Эдриан Джоунз Пирсон - Страна коров

(Очередь за едой наконец-то поползла вперед, но тут же намертво встала через полшага; Марша Гринбом уже отошла от латука, но теперь она перебирала мини-морковку, держа каждую против света, а затем либо клала ее себе на тарелку, либо возвращала в лоток, откуда выбирала следующую.)

– …Так вот, те три человека из бара, Чарли? Хотите знать, кто они такие? Ну, один из них – мой брат. Второй – мой зубной врач. А третий – ну, скажем просто, он располагает обо мне более интимным знанием, чем могут вообще надеяться первые двое.

– Ваш консультант по налогам?

– Мой бывший муж. Чарли, после вашей остановки в «Елисейских полях» я знала, что вы направляетесь в кампус – еще до того, как вы в свой первый день вышли на работу. Брат процитировал мне ваш ответ на вопрос о вздутой мошонке. Стоматолог рассказал, что вы не очень-то тянете на поклонника футбола и вообще не похожи на координатора особых проектов. А Бак – это мой бывший – даже позвонил сообщить мне, что у вас не только запас дождя в чемоданах снаружи, но и что сестра Мерны продает свой «форд». Чарли, этот «форд» я только что купила. Вот это и значит быть трижды разведенной и по-прежнему жить в Разъезде Коровий Мык…

– Ух, просто невероятно, что мужчина в баре – ваш бывший муж. Какое странное совпадение. Он ваш первый муж?

– Второй. Моим первым был водитель автобуса. Ну, тот, что возил вас на упражнение по сплочению коллектива.

– Наверно, городок и впрямь невелик. А ваш третий муж? Видимо, его я тоже знаю?

– Мой третий муж? Извините, но об этом я разговаривать правда не хочу. И да, вы его знаете…

Голова у меня уже кружилась от всех этих безымянных мужей и предыдущих любовников. И вот, пока мы стояли в очереди и ждали, когда Марша выберет себе помидоры «черри», Бесси рассказала мне о множестве мужчин в Разъезде Коровий Мык, которых она раньше любила. Продавца из книжного магазина. Человека, стригшего газон перед нашим корпусом. Специалиста по технологиям. Шофера автобуса и его двоюродного брата. Даже человека, игравшего на губной гармошке за временной автобусной остановкой.

– Его тоже?

– Его тоже. И потому, Чарли, отвечая на ваш вопрос – нет, я не скажу вам, что такое любовь. Но давайте я вам лучше расскажу, чем любовь могла бы для меня быть. Чем она могла бы стать, обернись жизнь чуточку иначе. Видите ли, обернись жизнь для меня чуточку иначе, любовь могла бы стать красивого цвета свежескошенной травы или зеленого винила. Мягким прикосновением к моей руке перед операцией. Или томительной губной гармошкой, играющей в темноте. Она могла бы стать футболом субботним днем с добрыми друзьями в баре; или совместной тягой к садоводству; или еженедельными поездками вместе в христианскую церковь нашей излюбленной конфессии. Черт, да было такое время, когда она могла бы даже стать романтической поездкой на старом грузовичке, в котором нет ремней безопасности. Чарли, любовь могла бы стать чем угодно из перечисленного, обернись все чуточку иначе. Конечно, я понимаю – любовь не может быть всем сразу , но даже теперь чувствую, что она могла бы стать любым из этого порознь. Если б только жизнь обернулась чуточку иначе…

– Марша! – закричал кто-то у нас из-за спин. – Черт возьми, Марша, давайте уже двигаться! – И Марша наконец положила на место зеленую оливку, которую внимательно рассматривала, и от прилавка с салатами, минуя мяса и подливы, направилась прямо к кассе расплачиваться.

– Очень вовремя!.. – сказала Бесси. – Я думала, нам придется говорить о любви вечно! ..

Заплатив за еду и заняв места, я спросил у Бесси о так называемом Наставническом Обеде, который был обязателен для всего нового преподавательского состава на следующий день. Бесси объяснила, что каждому новому преподавателю назначается старший коллега, который поможет ему с адаптацией к жизни в Коровьем Мыке: где забирать стирку, как подавать прошение на сбор цветов, как не получить нежеланную вздутую мошонку себе в почтовый ящик в понедельник и все такое прочее. Наставнические обязанности, объяснила она, не добровольны, но от старых штатных преподавателей их выполнение ожидается, и задания эти назначаются поочередно. Ты себе наставника сам не выбираешь, и наставник не может выбрать тебя.

– Так вы знаете, кого назначили нам? – спросил я. – Похоже, вам известно все, что здесь происходит.

Бесси объяснила, что назначения еще не объявили.

– Но кем бы он ни был, молитесь, чтоб не он … – Бесси показала жестом на столик кафетерия – пустой, за исключением единственного преподавателя, который сидел за ним сам по себе и спокойно читал газету. То был Уилл Смиткоут, и, сидя вот так и читая газету, он курил сигару и отпивал из своей манерки с бурбоном, нимало этого не стыдясь, на виду у всего остального кафетерия.

– Это же Уилл Смиткоут! – сказал я. – Он был вчера с нами на упражнении по сплочению коллектива.

– Хотите сказать – он туда явился?

– Опоздал на несколько минут. Но приехал. И поделился своими мыслями о любви, что мы в полной мере оценили. Похоже, он приятный малый, Бесси. Почему вы говорите, будто мне следует надеяться, чтоб его не назначили моим наставником?

– Не поймите меня неверно – я знакома с Уиллом Смиткоутом много лет и люблю этого парня как личность. Но его нельзя и близко подпускать к новому преподавательскому составу. Этот человек черств и циничен. Он только и делает, что сидит за тем столиком с газетой и бурбоном. Он теперь почти не учит. А когда проводит занятия, читает материал по тем же конспектам, с каких начинал тридцать лет назад.

– Если с ним все так плохо, почему же он председатель комиссии по ориентации нового преподавательского состава? Не странно ли, что такая ответственность возлагается на человека, которого и близко нельзя подпускать к новым преподавателям?

– Его стараются держать подальше от настоящих комиссий. В прошлом году вот поручили рождественскую, помните? Предполагалось, что это просто формальность, лишняя строка ему в резюме, но и ее он успешно развалил. В этом году решили поручить ему комиссию по ориентации нового преподавательского состава, поскольку в теории эту комиссию испортить еще труднее.

– В этом, наверное, есть смысл.

Бесси слегка посолила свой рубленый бифштекс.

– Ну и как вообще получилась?

– Что вообще получилась?

– Ориентация нового преподавательского состава?

– Вы имеете в виду нашу автобусную поездку к просветлению?

– Да, упражнение по сплочению коллектива. Это Уилл такое придумал. Поэтому мне и любопытно, как оно вышло.

– Да прекрасно вроде…

И тут я рассказал Бесси о дне, который я провел со своими новыми коллегами. О том, как мы вшестером стояли на холоде, беседуя о фонтанах, и о том, как ее бывший муж забрал нас и отвез на ранчо «Коровий Мык», где мы делились постыдными тайнами, а затем нас завели в загон и попросили кастрировать теленка. Когда я дошел до той части, где доктор Фелч сует эмаскулятор в задний карман и закрывает за собой калитку загона, Бесси насадила на нож брусок масла и намазала им обеденную булочку.