Эдриан Джоунз Пирсон - Страна коров

– Ну и что вы сделали? – спросила она, обмакивая булочку в ту часть подноса, что содержала подливу от рубленого бифштекса, после чего откусила. – После того как доктор Фелч забрал с собой эмаскулятор и оставил вас шестерых одних в загоне кастрировать теленка, – что вы сделали тогда, ребята?

– Ну а что мы могли сделать? Собрались вместе и принялись стратегировать…

– В загоне?

– Да. Мы встали кружком и начали смыкаться в команду. Это было вообще-то очень щемяще.

– Расскажите же, Чарли. Расскажите мне о вашем упражнении по сплочению коллектива…

– Вы уверены, Бесси? В смысле – мы же есть едва начали. А мне бы не хотелось портить вам аппетит подробностями…

– Я из Разъезда Коровий Мык, Чарли, – мне аппетит не испортит ничто. Перенесите же меня туда!..

И потому я возобновил рассказ с того места, на каком остановился.

– Ну, тогда ладно, – сказал я, – в общем, Рауль собрал нас в круг разрабатывать стратегию того, как лучше всего кастрировать теленка, который уже начал от нас пятиться…

– По-моему, он знает, – произнесла Нэн, оглядывая теленка. – Мне кажется, он знает, что мы собираемся с ним сделать.

– Откуда ему знать? – возразил Стэн. – Он же просто теленок! Телята вообще ничего не знают!

– Это ты так думаешь… – сказала Этел. – Телята – они как все прочие животные. Могут ощущать и чувствовать, что происходит в человеческой душе. Несмотря на шестнадцать лет нашего брака, Стэнли, я знаю: тебе это понятие усвоить по-прежнему очень трудно…

– Но если даже и так, – сказал Льюк. – Какая разница, знает он или нет?

– Ну, я просто сказала, – сказала Нэн, – поскольку не уверена, что мне хочется это испытывать. В смысле, вы видели его глаза… какие они у него грустные? По-моему, я так не смогу – зная, что он знает…

– Да ничего он не знает! – сказал Стэн. – Он не знает, потому что он – корова, а коровы – животные, а животные ничего, блядь, не знают ни про что на свете. Потому-то они и животные! Вот что отличает нас от них! Вот почему он за этими оградами, а мы…

– Ну, по правде говоря, Стэн, мы тоже за этими оградами…

– Послушайте, – сказал Рауль. – Мы можем не отвлекаться от нашей миссии? Нам дали конкретное задание, которое надо выполнить. И не знаю, как насчет вас, ребята, а мне жарко и хочется пить, а мои черные брюки со стрелками и тщательно начищенные ботинки все уже запылились в этом загоне. Мне бы хотелось покончить с этим делом и продолжать жить дальше. Поэтому давайте уж всё сделаем, пожалуйста?

Мы все согласно кивнули.

– Здорово. Я тут об этом подумал, и вот как мы можем поступить. Давайте я вам все представлю визуально…

Мы вшестером стояли кру́гом, но когда Рауль опустился на колени в грязь, все мы последовали его примеру. Теперь мы стояли на одном колене идеальной кучкой, словно футбольная команда начальной школы вокруг своего распасовщика. Рауль закатал рукав своей рубашки с белым воротничком и пальцем принялся рисовать в пыли загона. Чертил он деловито, и пока не закончил, мы все хранили выжидательное молчание. На заднем плане слышались предкастрационные звуки: теленок блеял, а его мать жалобно стонала – звала его из дальнего отсека загона. Меж тем доктор Фелч стоял за алюминиевой калиткой, упокоив одну ногу на самом нижнем ее брусе. В руке у него был мегафон, и когда он опирался локтями на ограду, тот болтался на руке над калиткой. Рауль продолжал ожесточенно рисовать в пыли, а закончив, показал нам, что получилось:

– Так, – произнес он, – вот наш загон. Рисовал я его поспешно, но будьте уверены, масштаб соблюден. С этой его стороны калитка, а в том конце – кормушка, там же, где теленок. Нас шестеро, а он всего один. А это значит, что в угол нам его загнать будет нетрудно. А там уже каждый уцепится за него и станет держать. – Тут Рауль нарисовал еще одну диаграмму, на сей раз – показывающую наши соответствующие задания:

– Как только мы все его схватим – тут же накреним и придержим, чтобы доктор Фелч смог сделать все остальное. Только осторожней хватайте за ноги, он может брыкаться. Вопросы есть?

– Ага, – сказал Стэн. – Отчего вы думаете, что он станет брыкаться?

– А вы б не стали?! Так или иначе, я думаю, вот как нам надо поступить.

Рауль вытянул руку в середину нашего людского круга и оглядел каждого из нас. По его подсказке я свою руку возложил поверх его, Этел положила свою на мою, Льюк свою на ее, Нэн на его, а потом Стэн.

– Вперед, КОМАНДА! – закричали мы и поднялись из полуприсяда.

Тут из мегафона раздался голос доктора Фелча – прилетел оттуда, где тот стоял.

– Вы меня слышите? – спросил он. – Эта штука работает?

– Мы слышим вас! – заорали мы. – Работает!

– Хорошо. Я просто хочу вам напомнить, что чем дольше вы тянете, тем сильнее будет нервничать теленок. А чем сильней он нервничает, тем больше крови потеряет, когда мы его чикнем. Это не любовные ласки, публика, где чем дольше разминка, тем лучше результат. Давайте уж приступайте!..

Доктор Фелч отключил мегафон.

– Хорошо, – сказал Рауль. – Мы готовы? Чарли, вы готовы?

– Я готов.

– Льюк, вы готовы?

– Готов.

– Этел. Готовы?

– Готовей не бывает.

– Нэн?

– Я все равно думаю, что он знает…

– Нэн? Вы готовы или нет?

– Ну, наверное, готова. В смысле, да, я готова.

– Здорово. Стэн? Стэн, вы готовы? Стэн?..

И тут мы перевели на него взгляды как раз вовремя: тело Стэна с глухим стуком рухнуло наземь, в грязь загона. Он судорожно дергался, глаза его закатились, а изо рта шла пена.

– Принесите ему воды! – сказал Рауль.

Льюк выбежал из калитки и набрал в ведро воды, но когда вернулся, она оказалась так горяча, что была уже ни к чему.

Вновь включился мегафон доктора Фелча.

– Льюк! – сказал в мегафон доктор Фелч. – Льюк, нужно дать горячей воде стечь из шланга, а потом наполнять ведро!

И вновь Льюк сбегал туда и обратно с ведром, и на сей раз вода оказалась достаточно прохладна, чтобы безопасно вылить ее на голову Стэна. Этел положила ее себе на колени и перебирала пальцами мокрые волосы у него на черепе. Веки Стэна затрепетали, он заморгал, после чего, ко всеобщему облегчению, открыл глаза. Этел еще побрызгала на него водой.

– Давайте отнесем его под чахлое дерево, – сказала Нэн.

Льюк, Рауль и я подняли Стэна и перенесли его под дерево. Под неожиданной тяжестью стол для пикников заскрипел и содрогнулся, и Уилл Смиткоут тут же зашевелился и начал пробуждаться от своего глубокого сна, осоловелый и обалделый, а изо рта у него свисала вожжа поблескивавшей слюны: