есть джем.

– Да, есть – расфасованный в наперстки для гостиничных завтраков. Но домашних заготовок вы не делаете, что с вами говорить.

– У французов точно такой же джем. Confiture d’orange .

– Не сравнивай. У них – варенье. Варенье из апельсинов.

– Внесу ясность: ваше традиционное название апельсинового джема, слово marmalade – французского происхождения. Образовано из двух слов: Marie malade . Речь идет о шотландской королеве, у которой были французские корни.

– Мать честная. Неужели французы уже тогда к нам ломанулись, FCUK их? {8} 8 Неужели французы уже тогда к нам ломанулись, FCUK их? – FCUK (French Connection, United Kingdom) – сеть магазинов модной мужской и женской одежды, использующая намеренно провокационное название.

– Так вот: Мария, королева шотландская, она же Мария Кровавая, занемогла. И для нее приготовили апельсиновый джем. Видите связь? Marie – Мария и malade – по-французски «больная», получается marmalade .

– А я считаю, это мы к ним тогда ломанулись.

– Как бы то ни было, я сейчас расскажу, почему британцы всегда останутся британцами.

– Тебя не раздражает, что теперь все именуют нашу страну «СК»? Ни дать ни взять – акционерное общество…

– Я уверена, Тони Блэр это поощрял.

– Мне казалось, у тебя всегда и во всем виновата миссис Тэтчер.

– Нет, я передумала. Теперь во всем виноват Блэр.

– По-моему, акционерное общество – применительно к нам вполне подходящий термин. Мы всегда были нацией лавочников {9} 9 Мы всегда были нацией лавочников. – Аллюзия к высказыванию Наполеона: «Англичане – это нация лавочников». . Тэтчер всего лишь вернула нас к истокам, напомнила, какой всегда была Англия: страна, которая поклоняется деньгам, преследует корыстные интересы, чурается иностранцев и не приветствует культуру. Так повелось испокон веков.

– Кстати, вам известно, какой еще праздник отмечается четырнадцатого февраля, помимо Дня святого Валентина?

– День прямой кишки?

– Заткнись, Дик.

– Нет. День импотенции.

– Мне нравится твое бриданское чувство юмора.

– А мне нравится твой хорвадский акцент.

– Но это правда. И если меня попросят привести пример британской реалии или, если на то пошло, пример иронии, я расскажу про четырнадцатое февраля.

– Кроваво-красные апельсины-корольки.

– Дай-ка угадаю. Названы в честь королевы Марии Кровавой.

– Вы заметили, что пару лет назад их переименовали в «рубиновые апельсины»? Чтобы люди не думали, что в них содержится кровь.

– Ну да – пусть лучше думают, что в них содержатся рубины.

– Именно.

– Корольки буквально на днях появились в магазинах и по времени совпали с севильскими. Интересно, это такое же редкое явление, как пятница тринадцатое в канун Дня святого Валентина?

– Джоанна, я люблю тебя, в частности, и за это твое поразительное качество. В столь поздний час ты сохраняешь способность направлять наши бредни в единое русло. А нам лестно думать, что мы ведем общую беседу – одно удовольствие.

– В будущем году напиши это на валентинке, Фил.

– Все согласны, что сегодняшний салат из апельсинов-корольков достоин стола королевы?

– А рагу из бараньей шеи достойно стола короля.

– Кто помнит предсмертное желание Карла Первого?

– Чтобы на него надели две рубашки.

– На кого, на Карла Первого?

– В день казни. Погода выдалась холодная, и он не хотел дрожать, чтобы народ не заподозрил его в трусости.

– О, как это по-британски.

– Вспомните любителей надевать исторические костюмы и раз за разом воссоздавать сражения гражданской войны. Мне всегда казалось, что и это очень по-британски.

– В Штатах такое тоже распространено. Да, наверное, и во многих других странах.

– Возможно. Только мы были первыми. Это наше изобретение.

– Да-да, наряду с вашим крикетом, футболом и девонширскими сливками к чаю.

– Нельзя ли на минуточку вернуться к джему?

– Его можно использовать как глазурь для жареной утки.

– Готова поспорить, у всех получается джем разной консистенции.

– Жидкий.

– Тягучий.

– Сью уваривает его до предела, чтобы буквально падал с тоста, если недоглядишь. Совсем не тягучий.

– Если сделать слишком жидким, он будет стекать.

– А косточки нужно сложить в полотняный мешочек и использовать при варке, чтобы получить… как его?

– Пектин.

– Вот-вот.

– Мелко нарубленные косточки.

– Нет-нет, крупно.

– Я измельчаю их в комбайне «Магимикс».

– В жизни не поверю.

– А моя подруга Хейзел использует для джема скороварку.

– Вот я и говорю. Это все равно что варить яйцо. Или, может, жарить яичницу? Опрос общественного мнения показал, что все делают это по-разному и каждый считает, что его способ – самый правильный.

– И какой отсюда вывод, о хранительница общей темы?

– Ларри говорил, что все мы одинаковы. Но это не так. Даже в мелочах мы различаемся.

– Мармеладная теория национального характера.

– Поэтому не бойтесь стать европейцами.

– Не знаю, где находился Ларри – в нашей стране или за ее пределами, – когда уважаемый министр финансов, мистер Браун, который скоро станет бывшим премьер-министром, сформулировал условия для входимости старого доброго британского фунта в болото заграничного евро.

– Не входимости, а сходимости. Признаки сходимости.

– Кто сейчас помнит эти признаки? Хотя бы один?

– Никто. Они и не предназначены для запоминания. Их разрабатывали, чтобы нагнать туману, а потому запомнить их невозможно.

– А почему так?

– Да потому что решение ввести евро было политическим, а не экономическим.

– Мысль понятна – и, возможно, соответствует действительности.

– Но разве можно утверждать, что французы или итальянцы изменились под влиянием евро?

– Французы останутся французами.

– То же самое они говорят про нас.